Дневник для Стеллы

Свифт Джонатан

24. Обедал с лордом-казначеем, и он пожурил меня за то, что я не пришел к нему обедать вчера, не поняв, видимо, его приглашения; оказывается, их клуб министров собрался вчера за обедом и они ожидали, что я приду. Нынче вечером мы с лордом Рэднором гуляли по Мел и нам встретился господин секретарь, он прошелся немного с нами, но потом незаметно ускользнул, чтобы, как мы оба решили, подцепить какую-нибудь шлюху; а завтра он как ни в чем не бывало будет заседать в кабинете министров в присутствии королевы: уж так водится в свете. Последние два месяца Прайор был в отъезде, где именно, никому неведомо, и недавно возвратился. Поговаривают по секрету, будто он был во Франции, и я склонен этому верить, и еще, что он был послан министрами с какими-то предложениями, направленными на заключение мира. Секретарь делает вид, будто ему ничего об этом не известно [604] . Ваш парламент, я полагаю, будет распущен. Я говорил с лордом-казначеем о распре между вашими лордами и палатой общин и по просьбе некоторых лиц выразил пожелание, чтобы в ответе королевы на адрес, полученный ею от палаты общин, было выражено неодобрение некоторых принципов [605] и прочее, но ничего определенного от него не услышал. — А теперь приступим к вашему письму, прекрасные дамы. Насколько мне известно, пить вредно, то есть я хотел сказать, что, когда пьешь воды, писать вредно, и очень рассердился, увидев, какая большая часть письма написана Стеллой. Я никак не могу взять в толк, с какой целью пьет их Дингли; но она уж всенепременно будет пить воды, коль скоро это делает Стелла: а почему бы, собственно, и нет? Надеюсь, теперь, по своем возвращении, вы чувствуете, что они пошли вам на пользу; пожалуйста, сообщите мне об этом особо. Очень рад, что вам приходится совершать моцион; полагаю, это не менее полезно, нежели воды. Сейчас уже вторая половина августа, так что, если судить по вашим первоначальным намерениям, вы теперь уже в Дублине. Я буду вне себя от злости, если письма, благополучно избежавшие морской пучины, затеряются потом где-нибудь между Дублином и Уэксфордом. Ручаюсь вам, что больше я не стану писать в спешке из этого мерзкого города. Я провел в Виндзоре четыре воскресенья, а всего с перерывами две недели, но завтра едва ли туда поеду, не хочу, разве что секретарь меня попросит. Все ваши новости относительно мэра мне давно известны, здесь они не вызвали никакого шума, другое

дело распря в вашем парламенте, это настолько из ряда вон, и ваша палата общин изъясняется таким изящным языком, что дальше некуда. «Экзаминер» в этом месяце стал совсем никудышным, последние пять-шесть номеров просто никуда не годятся, а вот появившийся на днях ответ на письмо к семи лордам, допрашивавшим Грэга [606] , совсем другое дело. Этот ответ, как я полагаю, сочинен прежним автором «Экзаминера», уж очень хорошо он написан. Здесь напечатана также поэма Трэпа [607] , посвященная герцогу Ормонду, но типограф продал всего одиннадцать экземпляров. Довольно-таки унылое творение, которому далеко до стихов Стеллы, хотя Стелла слишком скромна, чтобы равнять себя с таким рифмоплетом. Я сердечно опечален кончиной бедной миссис Парнел [608] , она была, судя по всему, прекрасной, добронравной молодой женщиной; представляю, как удручен ее бедный супруг; они, насколько я знаю, жили душа в душу. Дилли ничуть не надоело в Англии, и он вовсе не торопится с возвращением, поскольку ему чрезвычайно вольготно живется вдали от обеих своих невесток [609] . Он свел здесь знакомство с какой-то шушерой, ходит время от времени переодетый в театр, покуривает трубку, читает время от времени какую-то дрянь и, бог весть, чем еще занят. Я время от времени вижусь с ним, потому что он ко мне наведывается, а я тому не препятствую, поскольку город сейчас обезлюдел и мне докучают меньше обычного. Я избавился от многих своих просителей, потому что ничего для них не делаю; теперь у меня осталось их не более восьми или девяти человек, и я буду с ними также любезен, как с прочими. Рассказывал ли я вам об одном молодчике, просившем меня переговорить с лордом-казначеем, чтобы ему выплатили две тысячи фунтов единовременно или по пятьсот фунтов в год, пока ему не удастся выхлопотать себе какое-нибудь местечко? Я честно передал это поручение казначею, присовокупив, что проситель — порядочный пустобрех, которому я не дал бы и пенса, чтобы спасти его от веревки. Тесть Кола Ридинга раза три являлся ко мне с просьбой порекомендовать кабинету министров его фонари и уверял, что одного моего слова было бы достаточно, чтобы… и прочее. Разве этот пес не имел обыкновения дурно обо мне отзываться и разве он не признался, что ненавидит меня? Он не знает, где я квартирую: я сказал ему, будто живу за городом, а Патрику велел ни в коем случае его не принимать. Неужто епископ Лондонский в самом деле преставился [610] в Уэксфорде? Бедняга! Он что ли пил там воды? И вы присутствовали при его погребении? Пышные ли были похороны? Так далеко от своих друзей! Однако он был очень преклонного возраста; ничего не поделаешь, всех нас ожидает та же участь. А все же жаль, что господу угодно было его призвать. Он был неплохой человек; не слишком, правда, ученый; и думаю, что он умер скорее бедняком. Оставил ли он что-нибудь на благотворительные дела? Кто держал его покров? Много ли присутствовало духовенства? Намереваются ли соорудить ему надгробие? А вы уверены, что это в самом деле был епископ Лондонский? Потому что у нас здесь и поныне здравствует один престарелый джентльмен, которого мы именуем тем же титулом; или, быть может, вам все это только померещилось после вашей водички, как иным после винца. Говорят, что эти воды мутят рассудок и заставляют людей воображать то, чего никогда не бывало. Но надеюсь, вы не станете больше умерщвлять епископов? Все это не иначе, как ваши вигистские штучки. — Да, да, я вижу вы рассердились. — Ох, дерзкий Престо, говорите вы, право же, так бы и стукнула вас по башке! Как, неужто человеку нельзя рассказать, что он слыхал, не рискуя превратиться в посмешище? А как же тогда насчет слухов, что у вас в Англии ящур? Или это тоже враки? И правда ли что новым епископом будет назначен Сэчверел? — Что ж, он был бы, конечно, не прочь получить еще двести фунтов в год в придачу к тому, что имеет; однако, насколько мне известно, так много ему не дадут. Он смертельно ненавидит новый кабинет министров, а они, в свою очередь, ненавидят его и к тому же делают вид, что еще и презирают. Они не хотят сознаться в том, что именно он послужил причиной недавних перемен, по крайней мере некоторые из них, хотя милорд-хранитель печати мне в этом на днях признался. Нет, мистер Аддисон не поедет в этом году в Ирландию: он делал вид, будто собирался, но вместо этого отправился с пасторальным Филипсом в Бат лечить глаза. — Так, я только что еще раз просмотрел ваше письмо; мое, я полагаю, будет отправлено завтра, как раз через две недели после предыдущего, и тогда опять установится прежний порядок, нарушенный было вашей поездкой в Уэксфорд и моими — в Виндзор. Много ли описок встречается в моих письмах? Я никогда их не перечитываю, но думаю, что ошибок там немало. Что вы в таких случаях делаете? Догадываетесь ли, что я имел в виду? Гуляя нынче вечером с лордом Рэднором по Мел, я потерял платок и заставил милорда пройтись со мной еще раз, в надежде отыскать его, но безуспешно. Я ни разу и словом не перемолвился с Тиздалом, проживающим в том же доме, что и я, и, встречаясь на улице, мы не снимаем шляп. В нашем доме, как мне кажется, живет также его кузен — молодой священник, красивый, благовоспитанный малый. Дик Тай со своей благоверной жили как раз напротив, но только этажом выше, и из наших верхних окон мы раза два или три видели, как он ее колотил. Они уехали в Ирландию, правда, порознь, и он торжественно клялся, что ни за что больше не станет с ней жить. Соседи не преминули заметить, что у нее язычок острее бритвы; одним словом, мне говорили, что другой такой неотвязной и въедливой твари свет не видывал, а он — не в меру вспыльчивый, суетливый пустобрех, очень обидчивый к тому же. Конец страницы я допишу завтра, потому что глаза слипаются.

604

…ничего об этом не известно. — Еще с августа 1710 г. Гарли через графа Джерси использовал французского священника аббата Готье, жившего несколько лет в Лондоне, для выяснения условий мира с министром иностранных дел Франции маркизом де Торси, а с марта 1711 г. после ранения Гарли Гискаром в эти секретные переговоры был посвящен Сент-Джон, который с этого времени возглавил подготовку Утрехтского мира и послал с этой целью в июле в Париж поэта и дипломата Мэтью Прайора; в августе Прайор возвратился в Лондон в сопровождении Готье и Менаже.

605

…выражено неодобрение некоторых принципов… — Палата лордов ирландского парламента придерживалась крайне торийских взглядов, что нашло отражение в принятом ею адресе королеве, который был расценен палатой общин, как попытка бросить тень на «славные революционные принципы» 1689 г.; адрес, направленный палатой общин, носил резко полемический характер, что вызвало в Лондоне раздражение торийского кабинета и его приверженцев, в том числе Свифта, выражавшего мнение, что непокорную палату общин следует распустить и назначить новые выборы.

606

…ответ на письмо к семи лордам, допрашивавшим Грэга… — Уильям Грэг служил клерком в канцелярии Гарли в бытность его государственным секретарем в кабинете вигов; в 1707 г. Грэг был изобличен в тайных сношениях с военным министром Франции, в чем сознался и был осужден. В связи с этим палата лордов назначила семь пэров и в том числе Сомерса, Уортона, Галифакса и Сомерсета провести дальнейшее расследование, при котором они пытались доказать, что в этом был замешан и Гарли, на чьей непричастности все время настаивал Грэг. Такое поведение пэров-вигов было осуждено в памфлете Фрэнсиса Гофмана «Тайные происки» (1711), но вскоре появился защищавший их ответный памфлет «Письмо к семи лордам комитета, назначенного расследовать дело Грэга» (июль 1711), и тогда в полемику вступил Свифт, опубликовавший в августе памфлет «Несколько замечаний касательно памфлета под названием „Письмо…“»

607

Трэп. — посредственный рифмоплет и памфлетист торийского толка, числился профессором поэзии в Оксфорде.

608

Миссис Парнел — жена поэта и архидиакона Клогерского Томаса Парнела (1679—1718).

609

…вдали от… своих невесток. — То есть жен его братьев — Томаса Эша и епископа Клогерского.

610

Неужто епископ Лондонский… преставился… — Свифт разыгрывает своих корреспонденток: он знал, что Генри Комптон, возглавлявший этот епископат, уже выздоровел; епископ умер два года спустя.

25. Нынче утром я был у секретаря, но он до того спешил, что уехал в Виндзор в одной карете с лордом-хранителем печати, а посему меня не пригласили, так что мне пришлось остаться дома; не могу, однако, сказать, что совсем вопреки желанию, поскольку я все же мог бы поехать, если бы захотел. Обедал в Сити с одним из моих типографов, которым исхлопотал «Газету», и рано возвратился домой; мне больше нечего вам сказать, и я намерен сейчас закончить это письмо, но отсылать его с ночным сторожем не буду. Дни становятся короче, а погода становится все хуже, и город наводит хандру, но так уж нелепо все складывается, что я не могу отсюда отлучиться, в противном случае я уехал бы на несколько дней в Оксфорд, как обещал. — Говорят, что Прайор определенно был во Франции; никто в этом даже не сомневается, но секретарь так спешил, что я не успел его расспросить. Ну вот, а теперь я попрощаюсь с драгоценнейшими МД, но ненадолго, потому что вечером я должен начать следующее письмо; примите это в соображение, юные дамы, и, пожалуйста, будьте веселыми и примерными девочками и любите Престо. Теперь осталось только одно дело, в котором министры нуждаются во мне, и, как только оно будет завершено, я с ними распрощаюсь. Я не получил от них ни единого пенни и не рассчитываю на это. Здесь, на мой взгляд, сложилось очень уж щекотливое положение, но я не отваживаюсь говорить об этом на таком расстоянии. Прощайте, дорогие сударыни, драгоценнейшие мои существа; мир и покой возможен только возле МД и больше нигде. Они не удосуживаются поразмыслить о некоторых мелочах, но эти мелочи как раз и могут их погубить, а с меня довольно. Еще раз прощайте, дражайшие плутовки; я счастлив только тогда, когда пишу МД или думаю о них. Довольно с меня дворов и министров; я хочу быть снова в Ларакоре, и если бы мог уехать без ущерба для своего достоинства, то сделал бы это сию же минуту. — Бернидж пришел сегодня повидать меня; он только что прибыл из Португалии набирать рекрутов; он прекрасно выглядит и, судя по всему, вполне доволен своим положением и образом жизни. Он никогда прежде не видал ни Лондона, ни Англии и в восторге от Кента, пейзажи которого были первое, что открылось его глазам, когда он сошел на берег. Еще раз прощайте и прочее и прочее.

Письмо XXIX

Лондон, 25 августа 1711.

[суббота]

Я раздобыл славный небольшой лист бумаги с золотым обрезом, чтобы написать МД. А 28 я отдал Патрику, и он говорит, что отнес его в почтовую контору; оно адресовано к вам на квартиру; если же я должен

сопроводить его более подробными указаниями, то вам следует мне это разъяснить. Прошел уже целый месяц и два дня с тех пор, как вы отправили свое последнее, № 18, и по моим предположениям вы уже благополучно пребываете дома и подумываете о том, чтобы начать 19, которое будет, наверно, заполнено отчетом о распре между двумя палатами вашего парламента, о чем мне уже и без того все известно. Любопытно, где я буду завтра обедать? Вы не могли бы это сказать? Миссис Ваномри снимает теперь квартиру с пансионом и поэтому не может кого-нибудь приглашать, а я имел обыкновение обедать у нее, когда не знал, куда пойти. Все мои друзья уехали из города, а вот у вас в Дублине сейчас наверно особенно многолюдно по случаю сессии парламента и конвокации. Однако оставьте-ка меня в покое, слышите, сударыни, потому что Престо намерен заняться неотложными делами, вернее, не Престо, а другое мое я.

26. Город настолько опустел, что я просто не знал, как мне быть с обедом. Я уже давно не оставался в Лондоне на воскресенье, а все министры сейчас в Виндзоре. Пришлось истратить восемнадцать пенсов на наемную карету, прежде чем удалось найти где пообедать. Сперва я отправился к Фрэнкленду, но не застал его дома, а его потаскуха жена выглянула из окна и поклонилась, но войти не пригласила, так что я пообедал с мистером Кутом, братом лорда Маунтрэта; сам милорд находится сейчас в Ирландии. Нынче в пять утра преставился то ли от подагры в желудке, то ли от апоплексического удара, то ли от того и другого вместе лорд Джерси [611] ; еще вчера он выходил из дома, и его смерть была совершенно неожиданной; он был камергером короля Вильгельма и пользовался большим его благоволением, а королева в свое время сместила его как тория, но теперь он имел основания рассчитывать на должность хранителя королевской печати; его кончина облегчит, я полагаю, решение этого дела, которое, как мне говорили, наталкивалось на всякие препятствия при дворе. Я не припомню другого случая, чтобы столько знатных особ умерло за такое короткое время.

611

Лорд Джерси — Эдуард Вильерс (р. 1656), брат Элизабет Вильерс, любовницы Вильгельма III и впоследствии графини Оркни; в числе прочих должностей занимал одно время пост государственного секретаря и лорда-камергера; в 1704 г. был смещен, но перед смертью его прочили на должность хранителя королевской печати.

27. Отправился сегодня в Сити, чтобы поблагодарить Стрэтфорда за книги, а заодно пообедать с ним и уладить одно дело, касающееся моих денег, вложенных в акции Английского банка; кроме того, я хотел получить вексель на имя миссис Уэсли за кое-какие вещи, которые я собираюсь для нее купить, но д[ьяво]л побери, если мне хоть что-нибудь из этого удалось сделать. Все знакомые мне коммерсанты уехали за город, и, чтобы пообедать, м«е пришлось посетить одно довольно низкопробное местечко. Чтоб мои враги жили здесь летом! Вдобавок ко всему я так неудачлив, что при сложившихся обстоятельствах не могу отсюда уехать. Публика так поздно покидает город летом и так поздно возвращается зимой, что времена года вследствие этого переместились. В Сент-Джеймском парке уже давно осень, листья на липах опали, а те, что остались на деревьях, совсем засохли. Мне ненавистно это время года, когда все становится хуже и хуже. Единственное, что есть в нем хорошего, так это фрукты, но и тех я не решаюсь есть. Были ли у вас в Уэксфорде хоть какие-нибудь фрукты? — Немного вишен, но мы тоже не решались их есть. О назначении нового хранителя королевской печати пока еще ничего не слыхать. Виги распускают слухи о разладе среди министров нашего нового кабинета, они даже поговаривают в связи с этим о возможном смещении господина секретаря. Что ж, у них есть некоторые основания так говорить, хотя я полагал, что это величайшая тайна. Мне не очень по душе нынешнее положение вещей; я всегда опасался, что разногласия погубят кабинет, и не раз говорил им об этом. Виги преисполнены теперь необычайных надежд; и уж не знаю, какая тому причина, но все акции падают. Я еще не говорил с секретарем относительно поездки Прайора, но склонен думать, что она предвещает мир, а это единственное, что может нас спасти. Секретарь не возвратился из Виндзора, но завтра я ожидаю его. Чтоб она сгорела, вся эта политика!

28. Погода у нас понемногу устанавливается, и я прогулялся сегодня пешком в Челси, где пообедал с деканом Карлайла, который слег из-за приступа подагры. Теперь уже решено, что он будет деканом Крайстчерч-колледжа. Я посоветовал ему использовать свое влияние и предупредить возможные раздоры между нашими министрами, но он слишком осмотрителен, чтобы вмешиваться, хотя не меньше меня опасается возможных последствий. Он заберется в свой тепленький мирный деканат, предоставив их самим себе, и будет прав. — Придя вечером домой, я застал письмо от мистера Льюиса, который находится сейчас в Виндзоре, а в нем, да-да, вы угадали, было другое, которое напоминало почерк Престо, и что еще это могло быть, как не 19 от МД? Еще чуть-чуть, и вы бы меня настигли, потому что я отправил свое 28 не далее, как в субботу; и что бы я тогда делал, если бы мне пришлось отвечать на два письма сразу? Чего-чего, но получить еще одно письмо из Уэксфорда, этого я от вас никак не ожидал. Что ж, я, конечно, должен быть доволен, а все же вы дорогие дерзкие девчонки; взять и так скоро опять написать мне; ну разве я не прав?

29. Обедал у лорда Эберкорна и попрощался с ним: завтра они выезжают в Честер и, судя по всему, намерены прочно теперь обосноваться в Ирландии. Они постарались сделать свое путешествие как можно более приятным: старший сын лорда женился на девице с десятью тысячами фунтов приданого, а его второй сын выиграл на днях в лотерее четыре тысячи, не считая двух мелких выигрышей по двести фунтов каждый; мало этого, их семья оказалась настолько удачливой, что на лотерейный билет стоимостью в сто фунтов, который милорд подарил одному из своих слуг, бывшему прежде его пажем, тоже выпал выигрыш, который принес еще одну сотню. Вечером я пошел к лорду-казначею; он попросил меня прийти к нему завтра на обед, и он покажет мне письмо, которое намерен отправить в ответ на благодарственное послание ирландских епископов. Архиепископ Дублинский хотел, чтобы я непременно добился упоминания моего имени в письме, которое будет отправлено милордом, но я ответил ему, что не скажу об этом милорду ни слова. По мнению архиепископа, это убедило бы ваших епископов в справедливости моего утверждения, что первины были дарованы еще до того, как герцога Ормонда назначили губернатором, однако я ответил ему, что не дал бы и фартинга ради того, чтобы убедить их. Лорд-казначей предложил выпить за здоровье нового лорда-хранителя королевской печати, на что Прайор ответил каламбуром, что этого лорда так надежно хранят, что ему, например, невдомек, кто же сей лорд. Однако, мне кажется, что вопрос о назначении уже решен, и завтра мы об этом узнаем. Но какое вам собственно дело до того, кто назначен хранителем королевской печати, дерзкие замарашки?

30. Выйдя нынче утром из дома, я был приятно удивлен известием о том, что лордом-хранителем королевской печати назначен епископ Бристольский. Вы, наверно, знаете, что его зовут Робинсон [612] и что в течение многих лет он был послом в Швеции. Все друзья нынешнего кабинета министров чрезвычайно довольны его назначением, а более всех — духовенство. Виги будут смертельно раздражены назначением духовного лица на светскую должность. Со стороны лорда-казначея это в высшей степени достойный поступок, за который церковь останется вечно ему признательна. Я с ним обедал сегодня; он пока еще не написал письмо, но пообещал, что не станет его отправлять, не показав предварительно мне: он считает, что поступить иначе было бы несправедливо, поскольку я принял в этом деле столь большое участие. За обедом у него собралась довольно многолюдная компания: лорд Риверс, Марр [613] и Киннол [614] , господин секретарь, Джордж Грэнвил и Мэшем; последний пригласил меня на крестины своего сына, которые должны состояться ровно через неделю, а в субботу я с господином секретарем поеду в Виндзор.

612

Робинсон Джон (1650—1723); с 1680 г. в течение 25 лет был капелланом английского посольства в Швеции, с 1710 г. епископ Бристольский, с 1711 г. — хранитель королевской печати, позднее — главный полномочный представитель Англии на мирных переговорах в Утрехте; последний представитель духовенства, занимавший в Англии одновременно и дипломатическую, светскую государственную должность; при вигах эта практика была прекращена.

613

Граф Марр — Джон Эрскин (1675—1732); был впоследствии осужден за государственную измену в связи с участием в восстании 1715 г.

614

Граф Киннол — Томас Гэй (1660—1719); один из шотландских пэров, заседавших в палате лордов; был заподозрен в поддержке восстания 1715 г. и заточен в Эдинбургский замок; граф Марр был женат на его дочери.

31. Сегодня я прогулялся с Дилли в Кенсингтон к леди Маунтджой, пригласившей нас на обед. Он вскоре возвратился в Лондон, чтобы отправиться в театр, поскольку после сегодняшнего спектакля представления на время прекратятся. Он одевается франтом и, без сомнения, являет собой превосходное зрелище. Я воспользовался случаем, чтобы нанести несколько визитов в Кенсингтоне. Там находится жена Офи Батлера, которая сейчас хворает; у нее лихорадка, болезнь чрезвычайно здесь распространенная, а в Ирландии мало кому известная. — Судя по некоторым словам, оброненным вскользь министрами, я склонен думать, что скоро будет заключен мир. У меня только что возник умысел провести лондонскую публику. Я уже говорил вам, что, как стало теперь известно, мистер Прайор был недавно во Франции. Как-нибудь на днях я усажу рядом с собой типографа и продиктую ему официальный отчет о поездке Прайора с некоторыми подробностями; все это будет, разумеется, чистейшей выдумкой, однако я не сомневаюсь, что на нее клюнут [615] .

615

…на нее клюнут. — Когда Прайор в сопровождении двух французов — аббата Готье и Менаже — возвращался после своих тайных переговоров из Франции, таможенный английский чиновник, которому они внушили подозрения, задержал всех троих, решив, что они шпионы; чтобы вызволить их, понадобилось распоряжение Сент-Джона; об этом узнали за границей и, в частности, ничего не ведавшие о переговорах союзники Англии, что поставило кабинет министров в затруднительное положение, и тогда Свифт решил сочинить выдуманный отчет об этом событии, чтобы выручить своих покровителей.

1 сентября. Утро. Я еду с господином секретарем в Виндзор, а обратно меня обещал привезти лорд-казначей. Последнее время стоит хорошая погода, так что, я полагаю, мы вдоволь наглотаемся пыли. — Вечером. Виндзор. Секретарь, я и бригадир Саттон угощались нынче обедом с гофмаршальского стола, но только в доме лорда Питерборо, предоставившего на время своего отсутствия дом и сад в распоряжение секретаря. Это самый прекрасный сад из всех, какие я видел в окрестностях Виндзора: в нем множество изгородей, обращенных к югу, для винограда, которого там великое изобилие, и он поэтому быстро созревает. Я, правда, не решился хоть что-нибудь попробовать, кроме одной ягоды инжира, но привез сюда в Виндзор полную корзину моему другу Льюису. Неужто Стелла вовсе не ест фруктов? Как, и ни одного абрикоса в Доннибруке? Ничего, кроме кларета и ломбера? Я завидую людям, беспрерывно жующим и жующим персики и виноград, но сам не отваживаюсь съесть даже самую малость. С головой у меня вполне благополучно, и только, когда я резко поворачиваюсь, то испытываю на какой-то миг головокружение, да еще по временам сильно закладывает уши; но если не станет хуже, то все это вполне терпимо. Я пользуюсь любой возможностью, чтобы гулять; здесь есть восхитительный парк, примыкающий прямо к замку, и еще аллея в большом парке, очень широкая и длиной в две мили, обсаженная с обеих сторон двойным рядом вязов. Бывали ли вы когда-нибудь в Виндзоре? Я был однажды, но очень давно и почти все забыл.