Для тебя
Шрифт:
Оставшись один, Колт размял шею и прикусил губу.
Иначе он разнёс бы грёбаный кабинет к чертям.
Глава 2
Пит
Я была на ногах уже два с половиной часа, когда на кухню ввалился Морри.
Это были не самые радостные два с половиной часа. Я пила кофе и мысленно просеивала грунт своей жизни, стараясь припомнить всех, кого свихнувшийся психопат мог бы посчитать моими обидчиками. Даже несмотря на то, что делала я это после занятий йогой, которые всегда помогали мне расслабиться.
За это время я успела прийти к выводу, что сложившаяся ситуация никуда не годится.
Делайла, жена
Ди всегда говорила, что думает, но в то же время была сладкой, как сироп, и терпеливой, как святая. Она была великолепной матерью и хорошей женой для Морри, но ей нравилось, когда он занимался строительством. Тогда он рано уходил, рано возвращался и всегда ужинал за семейным столом. Теперь же он уходил не раньше полудня, возвращался после трёх утра и редко видел её и детей.
Делайла не понимала значения «Джека и Джеки». Она не понимала, насколько бар важен для нас. Даже когда мама с папой отошли от дел и я вернулась лишь потому, что Морри хотел, чтобы я помогала ему, чтобы семья и город не лишились бара.
Ди знала меня, мы тесно общались, даже когда я уезжала. Она знала: ничто не заставит меня вернуться, кроме «Джека и Джеки».
Так что Ди остался их старый дом, а Морри снимал квартиру в новом жилом комплексе. Настолько новом, что он не обладал ни малейшей индивидуальностью, и мне это ужасно не нравилось. И Морри тоже. Причин было множество, но больше всего мне не нравились деревья. Растущие снаружи деревья были хилыми, на них до сих пор висели флуоресцентные ценники из садового магазина. Их подпирали палки и сетки, чтобы помочь пережить зиму и ветра, а летом листьев не доставало даже для незначительной тени. Может быть, лет через десять эти деревья станут красивыми, но сейчас они прямо-таки кричали «Новое!» — и это мне не нравилось. Этот комплекс смотрелся странно, потому что остальной город выглядел старым, традиционным, спокойным и безопасным. Не то чтобы мне не нравились перемены, я к ним привыкла. Просто мне не нравились перемены в нашем городе.
Но в квартире было три спальни и, что ещё важнее, две ванные комнаты. Одна спальня принадлежала Морри, вторая — его сыну Палмеру, а третья — его дочери Тьюздей.
Вот насколько изменилась Ди. Морри назвали в честь Джима Моррисона, которого наш отец боготворил. Меня назвали в честь месяца, в котором отмечают День святого Валентина — мамин любимый праздник, а моё второе имя Валентина. Не говоря уже о том, что мама утверждала, будто меня зачали именно в этот день. Морри уговорил Ди (и она настолько сильно любила его, что ему не потребовалось много усилий) продолжить семейную традицию. Так что они назвали своего сына в честь Роберта Палмера, поскольку Морри был фанатом группы «Led Zeppelin». Также он уговорил Ди назвать дочь Тьюздей. Они оба клялись, что зачали её именно в этот день недели, который по совместительству в тот год оказался Днём святого Валентина. Ди ни слова не сказала против идеи дать детям такие безумные имена.
Опять же, мы с Морри никогда не страдали из-за своих имён, и в то время Ди любила моего брата. Любила настолько, что позволила ему назвать детей, как он хочет. Любила настолько, что не смогла смотреть, как её семья проигрывает бару.
Все это значило, что я спала не на раскладывающемся диване в их гостиной, как делала много лет во время своих приездов домой, когда не останавливалась у мамы с папой. Тогда
Дома у меня стояла широкая двуспальная кровать. Бывали ночи, когда я спала как убитая, а бывали, когда ворочалась.
Прошлой ночью я ворочалась и дважды чуть не свалилась с кровати Тьюздей.
И мой кот, Уилсон, не привычный к новой обстановке, избегал меня.
Я не могла спать, не чувствуя на ногах веса Уилсона. Когда я ворочалась, он всё равно спал рядом. Уилсон любил обниматься. Ему нравилось тепло моего тела, и даже когда я поворачивалась, он просто поворачивался вместе со мной.
В итоге я не спала.
Уже много лет у меня были проблемы со сном. Но я, по крайней мере, спала хоть немного.
Мне нужно домой.
Морри прошёл прямо к кофеварке и налил себе чашку.
Он не заговорил со мной и даже не смотрел на меня, пока не сделал третий глоток.
А после выдал:
— Видишь, как всё здорово складывается?
Я люблю своего брата, но он настоящий мужчина.
Он спал в своей собственной кровати, большой кровати, в своём собственном доме. Я спала в незнакомой маленькой кровати далеко от дома. И вот он проснулся, а кофе уже сварен, кофе, который ему не пришлось делать. Так что он считал, что всё складывается здорово.
— Морри, всё не здорово. Кровать Тьюздей... — Он посмотрел на меня. — Я и так мало сплю.
— У Колта есть раскладной диван.
Чёрт. Ни за что. Ни за что на свете.
— Я поживу у Джесси.
Муж Джесси — химик, он работает в «Лилли»[4] и получает кучу денег. У них нет детей, потому что это помешало бы привычке Джесси веселиться, когда захочется, делать, что захочется и когда ей этого захочется. В их доме три спальни. Одну Джесси превратила в спортивный зал. Вторая была отделана каким-то дизайнером интерьеров, которого Джесси наняла, когда ей попала вожжа под хвост. Там стояла двуспальная кровать с огромным покрывалом и множеством декоративных подушек. И я знала, что Джесс кладёт на подушки мятные карамельки, когда к ней приезжают мама с папой или сестра с мужем.
Я могу потерпеть мятные карамельки, пока вынуждена покинуть свой дом, потому что какой-то жуткий, больной психопат, зацикленный на мне, убивал людей, которые мне нравились, посылал мне записки из старшей школы и вынуждал меня проводить время с Алеком. Время, когда Алек прикасался ко мне.
— Не обижайся, но Джимбо — ботаник, и у него нет оружия, — отклонил Морри моё предложение, слегка оскорбив мужа Джесси, который, к сожалению, был ботаником, но он всё-таки не был слабаком.
Я сменила тему:
— Пожалуйста, скажи, что в твоём доме нет оружия, ведь у тебя дети.
— Есть. Я же американец. Я знаю, как им пользоваться, мои дети знают, что его нельзя брать, и в любом случае оно заперто в сейфе, чтобы они не смогли до него добраться, даже если бы захотели устроить неприятности.
Я оставила эту тему и попробовала кое-что другое.
— Ал не ботаник, и у него наверняка есть оружие.
Ал, муж Мимс, точно не был ботаником. Он был центральным игроком в футбольной команде и в линии стоял радом с Морри. Со временем он немного раздобрел, но не стал неуклюжим. И он был охотником, я знаю, что у него есть ружья. И ещё он любит меня. Я знаю, что он вышибет мозги любому, кто попытается обидеть меня или подобраться к его жене и детям.