Для убийства есть мотив

Дункан Фрэнсис

Предостерегающий звоночек эхом отдался в голове Мордекая Тремейна. Но прежде чем он сумел уловить смысл происходящего, успел надежно приколоть его к воображаемой стене у себя в голове, все уже прекратилось. Расселлу удалось разрядить обстановку. Он повернулся к Сандре Борн и заметил:

– Лучшее, что мы можем сделать, Сандра, – оставить это на ваше усмотрение. Ведь вы были ближе к Лидии, чем кто-либо из нас. Значит, вам и решать.

До сих пор Сандра Борн почти не принимала участия в разговоре. Тремейн наблюдал, как она с

печальным видом сидит в углу комнаты. Взгляд беспокойно скользил по лицам присутствующих, но высказаться она даже не пыталась. В ней ощущалась какая-то вялость, словно некая эмоциональная буря лишила ее жизненных сил.

Сердце Мордекая Тремейна переполнялось сочувствием к ней. Сандра Борн и Лидия Дэр были не просто подругами, не только жили вместе, но и имели одинаковые вкусы и интересы, чуть ли не мыслили одинаково. Казалось, Сандра раздавлена судьбой, в которую беззаветно верила и которая вдруг обманула ее доверие.

Замечание Расселла, адресованное Сандре, побудило ее повернуться к нему. Вид дружелюбного, загорелого и обветренного лица доктора, похоже, придал ей смелости, и Тремейну показалось, будто он наблюдает, как жизнь медленно вливается обратно в ее безвольное тело.

– Нам надо продолжить, – заявила она. – Мы так старались, многого добились, что было бы жаль взять и остановиться. Лидии… хотелось, чтобы пьеса имела успех.

– В таком случае решено, Санди, – произнес Расселл и обвел взглядом присутствующих. – Согласны?

Все одобрительно зашумели. Даже Карен Хэммонд, явно готовая к тому, что окажется в меньшинстве, согласно кивнула. Полин Конрой метнула в нее торжествующий взгляд.

– Санди права, – сказала она. – В память о Лидии мы должны продолжать работу и стараться изо всех сил.

– Значит, завтра репетиция состоится как обычно? – уточнила Филлис Голуэй. – Надо известить мистера Воэна и мистера Шеннона.

Услышав это, Сандра Борн нахмурилась:

– Я совсем забыла про Мартина и мистера Шеннона. Надо было сначала посоветоваться с ними.

– А я нисколько не сомневаюсь, что они охотно поддержат наше решение! – уверенно отозвался Расселл.

– Шеннон – возможно, – вмешался Джеффри Маннинг. – Обычно он согласен с любыми предложениями. А вот с Воэном будет потруднее. Ведь он же был…

Он вдруг осекся, сообразив, что чуть не сказал то, что могло вызвать взрыв. Покраснев, Маннинг сделал неловкую попытку исправить положение.

– Когда я видел его сегодня вечером, он был не в себе. Видимо, принял случившееся слишком близко к сердцу.

В комнате воцарилось неловкое молчание, ставшее тревожным и гнетущим. А вскоре сразу несколько человек заговорили одновременно. Пол Расселл в отчаянии подал знак жене. Джин поднялась.

– Пора пить кофе, – объявила она.

– Я помогу вам, Джин, – предложила Карен Хэммонд.

Несколько минут суеты с отодвиганием стульев, которой сопровождался их выход, благополучно помогли преодолеть явно

опасный поворот. Незаметно озираясь по сторонам, Тремейн заметил, как на еще недавно напряженных лицах возникает выражение облегчения. Он уже понял, что смерть Лидии Дэр была не просто камнем, бездумно брошенным в стоячую заводь деревенской жизни. Она расшевелила все мрачное и тайное, что уже давно скрывалось под внешним спокойствием. Не пробудила зло к жизни, а продемонстрировала, что оно рядом.

Только один человек в этой комнате не попал под влияние гнетущей атмосферы. Тремейн заметил, что Эдит Лоррингтон не просто не поддалась ему, но и в блаженном неведении будто бы вообще не замечала напряжения.

Негустые седые волосы этой пожилой незамужней женщины были убраны в старомодный пучок; наглухо застегнутый высокий ворот блузки, украшенный большой узорной брошью, подчеркивал ее чопорность и невзрачность. Эдит Лоррингтон казалась поблекшим викторианским коттеджем, стыдливо приютившимся среди красочных современных зданий.

Однако в ней не чувствовалось неудачного девичества, надежды которого так и не сбылись, и теперь оно не прочь запустить коготки в более удачливых сестер. Лицо было маской трагедии, а не зависти, маскирующейся под праведное негодование. Человек, который должен был стать ее мужем, умер от малярии в Западной Африке, пока Эдит готовила приданое, и второго шанса ей уже не представилось.

Юность оборвалась с приходом телеграммы, положившей конец мечтам. Шли годы, Эдит становилась все более скучной и унылой, невзрачной лицом и одеждой, пока не превратилась в подобие безобидной тени, на которую не обращали внимание при жизни и вряд ли хватились бы, если бы она незаметно ушла из нее.

Какую именно роль мисс Лоррингтон играла в постановке «Для убийства есть мотив», Мордекай Тремейн так и не понял. Она принадлежала к тем людям, кого в таких случаях неизбежно оттесняют на задний план и они вряд ли служат какой-то конкретной цели.

Странно, именно из-за нее – все в том же безмятежном неведении не подозревающей, каким силам она помогла вырваться на свободу, – возникла угроза напряженной, чреватой взрывом атмосферы, которая едва успела развеяться.

– Все мы друзья Лидии, – неожиданно объявила Эдит. – Наша задача – помочь полиции.

Казалось, она открыла присутствующим глаза на надвигающуюся катастрофу. Никто не шелохнулся и не заговорил. Даже Пол Расселл на минуту растерялся.

– Что вы имеете в виду, Эдит? – вскоре негромко спросила Сандра Борн.

– То, что мы обязаны сделать все возможное, чтобы выяснить, кто совершил это ужасное преступление. – Мисс Лоррингтон сидела на стуле очень прямо. Руки она сложила на коленях, на ее лице застыло восторженное, невинно-сосредоточенное выражение ребенка, которому окружающий мир видится простым и совершенно ясным. – Лидию убили. Она была нашим другом. Мы должны отомстить за нее.