Дневник похода Тимура в Индию

Али Гийасаддин

однако ничто из этого само собою не осуществляется, и без божьего желания и господней воли никакое добро и зло от небесных светил не происходит, потому что они все в беспрекословном подчинении и повиновении велениям творца и все находятся в сфере его творений. Подобное совершенное августейшее начало, которое есть проявление чудес божественного могущества, как может думать о том, приносят ли звезды счастье или несчастье? Благословенная личность, ради счастливого существования которой Венера устроила бы пир [всему] царству, а солнце зодиака величия возвышает [свое] знамя превыше вершин славы, могла бы допустить у себя чувства горя или радости, вызываемые соединением несчастных и счастливых созвездий?

Стихи

С тех пор как от лица правосудия сбросили [миру] твое знамя и [общепризнанное] мнение, [Воссиял] свет на горнем небе и [утвердилось] покровительство над этим преходящим миром. Светила на потолке небесной сферы свободны [теперь] от ударов [рока]. Жители населенной части вселенной — в безопасности от потрясений.

Его величество после утренней молитвы, в утренний час, каковое время является временем победы и триумфа, следуя божественным указаниям и словам достохвального [Корана]: “Ложь не подходит к нему ни спереди, ни сзади” [194] , поставил перед собою обязанность первым делом ради /112/ похода на город Дели прибегнуть к гаданию на преславном

Коране; вышел следующий стих из суры Иона: “В самом деле, чему подобна здешняя жизнь? Она подобна воде, которую низводим мы с неба и которою питаются земные растения, какие едят люди и скот. В то время как земля наденет на себя красивые уборы, нарядится в них, и обитатели ее думают, что это они делают с нею, в течение какой-либо ночи или дня приходит к ней наше повеление и она делается как бы пожатою, как будто она и не была вчера так богатою” [195] . Смысл этого стиха, который лучезарен как начало утра, тот, что жизнь этого мира похожа на дождь, которым замешиваются растения, служащие пищею людей и животных, до тех пор, пока не покроется земля одеждами великолепными и платьем разноцветным и не украсится [всем этим]. А обитатели ее думают, что зерновые-хлеба и плоды обязаны им [своим] возникновением. Между тем это наше повеление коснулось земли, и те же произрастенья мы превращаем в ничто. Ты сказал бы, что вчера их не было, теперь они появились. Этот стих ясно указывал на пороки и заблуждения противников [его величества], на жителей города [Дели], а также на замыслы Маллу-хана, который был стержнем войска, опорою и убежищем /113/ Индийской страны, [Его величество вторично] загадал на Коране и открыл такой стих из суры Пчелы: “Аллах указал вам сопоставить раба, не властного ни над чем, с тем, кого мы наделили от себя прекрасным содержанием, вследствие чего он тайно и ясно делает из него пожертвования” [196] . Смысл этого стиха тот, (то всевышний творец привел притчу о правоверном и неверном. [Один], на положении купленного за золото раба, слабый [и ничтожный, другой] — свободный человек, счастливый и могущественный, который и тайно, и явно живет в свое удовольствие, и [потому] никогда они не будут равны друг с другим.

194

Коран, 41 (42), перевод Саблукова.

195

Коран, 10 (25), перевод Саблукова.

196

Коран, 16(77).

Этими двумя обнаруженными [гаданием] стихами Корана, которые чрезвычайно соответствовали [создавшемуся] положению, выявились и подтвердились чудо Корана и чудесная пзо-никновенность счастливого монарха [эмира Тимура]. Постигающие тонкости таинственных значений и знающие истины божественных слов потребуют ли более ясного, чем это, указания на то, что миссия его хаканского величества — особенная?

Руководимый небесной помощью и призираемый божественным попечением — “поистине в этом есть поучительное для людей, обладающих рассудительностью” [197] , и полагаясь на предсказание преславного Корана, [его величество] в воскресенье пятого числа упомянутого месяца [раби' ал-ахира] [198] двинулся по берегу реки Джаун. Перешедши через нее, он остановился на другой ее стороне /114/; в целях предосторожности опустился в ров, прилегающий к холму, называемому Пушгайи-Бахали. Отсюда во вторник седьмого числа [раби' ал-ахира] [199] в первый день, сев на коня, он построил правый и левый фланги армии, авангард и центр ее и привел ряды в боевой порядок. На правом фланге были: принц Пир Мухаммад-бахадур, принц Сулайман-шах-бахадур и остальные эмиры; на левом фланге: принц Султан Хусайн-бахадур, принц Халил Султан-бахадур, Джахан-шах-бахадур и другие эмиры, в передовой части [в авангарде] — принц Рустам-бахадур, эмир Шайх Нураддин-бахадур, эмир Шах Малик, Аллахдад и другие эмиры. Его величество же собственною благословенною персоною стал во главе центра армии. Законченное в своей боевой готовности войско казалось таким, что с тех пор как древнее небо сделало площадь земли местом своего обтекания, подобное войско в ряде войн не появлялось на ней; с тех пор как движутся в просторах неба копьеносец Солнце и разящий кинжалом Марс, такого невероятного множества храбрецов не участвовало ни в одном сражении. С неприятельской стороны царевич Султан Махмуд /115/ с Маллу-ханом и другими военачальниками и командирами Индийской страны, десять тысяч кавалерии, двадцать тысяч отборной пехоты и сто двадцать боевых слонов волновались, как страшное море от ветра, будучи расположены в боевом порядке в вооружении и боевых доспехах. На спинах горообразных слонов были положены круглые деревянные сидения, подле ряда слонов стояли извергающие мрак и гром [орудия]; на каждом слоне сидело по нескольку стрельцов из лука, а хоботы слонов были соединены вместе. Сколько бы ни были победоносному войску обычны и знакомы войны, военное дело, битвы и [проявления] храбрости и хотя оно участвовало во множестве страшных сражений и в водоворотах смертей, но это препятствие послужило [для него] ареною многих размышлений, [особенно] из-за этих огромных, как тучи, слонов, которые издали казались особенно страшными [200] . Таким образом, некоторые из выдающихся мужей стали сомневаться в своем мужестве, вроде таких, как мау-лана-йи а'зам [201] Хваджа-Фазл, сын султана ученых и шейхов, Джалал ал-Хакк вад-Дина Каши, “великого господина” 'Абдалджаббара, сына царя судей в мире, Ну'манаддина Хварази, кои оба принадлежат к известным ученым теологам и кои были из числа лиц, безотлучно пребывающих при дворе убежища вселенной. Его величество спросил их: “Где вы будете находиться?” Они от большого страха и чрезмерной растерянности ответили: “Наше место там, где находятся женщины”. Его хаканское величество, счастливый монарх, улыбнулся. Когда оба войска сблизились друг с другом, его величество остановился посреди своей ставки, расположившейся на склоне высокого холма Бахали, и [зорко] осматривал окрестность. Караульные отряды и передовые части [обеих армий] встретились, и битва началась.

197

Коран, 39 (22), перевод Саблукова.

198

15 декабря 1398 г.

199

17 декабря 1398 г.

200

Параллельно этому тексту, начиная со слов “Его величество после утренней молитвы” и т. д. (стр. 111 — 115), приведено такого же содержания извлечение из рукопиеи Британского музея. В конце приводятся слова, что при виде огромных боевых слонов у Тимуровой армии “сердца замирали, исчезало присутствие духа, лошади в страхе шарахались в сторону и воины не могли поэтому приблизиться к слонам”.

201

Букв. 'великий господин'.

В тот час его величество, убежище халифского достоинства, соизволил указать рабу [своего] двора, маулана Насираддин 'Омару, чтобы он положил на камень молитвенный коврик, и его /116/ величество, спустившись на него, благоговейно и с мольбою сделал два молитвенных поклона, прося у не требующего признательности дарователя [всяческих благ], — да будет он прославлен и возвеличен! — победы и помощи. В это время эмиры, бывшие в передовой части армии, вроде Шайх Нураддина, эмира Шах Малика и эмира Аллахдада, подумали: его величество — счастливый государь, и если божественная помощь станет нашим спутником и проявятся знаки божеского благоволения, то от центра армии в

направлении к правому флангу и к нам, рабам, [господь] пошлет помощь.

Когда его величество закончил молитву, заявив [всевышнему о своей] нужде, то сообразно вдохновленным [свыше] владыкам государств он приказал послать из центра армии подкрепления на правый фланг и передовым частям. На правый фланг [поспешил] 'Али Султан “таваджи” с отрядом, и подобная же помощь пришла к передовым частям. Сердца и руки их [эмиров правого фланга и передовых частей] обрели крепость, и, не обращая ни на что внимания, они вступили в бой. Их имя и честь на этом посту получили в мире известность. Это похоже на то, что лев выходит на охоту, и пища обеспечена другим животным, которые проводят /117/ дни под его покровительством. Каким же образом в бдительное хаканское сердце и в хаканский неусыпный разум запало то, что его величество приказал послать подкрепления названным эмирам, чтобы таким образом имена их были вписаны в летопись подвигов? Подобно тому как пища зверям поступает от охоты страшного льва, так и свежесть луга государства получается от милостей источника попечения и искусства хакана, счастливого монарха.

Стихи

Если ты возьмешь от луны сто светильников, То перед солнцем они будут казаться темным пятном.

[Теперь] мы подошли к началу рассказа о сражении двух армий, [которые], как два синих моря, заколыхались одна перед другой.

Стихи

Пришли в движение два войска, подобные горам, От того движения земля пришла в смятение. От одетых в стальные доспехи, сокрушающих армий Тело горы задрожало всем своим существом.

С этой стороны храбрецы времени и мужи войны, которые не думали ни о зубах льва, ни о клыках слона, ни о когтях леопарда, ни о пасти крокодила, ударами блестящих мечей и огнем сверкающих копий наносили раны людям и слонам. Ударив на /118/ ряд боевых слонов и прорвавшись в центр этих движущихся гор, сбрасывали их вожаков [на землю], а головы начальников кидали, словно шары в чауган, под ноги быстрых, как ветер, коней. На правом фланге принцы Пир Мухаммад-бахадур и Сулайман-шах-бахадур приложили [большие] усилия [к достижению победы], а на левом фланге принцы Султан Хусайн-бахадур, Халил Султан-бахадур и эмир Джахан-шах-бахадур с Гийасаддином “тарханом” стяжали большую славу [своими подвигами]. Принц Джахан-шах, появившись следом за ними, приблизился к воротам [города]. Центр и передовая часть армии тоже окружили вражеское ядро. Принц Пир Мухаммад-бахадур самолично поразил саблей слона. Принцы и бахадуры окружили и захватили слонов. Противник проявил на поле боя [большую] стойкость и в предсмертной агонии судорожно отбивался. Но, подобно мошкаре при губительном пронзительном ветре, чем больше он упорствовал, тем больше приближался к своей гибели. Как ни старался он, подобно острию стрелы и губительному огню /119/, сила его сопротивления уменьшалась. [Да и то сказать], какое влияние могут иметь капли дождя на основание [такой крепости, как] Харман [202] , и какой вред может нанести ураган горным массивам?

202

У мусульманских историков со словом Харман (***) связано представление о сильной крепости на границе Египта.

В конце концов выявилась тайна смысла небесного откровения: “Не вспоминал ли ты, как поступил господь твой со спутниками слона?” [203] Солнце победы и торжества взошло с востока августейших знамен, и вихрь счастья запорошил глаза врагов пылью несчастья. Столько тысяч индусов с лицами, черными, как сажа, и с телами, как будто смолой покрытыми, было перебито, окрасив в красный цвет сабли бахадуров, что число их превосходит всякое воображение. [Даже ужасные] избиения в Исфагане и Сеистане ничто в сравнении с этим. Поле битвы от тел раненых и убитых стало похожим на горы и холмы. Головы непокорных врагов под ногами коней, словно стали катающимися шарами для чауганов. Река крови переливалась волнами. Султан Махмуд и Маллу-хан с небольшим отрядом обратились в бегство и, вырвавшись из гущи боя, укрылись в городе [Дели]. В то время когда огонь сражения пылал вовсю, принц Халил Султан-бахадур, которому было пятнадцать лет, как уже упоминалось в предисловии к этому августейшему “Дневнику”, действовал саблей усерднее всех. Он захватил слона, привел к его величеству, за что удостоился особенного внимания и разного рода ласк [от своего августейшего деда] [204] . В истории не отмечалось и никто из людей не сообщал, чтобы какой-либо принц в таком [юном] возрасте в такой [страшной] битве стяжал себе подобную славу. Да будет далеко от пределов его величия само совершенство и да будет его враг постоянно в несчастии и [всеми] покинут! В этом положении [вещей] “великий наш господин” Насираддин 'Омар передавал со слов своего отца, “великого нашего господина” Са'йд 'Ала ал-Хакк вад-Дин 'Али, который был из числа ближайших лиц прежних государей, что падишах Барак [205] имел младшего брата /120/ по имени Баср в возрасте восемнадцати лет. Когда у падишаха Барака обнаружился в Сыкнаке враг, он собрал войско и отправился в Сыкнак, где и сразился с ним. [Брат] падишаха, Баср, в тот день проявил геройство, сбросив с коня одного человека [из неприятельского войска]. Присутствовавшие при этом эмиры доложили падишаху Бараку: “Если какой-либо слуга, представляющий одного из многих [ему подобных] людей, проявляет отвагу, мы его встречаем с почетом и ласкою, сколько и как это требуется, но если принц проявляет на поле битвы мужество и храбрость, то достоинство жалуемого [ему] платья, уместность я меру его поощрения определяет сам государь”. Падишах Барак ответил: “Да, я [это] знаю”, и отдал приказ, чтобы из каждой части войска вывели по нескольку человек и ввели их в состав войска его брата, [а также] пожаловал ему во [владение] один город и одну область.

203

Коран, 105 (1).

204

Начиная со слов “В тот час его величество...” и до этого места (стр. 115 — 119), приведено параллельное извлечение из рукописи Низамаддина Шами аналогичного содержания.

205

В тексте ***. Имеется в виду монгольский Барак-хан, правивший в Джагатаевом улусе с 664/1266 по 670/1272 г.

Как только принц Халил Султан-бахадур, захватив слона, доставил его в место высочайшего присутствия, принц Пир Мухаммад-бахадур с состоявшими при нем эмирами прибыл [к его величеству] и доложил: “Сегодня благодаря господней помощи и блеску хаканского счастья я во время сражения подумал, что не пристало храбрым людям допускать страх перед слоном в свое сердце, и, уповая на милость всеблагого Аллаха, я бросился на слона и сбросил на землю его вожака, прибегнув к защите владыки величия. Достославная и всевышняя истина вследствие всемилостивого внимания к высокоблагороднейшей особе [вашего величества] сохранила меня [невредимым]”. Всякое живое существо, прибегающее к покровительству царя царей, не думает о тварях, и всякое сердце, которое пребудет с истиною, не убоится ни неба, ни ангелов.

Стихи

Сердце, не потерявшее присутствия духа, Не боится ни вращающегося неба, ни его звезд. Когда ты существуешь, к чему бояться неба и звезд! Когда существует небо, посыпай землю прахом!

Он доложил и другое: “Принцы и эмиры из ближайшего к его величеству окружения проявили [немалые] успехи [в сражении] и совершили отличные атаки на врагов. Для оказания [им] милостей да знает об этой /121/ группе лиц мироукрасительная мысль [его величества и его] светоносное сердце!”