DmC: Рожденные свободными

Asuka The Sparrow

Отведя руку за спину, Данте взял маленькую ладошку и перенес ее на свой живот:

— Как тебе?

— Хорошо, — дыхание Кэт щекотало позвоночник, заставляя содрогаться. Если так пойдет и дальше, то в ближайшие несколько минут они оба вновь словят очередную дозу кайфа.

Данте переместил ладонь Кэт чуть ниже и судорожно вздохнул, когда ее прохладные пальцы погладили напряженную плоть.

— Черт… — прошипел он. — Иногда я жалею, что я не баба. Мы бы устроили просто шикарный лесбийский марафон.

— Что?! —

голос Кэт был полон праведного возмущения, и Данте расхохотался.

Никого и ничего нет, кроме них двоих. Теплая постель, душ рядом, за стеной шум волн. Блаженство и покой, которые были поначалу непривычны для него, теперь стали весьма естественны, и Данте не хотел лишаться этого.

Тут в углу каюты раздался треск. Они оба даже подскочили на кровати, и Данте вскрикнул от боли — пальцы Кэт невольно сжали член у самого основания.

— Прости, — прошептала она, виновато прижавшись щекой к его спине.

Данте не слышал ее — боль в мгновение ока сменилась экстазом, и тело стало невесомым на какие-то несколько секунд. Он пришел в себя, услышав знакомый голос Пигги, раздававшийся из угла:

— Хэй, братишки! Приятная новость — наш «Титаник» не столкнулся ни с одним айсбергом, и весьма успешно и быстро достиг нашей цели! Собирайте пожитки, одевайтесь теплее — мы прибываем в НЬЮЮЮЮ-ВАТИКАААААН!

Вопль диджея, пронзивший динамик, был настолько громким, что Кэт зажала уши. Данте, как всегда, поступил довольно радикально — подобрал ботинок с пола и швырнул его на звук. Динамик жалобно квакнул и затих.

— Когда-нибудь я его убью, — мрачно пообещал Данте, опрокидываясь обратно на постель. Кэт вытянулась рядом с ним:

— Как думаешь, на что похож этот город?

— Хрен его знает. Может такой же, как Лимбо-сити, а может нет. Мне насрать, честно говоря, — Данте замолчал, ощущая, как ладонь Кэт вновь гладит его живот и слегка барабанит по коже.

— Нам надо собираться, — напомнил он. Кэт лишь кивнула:

— Я знаю. Думаю, нас подождут.

И прильнула к нему всем телом — теплым, мягким, желанным. Ощутив, как губы Кэт осторожно касаются его уха, Данте послал к чертовой матери Нью-Ватикан, Пигги и всех остальных — у него есть дела поважнее.

Рука подхватила упругое бедро Кэт и перекинула через себя. Все нормально, никто не будет устраивать истерику, если они немного задержатся.

Судя по тому, с какой готовностью Кэт прижалась к его груди, ее посетили те же мысли.

*

Бруно задумчиво вертел в руках обрез, который он так и не успел выхватить, когда ополоумевшая Анна сиганула с лайнера. Он поначалу не понял, что с ней такое, но вспомнил недавний разговор с Данте. Женщину было жаль, бесспорно — но она прекрасно знала, что ее участь предрешена давным-давно.

Неподалеку от Бруно сидела майор Горски. Ее нижняя губа распухла, к коленям она прижимала плачущих детей Анны. Они вчетвером видели в столовой, где пассажиры Паствы принимали последнюю трапезу на лайнере, прежде чем направиться в город.

— Тетя Майор, что нам теперь делать? — всхлипнула Селена в последний раз, вытирая слезы. Для нее это был тяжелый день — сначала пропала няня, затем мама. Сол держался молодцом, закусив губу и глядя куда-то в сторону невидящим взглядом, но Бруно видел, как дрожат сжатые кулачки мальчика. В груди слегка заныло, и мужчина поспешил отвернуться и в кои-то веки заняться завтраком — небольшой порцией настоящих итальянских спагетти.

Впрочем, никого из пассажиров не волновало то, что им дают — радость от познания вкуса итальянской еды сошла на нет, когда люди вспомнили, насколько тяжело давался им этот рейд. Кроме того, многие переживали за своего спасителя — беловолосого парнишку, чуть не отбросившего коньки дважды, защищая их.

«Хоть для кого-то ты стал героем, парень», — вяло подумал Бруно, пережевывая острые спагетти. Еда приятно обжигала язык, и мужчина понял, что повар подал к завтраку не тот кетчуп. Вкус у спагетти должен был быть немного мягче.

— Простите, сэр… — раздался над его ухом голос Горски.

Бруно поднял голову, втягивая в рот макаронину:

— М-м-м?

— Дети, — пояснила майор, слегка подтолкнув к его столу Сола и Селену. — Насколько я понимаю, вы были знакомы с их матерью?

— Извиняйте, дамочка. В няньки я не гожусь, — отозвался он с набитым ртом и отвернулся, чтобы взять со стола стакан воды.

Но, проглатывая прохладную воду, Бруно ощущал на себе тяжелый взгляд Горски. Похоже, что эта дамочка уперта, как баран, и по-любому хочет спихнуть ему этих малышей. Надо бы предложить ей другой вариант.

Не то чтобы Бруно не любил детей — он ценил их. Беззаботность детишек придавала ему оптимизма и лишний раз доказывала, что жизнь все же может быть для кого-то прекрасной. Но когда какой-нибудь спиногрыз привязывался к нему, это вызывало головную боль. Дело привычки, конечно, но Бруно предпочитал держаться от детей на расстоянии. Не его это дело — с детишками сюсюкаться. Не в его это духе.

А вот у его знакомой парочки молодых людей вполне могли быть шансы хорошо проследить за этими двумя.

Отставив стакан, Бруно обернулся к майору Горски, которая продолжала буравить его взглядом. Дети стояли рядом с ней, с опаской глядя на мужчину.

— Я уже сказал, что из меня чертовски плохая няня, — заявил Бруно. — Но могу порекомендовать вам тех, кто сможет проследить за этими двоими не хуже меня.

*

Когда-то итальянский порт Чивитавеккья славился обилием туристов, желающих посетить Рим во время своего морского круиза. Теперь же, общими усилиями людей Нью-Ватикана, порт превратился в нечто вроде распределяющего пункта, откуда беженцев, спасенных солдатами государства-убежища, развозили по свободным от демонов регионам.