Дневник Джанни Урагани
Шрифт:
– Этот мост в древности назывался Мульвиев, или Мульвийский, и даже Мильвийский. Его нынешнее название – просто искажение античного Мульвиев, видимо, по названию близлежащего холма; но многие связывают название Мильвийский с именем Эмилия Скавра, по-латыни Aemilius, который считается основателем этого моста. Правда, с другой стороны, доказано, что этот мост существовал за сто лет до того, как родился Эмилий Скавр, ведь известно, что, по свидетельству Тита Ливия, римский народ вышел навстречу гонцам, несущим весть о победе над Гасдрубалом, именно по этому мосту…
Метелло очень образован, и мало кто может похвастать таким знанием римской истории, как он; но, сказать по правде, меня больше убедило объяснение того прохожего, чем все эти Мульвийские, Мильвийские и Мульевы синьора Метелло.
30 декабря
Сегодня за завтраком зашёл слуга Коллальто Пьетро и доложил:
– Доктор, тут маркиза Стерци по поводу лечения, о котором вы говорили третьего дня…
Коллальто, который был очень голоден, проворчал:
– Надо же, именно сейчас!.. Скажи, чтоб подождала… А сам сбегай к аптекарю, пусть приготовит лекарство по этому рецепту, живей!
Когда слуга вышел, он добавил:
– Эта старая кокетка гундосит, как гобой, и вбила себе в голову, что я могу её излечить… Что ж, пациентка она выгодная, приходится с ней возиться…
После этих слов мне, разумеется, страшно захотелось посмотреть на эту маркизу, и вскоре под благовидным предлогом я выскользнул из-за стола и пробрался в приёмную, где действительно сидела смешная дама в роскошной меховой мантилье. Увидев меня, она тут же сказала:
– Ах, какой билый бальчик… Ду, как поживаешь?
И тут я не смог удержаться, чтобы не передразнить её, и прогундосил:
– Деплохо, а вы?
Услышав, что я тоже говорю в нос, она встрепенулась, посмотрела на меня и, увидев, что я не смеюсь, сказала:
– Ах, деужели у тебя такой же дедуг?
И я ещё сильнее прогундосил:
– Да, сидьора!
– Давердое, – продолжала маркиза, – ты тоже лечишься у доктора Коллальто?
– Да, сидьора!
Тогда она обняла меня и расцеловала, приговаривая:
– Коллальто очедь хороший врач и здает своё дело, вот увидишь, од вылечит дас обоих…
И я все так же в нос ответил:
– Да, сидьора, разубеется, сидьора!
Тут вошёл Коллальто и, услышав, как я разговариваю, побелел как полотно и открыл было рот, но маркиза перебила его:
– А это бой товарищ по десчастью, правда, доктор? Од уже рассказал, что страдает теб же дедугоб и пришёл к ваб лечиться…
Коллальто бросил на меня испепеляющий взгляд. Но чтобы замять неловкость, он поспешно сказал:
– Конечно-конечно… Вот увидите! А пока, синьора маркиза, держите вот этот пузырёк и делайте ингаляции утром и вечером – несколько капель на тазик с кипящей водой.
Я вышел из приёмного покоя и бросился к сестре, где вскоре меня нагнал Коллальто и дрожащим от гнева голосом сказал:
– Смотри, Джаннино: если ты ещё раз осмелишься войти в приёмный покой и разговаривать с пациентами, я тебя точно придушу, понятно? Придушу, клянусь честью… Помни об этом!
Как же корыстны эти взрослые, особенно специалисты по болезням уха, горла и носа! За богатых пациентов они готовы придушить своих близких, даже бедного, ни в чём не повинного ребёнка.
31 декабря
Ну и зануда этот Метелло!
Сегодня он опять водил меня по Риму: гулять, конечно, здорово, но он при этом всё время нудит – просто невыносимо.
К примеру, перед Триумфальной аркой Септимия Севера он завёл:
– Эта великолепная Триумфальная арка была возведена Сенатом в 205 году нашей эры в честь Септимия Севера и его сыновей, Каракаллы и Геты, с обеих сторон её украшают надписи, где говорится, что после победы, одержанной над парфянами, арабами и адиабенцами…
Уфф! К концу этой лекции арка Септимия Севера уже сидела у меня в печёнках, и я так зевал от скуки, что чуть не проглотил все триумфальные арки Рима вместе взятые…
Синьора Матильде, сестра Коллальто, безобразная и очень скучная старуха, она только и делает, что вздыхает и разговаривает со своими котом и канарейкой; но мы с ней ладим, вот и сегодня она сказала, что в общем-то я хороший мальчуган.
Она постоянно меня расспрашивает, какой была Луиза в девичестве, что она делала и говорила, тогда я рассказал ей историю с фотографиями разных синьоров, которые я нашёл в её комнате и шутки ради раздал этим синьорам; ещё я рассказал, как нашёл в Луизином ящике туалетного столика баночку румян и намазал себе щёки, а она рассердилась и даже отвесила мне оплеуху, потому что это увидела её подруга Биче Росси, которая страшная сплетница и ей ничего не стоит разболтать всем, что моя сестра красится…
Надо было видеть, как оживлённо слушала синьора Матильде мои рассказы! В последний раз она даже дала мне в награду пять шоколадных конфет и две лимонных карамельки, а это значит, что она действительно хорошо ко мне относится, ведь, по словам Луизы, она сластёна почище десяти мальчишек вместе взятых и обычно поедает свои сладости в одиночестве. Она запирает их в шкафу подальше от чужих глаз, и их там видимо-невидимо; но если мне удастся запустить туда руку, ей придётся распрощаться со своими запасами!