Дневник похода Тимура в Индию
Шрифт:
В течение одного месяца, начиная с пятнадцатого числа [джумади ал-ула 801 года] [311] , когда было [первое] место [остановки] знамен покорителя мира меж двух гор, Суалик и Кука, до шестнадцатого числа месяца джумади ал-ахира [312] , когда достигли местности Х.му [313] , произошло двадцать сражений за веру со сборищами /169/ неверных и многобожников, с гебрами и идолопоклонниками, так что подробное описание их составило бы несколько томов. За эти тридцать дней было взято семь крепостей, принадлежавших к числу солидных крепостей индийской земли, которые неприступностью и несокрушимостью превосходили [все] другие недоступные крепости и высокие цитадели; все они были по отношению друг к другу на один, на два фарсанга, и население каждой крепости являлось противником населения другой. Большинство тамошних жителей в дни прежних государей состояло из иноверцев, плативших джизйа [314] . А в эти дни, воспользовавшись удобным случаем, они отказались от принятого на себя обязательства платить джизйа. По этой причине они способствовали бесполезной потере своей жизни и стали достойны истребления. Все эти взятые крепости были закреплены под знаменами хаканского могущества. Из числа их была крепость Шиху [315] , принадлежавшая родственникам царя Шиха Куку; тамошнее население при посредстве бывшего среди них общества мусульман выразило покорность [его величеству] и, набросив на шею жизни ошейник рабского состояния, вложили головы в ярмо [его] приказаний. Однако указания на [их] лицемерие и признаки мерзости [их] убеждения были видны со страниц их жизненного обстоятельства. Им была дарована имущественная безопасность /170/. Проницательным взором можно было предвидеть по их действиям, что они свернут с большой дороги повиновения [его
311
23 января 1399 г.
312
23 февраля 1399 г.
313
В печатном индийском издании “Зафар-нама” — ***
314
Т. е. подушная подать. — Ред.
315
В тексте ***
После этого последовало приказание, чтобы сорок гебров вступили в число служителей Хинду-шаха, казначея, потому что один был из рабов двора убежища вселенной и по этой причине гебры отклонились от большой дороги повиновения [государю] и убили мусульман /171/. В обязанности бойцов войска исламского [316] за веру входило воевать с этим народом. Произошло сражение, [в результате которого] овладели крепостью гебров; две тысячи их было перебито, и пар от крови их [истребленных] семейств поднялся до высоты Плеяд. В числе шести покорившихся крепостей была крепость царя Див-раджа [317] . Территория этой местности очистилась от скверны бытия многобожников. Газии и сражающиеся на “пути Аллаха” проявили такие успехи, перед которыми меркли рассказы о подвигах Рустама, сына Дастана, Бижана и Афрасийаба. [Среди них] имя Хусрау Гази запечатлелось на страницах времени. Разные виды счастья и чудес содействовали осуществлению благословенных намерений [его величества]. [Все] виды победы и благополучия были обеспечены под сенью августейших знамен, и молва о славных бранных успехах [счастливого монарха] распространилась по всем странам мира, а голос, [возвещающий] славные государевы деяния и достопамятности, прозвучал во всех округах вселенной. Обычаи неверия и многобожия изгладились и исчезли; принципы ереси и нечестия обратились лицом к уничтожению; появились руководящие правила шариата и укрепились и прочно обосновались основы веры и счастья. “Хвала Аллаху за [его] явные и тайные благодеяния!” [318] .
316
В тексте ***
317
В тексте ***
318
Коран, 31 (19).
[ГЛАВА] О МЕСТОПРЕБЫВАНИИ УБЕЖИЩА ВСЕЛЕННОЙ В ОКРЕСТНОСТЯХ ХУМУ
Перо предопределения творца всехвального и всевышнего начертало на воде некое изображение, и утвердился человеческий образ; художник создания [всего сущего] придал земле некий цвет, и [она] восприняла образ чистейшего золота. Когда творцу заблагорассудится призреть [кого-либо], он делает паука перед дверью пещеры своим другом, закрывателем завесы; когда он желает отомстить, то поручает ничтожной мошке разорвать завесу мозга Намруду.
По [своей] предвечной милости [творец] сделал усилия счастливцев целью помощи государству, а дела баловней судьбы вселенной — готовыми и завершенными десницею многих усилий. Всюду, где усилие и старание разбивают царский шатер, там под его сенью водворяется счастье и благополучие. Всюду, где войсками движет старание и рвение, победа и одоление сопутствуют им. Указанием на справедливость этих слов и свидетелем верности этого положения служит то, что его хаканское величество в походе на Индостан, при его отправлении [с места] и прибытии [на другое], несмотря на краткие остановки и усталость от переходов, большую часть времени уделил битвам с неверными. Он всюду думал, что [они] — начало зла и заблуждения, и ниспровергал [их].
Шестнадцатого числа [месяца] джумади [319] выступив из местности М. н. cap [320] и пройдя шесть курухов пути, [его величество] изволил остановиться против селения Байла, которое входит в число окрестных селений Хуму. В тот же день из отряда [321] принца мира, Халил Султан-бахадура, Исма'ил барлас, Шайх Мухаммад Ику Тимур и Мубашшир отправились в селение Байла. Население последнего, будучи народом храбрым и имея непроходимые леса, [делавшие его недоступным], приготовило на краю джунглей [необходимые для боя] приспособления и приготовилось вступить [с эмирами] в сражение. Витязи исламского войска хотели было атаковать этих неверных, но последовал величайший приказ, чтобы они приостановили сражение /173/ до другого дня, когда стяг покорителя мира бросит тень [своего] внимания на положение этого трудного дела. В субботу семнадцатого числа его хаканское величество, сев на объезжающего мир коня и на хатли-курьера [322] , расположил [в боевой порядок] центр армии и его крыло и построил правый и левый фланги. Неверные, услышав всю торжественность громких звуков боевого царского барабана и рокот [рядовых] барабанов и увидев внушающее ужас войско, величественное, как море, и бесчисленное, как Плеяды, потеряли под собою твердую почву и тотчас оставили селение и убежали в джунгли. Витязи — украшение боевых рядов, и опытные в войнах храбрецы взяли [оставленные неверными] все предметы, предназначенные для боя, и встали против черных [в моральном отношении] индусов и [духовно] развращенных неверных. Войска вошли в селение [Байла] и захватили в нем множество фуража и продовольствия, которые были распределены в зависимости от потребности среди исламского войска. В тот же день отправились дальше и, пройдя четыре куруха, подняли знамя остановки.
319
23 февраля 1399 г.
320
В тексте ***
321
В тексте ***
322
Хатли — лошадь из Хатля, или Хатлана, славившегося своею породою коней (Куляб в бывшей юго-восточной Бухаре, ныне в составе Таджикской ССР).
В этот же день в высочайший лагерь прибыли послы, отправленные [его величеством] из Дели в Кашмир с письмом. Их разговоры проникнуты были приказаниями покорителя мира правителю Кашмира, Шах Искандару, и его указаниями, которым повинуется мир /174/. Улджай Тимур Тукта был из слуг принца Рустама, [он] и Му'тамид Зайнаддин доложили [его величеству], что Шах Искандар, подвязав ихрам [323] рабского служения, повернулся к сему средоточию счастья и к Ка'бе надежд [к эмиру Тимуру]. Достигнув месторасположения убежища мира, к нему присоединились на этой остановке Улджай Тимур Кучджин и Маулана Нураддин, вернувшиеся от Шах Искандара с письмом. Они подтвердили, что эмиры высочайшего дивана установили, чтобы Кашмир в наказание поставил тридцать тысяч лошадей, и для объяснения и распоряжения [по этому требованию] они вернулись и [затем] отправятся в Кашмир, чтобы после подбора и снаряжения [там партий лошадей] возвратиться обратно [324] . Когда они довели подобное до высочайшего слуха, то [это его величеству] не понравилось и он не провел по сему чертою одобрения. [Его величество] соизволил высказать упрек такого рода, что они предъявили Шах Искандару явно невыполнимое требование, несообразное с его возможностями и непосильное для него. К каждому человеку можно обращаться лишь с таким требованием, выполнение которого зависит от пределов его возможности. От каждого государства нужно требовать лишь такую денежную наличность, которая соответствует пространству его территории. Разум, являющийся лучезарным светильником и блестящею звездою, знает, что платье каждому человеку можно скроить лишь по его росту /175/ и фигуре. Для ума, который есть драгоценная жемчужина и редкостный перл, ясно, что черту побуждения можно провести по странице положения каждого
323
Ихрам — особая одежда паломника-мусульманина, которую он надевает, вступая в священную область Аравии; ихрам состоит из двух кусков ткани, прикрывающих верхнюю и нижнюю часть туловища.
324
Это же самое изложено в рукописи Британского музея труда Низамаддина Шами так: “... прибывши к месторасположениям [убежища) мира, на той остановке присоединились [к его величеству] Улджай Тимур, Кауджин и Маулана Нураддин, которые от него проходили [в Кашмир?]. Они подтвердили, что эмиры высочайшего дивана признали за благо, чтобы он [Шах Искандар] удостоился поцеловать [августейший] ковер, [явившись на поклон к его величеству], и привел бы в виде подарка тридцать тысяч коней. Для объяснения и распоряжения по сему [требованию] они вернулись” (стр. 174).
Во вторник восемнадцатого числа месяца [Джумади ал-ахира] [325] его величество отправил послов Шах Искандара и Зайнаддина в Кашмир, порешив на том, что, когда от этого числа пройдет' двадцать восемь дней, необходимо будет [Шах Искандару] прибыть на берег реки Синда. На этой стоянке находилось одно селение, в котором было большое сборище народа. Победоносное войско сделало набег на это селение. Индусы, распростившись со своим достоянием, сами подожгли свое селение и убежали. Совершилось [все] по речению небесного откровения [Корана]: “Они разрушили дома свои своими руками и руками верующих” [326] . Солдаты захватили в этом селении много фуража и продовольствия. В тот же день, в полуденное время, был сделан набег на два других селения, лежавших неподалеку от первого, из которых извлекли много зерна и съестных припасов. Индусы, укрепившиеся в [ущелье] той горы /176/, были людьми выдающимися на арене отваги и возмущения и руководителями на стоянках неустрашимости и кровопролития. Не ценя своей головы, которая есть капитал жизни, они признавали риск жизнью и отчаянность по существу доблестью и выигрышем ставки в игре. В этом ущелье Айтимур, бывший из числа ближайших слуг [его величества], потерпел поражение от этих индусов. “Аллах предопределяющий всемогущ; к нему возвращение” [327] .
325
25 февраля 1399 г.
326
Коран, 59 (2).
327
См. Коран, 2 (284 и 285), где имеются аналогичные выражения.
В среду девятнадцатого числа джумади ал-ухра [328] , выступив с этой остановки, [его величество] соизволил остановиться против города Хуму [329] , пройдя четыре куруха. На этой станции на протяжении около четырех фарсангов пути были засеянные поля, прилегавшие одно к другому, так что невыколосившиеся хлеба легко были доступны скоту победоносного войска, который [хорошо] попитался свежими растениями в этих зеленеющих полях и на этих [богатых] пастбищах. В четверг двадцатого числа [того же месяца] направление мирозавоевательного знамени было взято для набега на [духовно] развращенных и для священной войны с неверными города Хуму. Его величество вступил в эту горную долину, откуда берет начало река Хуму, и победоносное войско несколько раз переходило через эту реку /177/. На склоне горы, на левой стороне [реки], был расположен город Хуму, а на правой — селение М.ну [330] . Могучего телосложения и отважные индусы были в этих двух местах; они отправили в горы своих жен и детей и [теперь] стояли, готовые вступить в бой, алчущие того, чтобы выкинуть из своей головы тягость жизни, и душу свою, как ничтожную пылинку, пустить на ветер небытия. У них не было печали ни на маковое зерно по тому поводу, что они рискуют жизнью. По причине невежества и от крайнего злополучия они опередили смерть. Его величество, оставив их в своем положении, высочайше повелел атаковать селение. По возвращении оттуда победоносное войско вступило в город Хуму, чтобы захватить зерно для фуража и продовольствия. Со стороны селения М.ну индийский раджа, сев на коня, [выступил] с группою ищущих славы; неверные индусы кричали и трубили в трубы. С беспорядочными воплями, как собаки, лающие на взошедшую луну, они взошли в горную теснину и, найдя убежище в ее твердынях, стали стрелять [в победоносное войско его величества]. Они имели [на своей стороне] чрезвычайно непроходимый лес и местность, весьма трудно доступную, так что добраться до них граничило с нелепицей и было далеко от возможностей [осуществить это]. [Августейшая] мысль, служащая украшением царств, будучи проявлением мирового разума и зеркалом сокровенного мира, авангардом солнца божественной помощи и чашей, показывающей мир победы, признала за благо завлечь индусов в сеть покорения путем наилучшего метода. [С этой целью], оставив в засаде в разных местах джунглей несколько отрядов из людей ловких и подвижных, [его величество], уподобляясь искусному наезднику, отправился [обратно] сокращенным путем /178/.
328
26 февраля 1399 г.
329
В тексте ***.
330
В тексте ***.
Двадцать первого числа [месяца джумади ал-ухра] [331] переправились через реку Хуму и, пройдя четыре куруха, подошли к полям, прилегающим к реке Джинава [332] . В этой местности на площади в четыре квадратных фарсанга были зеленеющие луга, [на которых виднелись] травоядные животные и земледельцы. Так как со сборищем неверных в ущелье Хуму и М.ну не произошло сражения, то благороднейшая и высочайшая мысль обратила внимание на данное обстоятельство и лучезарное сердце [государя] подвергло рассмотрению этот случай. Когда его величество выступил оттуда, обладающие качествами лисиц индусы, вообразив, что лесные чащи опустели от льва войны, вышли из разных углов джунглей. [Тогда] из нескольких отрядов победоносного войска, оставленных [здесь в засаде], из тумана Шайха Нураддина авангард Даулат Тимура [333] и Хусайна Малик-куджи захватил раджу [города] Хуму с пятьюдесятью гебрами. [Всех их] доставили на территорию [лагеря] убежища мира. Его величество вознес хвалу творцу неба и земли, создателю вселенной, знающему явное и тайное, и сказал эмирам: “Как прекрасно, что всемогущий, превыше [всякого] совершенства, славный творец, разбивающий /179/ желания многобожников и удовлетворяющий нужды единобожников, этих гордых гебров, [еще] вчера по высокомерию своему не обращавших внимания ни на какую тварь, сегодня со связанными шеями соделал покоренными и порабощенными сторонниками исламской религии”. Со своей чистой верой, ясной мыслью, ничем не омрачаемым взором и прекрасным своим старанием он совершенно не обратил на них внимания и от полноты милости [к нему] первопричины и изменяющего обстоятельства жизни, всевышнего и благословенного, узнал и в достоверности убедился, что без даров творца, хотя бы и в результате многих трудов, никакой пользы не получается, кроме телесного изнурения и сердечного огорчения, [что] срывание плодов с дерева желания без помощи руки предопределения будет подобно чему-то абсурдному. Глазу нужно освободиться от оболочки порока и воспринять чистоту от сурьмы исповедания единства творца и от коллирия искания истины, чтобы правильно видеть тайны божественного промысла в мире его творений и созерцать памятники [его] милости, чудеса [его] могущества и указания [на его] премудрость. Этот избранный раб сахиб-киран [334] , прославленный и признанный монарх, не глядя на причины небесного и земного характера, все вещи считает результатами божественного могущества, плодами беспредельной премудрости [творца].
331
28 февраля 1399 г.
332
В тексте ***.
333
В тексте ***.
334
Букв.: 'обладатель счастливого сочетания звезд'. — Ред.
Тотчас рукою божественного могущества набросили на шеи этих несчастных [индусов] цепи и поволокли их по земле унижения; раджу Хуму ранили, [но] в интересах присвоения [его] богатства его вылечили. После неоднократных угроз, посул, обещаний и предупреждений он [в конце концов] уразумел счастье ислама и величие [правой] веры [335] . Обычай сбившихся с пути гебров такой, что если ты приведешь им сто тысяч доказательств [в пользу правоверия], зажжешь на их пути светильник шариата, они [все-таки] останутся глухи к этим доводам и не пойдут по указанной дороге. У них нет ни глаза, могущего научиться на примере других, ни сердца, справедливо мыслящего /180/.
335
До сих пор, начиная со слов “Шестнадцатого числа месяца джумади ал-ахира” и т. д., приведено параллельное извлечение (стр. 172 — 177) из рукописи Британского музея.