Дневник, 2004 год
Шрифт:
На открытии встретил В. Григорьева, заместителя министра ликвидированного министерства печати. У нас отношения, конечно, сложные, вернее, деловые отношения сложные. Я тут же к нему подвалил с идеей за государственный счет издать Словарь выпускников. Когда утрясу все параметры и дела по этому Словарю, начну писать письмо.
Попал на защиту дипломных работ. К сожалению, у Андр. Мих. Туркова тяжело болеет жена, но защита была интересной, потому что интересные были ребята: у Гусева защищалась Голенко, которая, по своим статьям, уже профессионал. Очень любопытно защищался парень из семинара Юрия Апенченко, а также студентка покойного Ю. Кузнецова. Все они получили оценку «отлично». В
11 марта, четверг. С утра в здании Академии на Ленинском проспекте состоялось заседание Академии социальных наук, одним словом, собрали ученые советы нескольких институтов, представителей общественных движений, был интеллектуально-деловой Клуб Рыжкова. Тема — «Конституционное развитие России» — я бы сказал, что это тема истинно Валерия Дмитриевича Зорькина, делавшего доклад. Доклад был академическим, через него сначала чуть просвечивал темперамент председателя Конституционного суда, как документа незыблемого. Он много говорил о значении конституции, о реформистском зуде по отношению к ней. В это же время я подготовил такой вопрос, который собирался задать, но, к счастью, не задал: «Вы говорите о конституции как о некоем законном, некоем священном тексте. Но давайте вспомним, как эта конституция создавалась, кем? Или по-другому: воплотилось ли в этой Конституции всё лучшее, что наработала мировая общественная мысль в этом направлении?»
Дальше Зорькин стал говорить о стремлении некоторых сил изменить концепцию суверенитета государства, нападении на так называемую Вестфальскую систему, основной тезис которой, что суверенитет не зависит ни от экономического потенциала страны, ни от ее силы и размеров. Это всё американские тенденции, связанные с глобализацией. Идея, вытекающая отсюда, — право сильной страны на интервенцию. Иллюстрация — Ирак. Отсюда, естественно, возникает угроза наступления на права человека: 11 сентября и билль о патриотизме.
Далее Зорькин разбирал несколько узлов, связанных с попыткой размыть конституцию и государство, говорил об отсутствии в обществе правового самосознания, но всё это не так интересно.
Когда же он подошел к главному — а у нас это воровство, коррупция, — выяснились удивительные вещи. Например, существуют наработанные в Европейском Сообществе и ООН документы, связанные с этими проблемами, несколько пактов, в том числе несколько государственных. С 1999 г. эти пакты Россией подписаны, но до сих пор не ратифицированы. Это свидетельствует о многом.
Или еще пример: совсем недавно не без помощи Государственной Думы из законодательства исчезла статья о конфискации имущества. Понятно? Если я миллиардер, то пусть отсижу семь лет, но потом так и буду жить со своими миллиардами. Вообще мы, западники и либералы, европейским опытом пользоваться не хотим. У нас есть свои подготовленные антикоррупционные документы, но они тоже не приняты. У нас существует Совет при президенте, связанный с борьбой с коррупцией. Кстати, насчет конфискации имущества в Европе: это вполне легитимная статья, но, кажется, такой статьи нет в Америке. Потом один из выступивших по докладу сказал, что в Америке такая система штрафов, что для уплаты их надо продать не только все свое имущество, но и иногда заложить самого себя.
Я, конечно, не помню всего, и совсем не подробно все записал, но в докладе были еще очень взвешенные примеры. Например, как борьба с коррупцией (в Узбекистане) может стать стартовым моментом для сепаратизма. Ножом можно резать хлеб, но им можно и зарезать человека.
После доклада задавали вопросы, фамилии часто не назывались, и я так и пишу. Например, суть вопроса заключается в двух цифрах: пять с половиной тысяч открытых в прошлом, кажется, году дел по борьбе с коррупцией. Две тысячи дел были не закрыты, а переданы в суд. По этим делам проходили милиционеры, врачи, учителя, представители высшего учебного заведения, но, естественно, — ни олигархов, ни дельцов, никого — их не было. Еще один вопрос о коррупции звучал так, что из него было ясно: даже нашими несовершенными законами с коррупцией можно бороться, если эти законы исполнять. И, наконец, вопрос, который я также записал себе в книжку: «Правильно ли я вас понял, Вал. Дм., что всему антикоррупционному законодательству мешает инертное, мягко говоря, поведение наших парламентариев и их какая-то в этом странная заинтересованность?»
Убийственным по жесткости и приведенным данным был содоклад Дмитрия Сергеевича Львова, академика. У науки еще сохранилась какая-то отвага.
Если наше население условно разбить на 5 групп, где в первой группе нищие, я-то в лучшем случае в третьей, то четвертая, так называемый средний класс, стала жить хуже за последний год, в то же время пятая группа (20 % населения) стала жить в полтора раза лучше. Львов говорил, что же это за социальное государство, которое на своих знаменах написало «20 на 80»?!
Еще один тезис. Всем может казаться, что мы живем за счет нефти, но если внимательно посмотреть на составляющие бюджета, то можно увидеть, что одна треть в нем состоит из налогов, так сказать, на нашу деятельность — либералы по-прежнему налоги и доходы считают по Марксу.
Еще важнейший вопрос, который поднял Львов, связан с проблемой собственности «от Бога». Нефть, полезные ископаемые, то, что нам уже дано, — почему этим пользуются лишь 20 % граждан? Почему лишь 12 семей практически захватили все, связанное с этими дарами Бога? В этом смысле, замечает Львов, удивляет декларирование высшими властями, что, дескать, пересмотра приватизации не будет. А какая это приватизация, когда был просто захват?
Третья позиция связана с неравенством в пределах нашей страны. По регионам распределение по труду иногда отличается в 62 раза. Инвестиция на душу населения различается до двух тысяч раз. В Европе же эти различия — всего в 6–7 раз. Страны Европы в большей степени имеют право называться единым социальным государством. Главный тезис — права для всех на доходы от Бога. Я тут вспомнил эмираты Персидского залива, где каждый при рождении получает что-то, как бы подаренное на жизнь от Бога. Вот точная цифра — 70 %. Наш бюджет — это доходы от результатов труда. Львов тут употребил слово «декорация».
Неделя переполнена как бы полуобщественными, но необходимыми для института делами. Такой трудной недели у меня давно не было.
В три часа состоялось правление секции прозы. Я как председатель секции веду это впервые. Все собрались. Писатели, отстраненные от жизни, теперь с удовольствием собираются по первому предлогу. Я начал с того, что попытался рассказать о себе. Начав со своего разговора с Цеденбалом, аккуратно прошелся в общем по собственной биографии, сообщив, что я практически — первый в своей семье человек с высшим образованием. А они что думали — я из княжеского рода? Выбрали двух замов председателя секции: Сережу Сибирцева и Олеся Кожедуба. Я думаю, мы постепенно эту работу наладим. Конечно, мы не сможем наладить только одного: как-то соединить наших писателей с жизнью и новым временем.