Дневник сломанной куклы
Шрифт:
Юлька покраснела.
– Ага. Так и было. Я решил остаться, - продолжал Дмитрий, - и попросил сообщить тебе об этом Катерину. Именно ее. Из трусости. И отчасти из подлости. Хорошенького же ты мнения о человеке, за которого, помнится, еще недавно собиралась замуж.
– Я так не думала, - сказала Юлька, покраснев еще больше.
– Думала! Коты не умеют врать.
– Да ладно тебе прикалываться! Ему говорят, какая Катя хорошая, а он... Представляешь, она говорит: "Давай будем на "ты". Дима мне как брат, а ты, значит, сестра".
...Так.
– Кот здоров?
– спросил Дмитрий. Они стояли в прихожей, обнявшись. Он даже не успел снять куртку.
– Кот-то здоров, - откликнулась Юлька.
– Только...
– Только?..
– Тут... не знаю, как ты отнесешься... Понимаешь, намечаются котята. Или один котенок - количество пока не определено.
– Юлька!! Ну... Вот это - да! Это же здорово!
...А правда - здорово? Да. Здорово. Потому что...Потому что ставит все точки над "и". Знак - "только прямо" при одностороннем, естественно, движении...
– Вот и Катя тоже так думает, - тихо сказала Юлька.
– Постой. А она-то при чем?... И что она там такое думает?
– Я ей сказала. Она же говорит - мы сестры, а я говорю: тогда ты скоро станешь теткой, - Юлькин голос звучал виновато. Чуть-чуть.
– Ну? А она?!
– Поздравила. И тебя велела поздравить. И передать, что все - к лучшему в этом лучшем из миров. Так и сказала.
Вот и все. Да. Именно - к лучшему. Никаких мечтаний, метаний и несбыточной фигни. Начинается взрослая жизнь. Реальная и трезвая. Как у всех обычных людей. Без... полетов во сне и наяву. Здесь его дом, рядом женщина, которую он теперь обязан беречь. И любить! И он же любит ее, любит, черт возьми!
– Юля! Мы немедленно, сегодня же, подаем документы в загс. И я очень рад, что будет ребенок. Я тебя очень люблю.
– Ох, Митька! Я же всегда подозревала - ты у нас тупой. Не надо меня уговаривать. И себя - тоже. Ты приехал. Больше я ни о чем не желаю знать. Хотя... про то, что ты меня любишь, можно тупо повторить.
– Люблю! Люблю! Я вообще неравнодушен к котам, особенно к рыжим. Знаешь, там, у Катерины, живет огромный рыжий кот. Так она даже внимание обратила, я его все время гладил и на руках таскал.
– Понято. И принято. А теперь живо снимай куртку и - на кухню, я пирогов напекла.
Новый год они встречали вдвоем. Накануне Дмитрий вдруг поссорился с матерью. Он позвонил ей, сказал, что Новый год - семейный праздник и они с Юлей приглашают ее к себе.
– Почему это я должна идти в чужой дом?
– тут же вскинулась мать.
– Твой дом, между прочим, здесь. Где шляться - дело твое, а Новый год надо встречать дома.
– Мама! Ну зачем ты сразу в штыки? Мы хотели, чтобы ты не возилась, пришла и в кои веки села за накрытый стол. Юлька тесто поставила на пироги, студень варит.
– А меня совершенно не касается, что она там варит - студень, отраву или зелье, которым мужиков привораживают! Она мне никто!
– Ошибаешься. Конечно, твое право - относиться к ней как угодно. Мы не навязываемся. Но только имей в виду: Юля - мать твоего будущего внука, сказал Дмитрий спокойно.
И началось! Он, уж точно, сошел с ума! Кто это в двадцать один год заводит детей? Одни придурки. Теперь - всё! В люди он уже не выйдет никогда, диплома не получит, так и будет гоняться с высунутым языком, искать, где бы зашибить лишнюю копейку. И всякой личной жизни - конец! Да это вообще даже некультурно - размножаться в таком возрасте. Хотя она понимает, беременность - лучший способ поймать мужика. "Ты бы лучше подумал, откуда эта внезапная беременность! Появившаяся, пока тебя не было..." Ну, а дальше пошло уже такое... Пришлось вешать трубку.
Тридцать первого вечером Дмитрий, ломая себя, все же позвонил матери.
Та, услышав его голос, заявила, что разговаривать не желает. И пусть он попомнит...
Ее дело, хотя настроение, конечно, испортилось.
Но ненадолго. Юлька была такая нарядная и счастливая, стол - такой красивый... не хуже, чем... там, в ресторане, где Дмитрий встречал Рождество. И елка тут была самая настоящая, из леса... Катерина, помнится, тогда сказала, что, если ее отцу не удастся найти настоящую елку, она лучше повесит шарики на один из кактусов, растущих на берегу... Дмитрий вдруг точно наяву услышал, как она это произносит, буквально услышал голос, интонации, увидел ее, улыбающуюся, в новом платье, которое она только что надела, чтобы ехать в ресторан. Он тогда еще подумал - это уже не девчонка, женщина, которая знает, какая она красивая. Прекрасная леди... А потом в ресторане, когда они танцевали - медленно, быстро ей еще трудно, Дмитрий обнимал ее... Все! Хватит!
– Мить!
– позвала Юля. Он повернулся и понял, что она уже довольно долго стоит рядом и смотрит на него.
– Мить! А давай позвоним в Америку, поздравим Катю. А то - даже невежливо, гостил-гостил у людей, а уехал - и поминай как звали. Давай, а?
– Давай. Хотя... в Калифорнии сейчас еще двенадцать часов. Дня!
– Ну и что? Наоборот, хорошо - застанем дома. Может, вечером они уйдут в гости.
Дмитрий молча пошел к телефону, набрал номер. Помнил его наизусть вместе со всеми кодами, хотя ни разу еще не звонил, - только записал, уезжая.
Подошли не сразу. Трубку взяла Рут, что-то быстро сказала по-английски. Дмитрий не понял, пробормотал с испугу:
– Excuse me, I did not understand. Repeat please once more.
– О-о, Дима?
– обрадовалась Рут, сразу перейдя на русский.
– Здравствуй, Дима! С Новым годом! У вас там - такие события! Президент пошел в отставку... Я скорей зову Катю, а то очень дорогое время на телефон.
Дмитрий слышал, как Рут по-английски зовет Катю, и сразу - ее голос.
– Привет, Димка! Вешай трубку, я тебе сейчас перезвоню.