DmC: Рожденные свободными
Шрифт:
— Я не нефилим, ребятки, но стреляю не хуже. Чем могу вам помочь? — спросил Бруно, вновь вскидывая оружие на ангелов.
Громыхнул второй выстрел, после которого один из ангелов упал как подкошенный — небрежным прицеливанием Бруно прострелил ему ноги. Пока остальная стая была в замешательстве, мужчина бросился к палатке и сделал еще один выстрел, отгоняя ангелов прочь.
— Если вы пришли за парнишкой, то он пока занят, — сказал Бруно, нахмурившись. — И, думаю, ему еще долго будет не до вас…
*
На
— Смотри-ка, стреляют, — скучающим тоном подтвердил его мысли двойник, развалившийся на карнизе, уставившись в желтое небо. — Тебя защищают, между прочим, герой.
Данте попытался прислушаться к звукам извне — да, слух его не подводил, вдалеке действительно слышались выстрелы. Он понял, что ему следует сейчас быть там, чтобы помочь защищающим его людям, кто бы они ни были.
— И как ты туда направишься? — Этот говнюк явно читал его мысли. Неудивительно — все же они были одной и той же сущностью.
Что-то сверкнуло в руке его двойника. Данте прищурился и не поверил своим глазам.
— Какого долбаного хера? — отчетливо выговорил он, увидев в руке своего двойника Ребеллион. Мысленно вызвал меч, но привычного тепла на лопатках не ощутил. Его меч, его часть, его продолжение находилось в руке у типа, который явно намеревался удержать Данте здесь, в бесконечной душной меланхолии.
— Хороший все-таки меч, — заявил двойник, взвешивая клинок в руке. — Многих тварей мы им уложили. Только думаю, тебе он уже не понадобится. Ты же настолько святой, что одним своим видом заставишь людей идти за тобой, революционер хренов. Позавидовал успехам братца на этом поприще, а?
— Отдай, — голос Данте был спокойным, но не предвещавшим ничего хорошего.
— За хуем? — отозвался двойник, играючи размахивая мечом. — Он такой же мой, как и твой. Попробуй, отними.
Прежде чем Данте успел сделать хотя бы одно движение, его двойник попросту спрыгнул с крыши прямиком на асфальт. Как ни в чем не бывало, он выпрямился, и, кинув презрительно-насмешливый взгляд в сторону Данте, нарочито медленно пошел прочь.
Данте поначалу дернулся вперед, но что-то внутри него запротестовало. Спокойно! Возможно, он именно этого и добивается.
Добивается чего?.. Полного саморазрушения и абсолютного пофигизма к происходящему вокруг?
Данте иногда ловил себя на том, что видит во всем происходящем абсолютную бессмыслицу. Да, он пытался держать свое слово по защите человечества — но именно что пытался. Не спасал, не помогал людям, не подсказывал им, как себя вести. Потому что сам не знал, как людям следует быть.
Но вместе с этим он не хотел, чтобы люди оставались безмозглыми марионетками в руках умнейших существ подобно Мундусу или Вергилию. За долгие годы своей жизни Данте понял — не все люди настолько безвольны, чтобы идти за первым встречным, обещавшим радость и покой. Да, не всем приходилось легко — ему тоже. Но он выживал, как выживали многие из тех, кого он встречал.
И эти люди были достойны защиты от ведущих. Достойны свободы.
Потому что Данте сам был свободен.
Он так и не спрыгнул с крыши. Лишь закрыл глаза, припоминая, как удобно рукоять Ребеллиона ложится в руку, приготовившись к очередной битве.
Спустя мгновение Данте слегка вздрогнул от прохлады металла в ладони.
— Да ты гребаный фокусник, — раздалось над ухом. Он открыл глаза — двойник стоял прямо перед ним, насмешливо приподняв брови.
— И дальше что? — спросил он. — Хлопнешь в ладоши и затопишь все вокруг радугой?
— Уйду отсюда.
— Хах. И как? Разрубишь дыру в пространстве?
Данте промолчал, оценивающе оглядывая двойника. Он понимал, что вел жизнь отнюдь не идеальную, и доказательство этого сейчас стояло прямо перед ним. Но, как бы ни была противна ему эта сторона своей сущности, с ней приходилось мириться. Ведь именно в таком состоянии он чаще всего и познавал суть человеческой жизни.
— Прежде чем ты попытаешься разрубить меня, позволь задать вопрос, — хрипло сказал двойник. — Ты точно уверен в том, что делаешь?
Воцарилось молчание — Данте подбирал нужные слова, пытаясь понять суть своих поступков.
— Нет, — наконец сказал он. — Я поступаю, как последний придурок… что делает меня человеком.
— Что делает тебя ебнутым, — поправил его двойник. — А если ты умрешь, попытавшись прикончить меня?
— Не умру. И ты это знаешь. Я хочу выжить — как все те люди там, снаружи. Я хочу выжить для того, чтобы дать им возможность выбора.
— Выбора?
— Да, выбора! Я знаю, что не все смогли принять мир таким, какой он есть, поэтому я хочу, чтобы люди сами выбрали, что им нужно — тот правитель, который их защитит, или тот, который поможет им бороться самим. Я не хочу, чтобы люди были лишь чьими-то подданными, потому что знаю — они гораздо выше этого, потому что знаю — они свободны в своем выборе. И я защищаю их именно поэтому — чтобы они сами смогли сделать для себя выбор.
— Эй-эй, полегче, — поднял руки двойник. — Ну, окей, ты хочешь оставить им выбор. А сам что выбираешь?
Поначалу Данте не понял, что его двойник имеет в виду. Но слова отца эхом пронеслись в его голове «Обрети себя».
Обрети себя.
Он отрицал в себе демона, но совершенно забыл о части ангельской сути, что покоилась в глубинах его души. Но кем были ангелы? И почему они ничего не предпринимали, чтобы сопротивляться демонам?
— Все эти твари одним миром мазаны, — протянул двойник. — Только на вкус разные.