Дневник. Обратная сторона победы
Шрифт:
— Конечно, Эйлин одна такая. Вот она никогда ничего не забывает. — прервал мои размышления Рей и любовно погладил это воздушно-шоколадное нечто.
Я снова засмеялся. Нужно будет Грейнджер сказать, что её муж очень любит шоколад. И что ей можно будет его шоколадной лягушкой с работы выманивать. Я же к шоколаду равнодушен, поэтому постоянно забываю какую-нибудь сладость в пакет засунуть.
— Как думаешь, когда Рональд дозреет? — спросил я, когда Рей проглотил последний кусок пирожного и запил свой ужин чаем.
— Скоро. Он уйдет, все на это указывает.
—
— Она, она не уйдет. Если она так поступит… я… я буду разочарован, — Рей говорил ровно, но было видно, что подобная мысль отдает для него кощунством. Ну конечно, как я мог усомниться в идеальной Гермионе?
— Ладно, пойду я, пока Альбус полшколы не разрушил, с него станется.
— Он справляется?
— Он? Рей, для него это развлечение в чистом виде. А вот Кэрроу его почему-то уже не вывозят.
Рейнард хихикнул.
— Другие преподаватели? — вдруг спросил он.
— Что другие преподаватели?
— Как они на все это реагируют?
— Самое странное и подозрительное, что никак. Я их перестал понимать. Ну не могу я нормально реагировать на Минерву (которой львята напели, что директор, да-да тот самый, что Альбуса Дамблдора убил, просто пытает несчастных ребятишек), просто просит меня за столом передать соль. Очень спокойным голосом. Ты знаешь, я от нее уже шарахаюсь, когда вижу. Почти как Кэрроу от Альбуса.
— Подозрительно все это, — пробормотал Рей.
— Я и говорю — подозрительно. Ладно, бывай. До завтра, — и поднявшись с земли, я аппарировал».
— Вот так и развивается комплекс неполноценности, — задумчиво проговорила Гермиона. — Я-то до сегодняшнего дня была абсолютно уверена, что моя защита, которую я устанавливала — хорошая. Не безупречная, конечно, но по крайней мере хорошая. Ты меня научишь? — обратилась она к мужу.
— Конечно. Если захочешь.
— А мне вот интересно, преподаватели что, действительно не волновались, когда ученики к директору на отработки попадали? — в голосе Панси звучало искреннее любопытство.
— Разумеется, нет, дорогая, — впервые за это время послышался голос Спраут. — Возможно, кого-то и могли смутить отработки в Запретном лесу, но это только тех, кто забыл, что Северус сам учился в Хогвартсе и очень много лет преподавал в школе и что он прекрасно знает Хагрида. Это если учитывать то, что у директора, возможно, склероз и он абсолютно не помнил, что тот же Хагрид состоял, как мы все думали в Ордене Феникса. Нас больше брат с сестричкой волновали. А то, что Северус никогда не причинит вред ни одному ученику, это было очевидно. Мы просто старались не усложнять ему жизнь, вот и все. Перси, читай.
========== Глава 35. “Оборотни” ==========
Не бечено.
«12 января 1998 года.
Это случилось в Сочельник. Что понесло Грейнджер с Поттером в Годрикову впадину, я не знаю. Может Гарри хотел посмотреть на дом, где родился, может почтить память родителей, посетив могилы. Я не знаю! За всеми приготовлениями мы почему-то забыли подвесить на одного из них прослушку.
Я не знал, что они там, Рейнард не сообщил. Возможно счел неважным. В любом случае им там ничего, вроде, не грозило. Я не знал, что Лорд отправил Нагайну дежурить возле полуразрушенного дома, почему-то он провернул это дело, не с кем не советуясь. Лорд вообще в последнее время не интересовался делами в Великобритании, большую часть времени проводя за границей. Все пытался выяснить, что творится с палочками. Абсолютно бесполезное занятие, но он-то об этом не знал, и продолжал гоняться за призраками, оставляя после себя вполне реальные трупы. Грегорович, Гриндевальд, какие-то посторонние люди, просто попавшиеся ему под руку. Нам только оставалось скрипеть зубами, прослеживая его путь. Ко мне вернулась детская отвратительная привычка грызть ногти. Альбус после известия о гибели Геларта на несколько дней ушел в себя. Пришлось назначить ему круглосуточную отработку в кабинете, связанном с его бывшими апартаментами. Через три дня он вышел, бледный с горящими глазами и попросил у меня некоторые мои воспоминания. Я, сбросив требуемое в думосбор, только поинтересовался, зачем ему все это понадобилось, на что получил ответ:
— Чтобы разорвать связь Тома с Гарри, нужна Авада. И желательно, чтобы мальчик не сопротивлялся, чтобы все было как в ту ночь. Ты под каким-нибудь предлогом подсунешь ему некоторые воспоминания, лучше, если он будет думать, что ты умираешь. Небольшое воздействие, на грани касания на разум, и Гарри, просмотрев их, пойдет к Лорду и, наконец, будет свободен от этой дряни.
— Это сложно и ненадежно, — я нахмурился. — Во-первых, даже Поттер может понять, что умирающий человек не может так ловко рассортировать свои воспоминания прямо в голове, чтобы отдать какие-то конкретные.
— Думаю, что никто не будет задумываться над этим…
— Во-вторых, — перебил я крестного, — даже для легкого ментального воздействия необходим зрительный контакт. Глубоко сомневаюсь, что Поттер будет смотреть мне в глаза.
— Вот это твои проблемы, заставишь как-нибудь…
— В-третьих, в моих воспоминаниях нет абсолютно ничего такого, что могло бы заставить мальчика воспринять их как руководство к действию.
— А вот этим я сейчас и займусь, — жестко сказал Альбус, — я, как это говорится у магглов, смонтирую определенные картинки, чтобы получилось то, что нужно, а ты потом мне начитаешь недостающие фразы, чтобы мне слова, сказанные твоим голосом, не ловить.
Я снова покачал головой, глубоко сомневаюсь, что из этой затеи что-нибудь получится, но посмотрим.
Некоторое время я смотрел, как Альбус колдует над воспоминаниями, но вид работающего с думосбором Лонгботтома был настолько диким, что я решил не травмировать свою психику еще больше, и сел за стол, чтобы сделать запись в дневнике.
Так вот в Сочельник прямо передо мной оказался патронус Рея и срывающимся голосом проговорил:
— Сев, срочно, на помощь, — и скороговорка координат аппарации.
Я сорвался с места со всей возможной скоростью. Аппарировав, я оказался рядом с Реем, который в это время яростно сражался с четырьмя оборотнями, насевшими на него одновременно. Оборотни были сильные, почти все альфы, все находились в неполной трансформации. Рейнард закрывал собой лежащего окровавленного Поттера и сидящую рядом с другом Гермиону, поскуливающую от ужаса.
Я почувствовал такую ярость, что просто не стал сдерживать рвущуюся из меня тьму. Оборотней опрокинуло и протащило по снегу. Вскочив на ноги, вожак вдруг преданно уставился на меня и, бухнувшись на колени, пополз в мою сторону. Находись он в полной трансформации, то, скорее всего, вилял бы хвостом.