Дневник. Обратная сторона победы
Шрифт:
— Рей, Рей. Что с тобой! Рей! — не услышав ответа, она начала его трясти за плечи. Злость, которая началась еще вечером с занятий по окклюменции с Поттером, вырвалась наружу. Я кинулся к этому парню и, взяв за грудки, приподнял его немного над землей, что было сделать не так сложно, потому что он был даже ниже меня.
— Ты что, урод, делаешь?! Ты хоть понимаешь, на кого сейчас руку поднял?!
— Да мне по…
Я его встряхнул, и он замолчал на полуслове.
Тут я услышал завывания Беллы у себя за спиной. Она, схватив меня за плечи, попыталась отодрать от этого парня. Я до сих пор не понимаю,
Я отцепился от парня и сделал шаг назад. Такое отношение к себе, видимо, задело того за живое. Он набычился и медленным движением вытащил из кармана выкидной нож.
– Я вас всех сейчас завалю, уроды. Вы знаете, кто я такой?
– и нажал на кнопку. Положенного эффекта ему не удалось добиться. С первого раза лезвие ножа не захотело выбрасываться. С третьей попытки ему это удалось, и он пошел на меня, размахивая ножом. Я, не думая, сделал шаг ему навстречу, чтобы перехватить руку, но между нами возник Долохов.
— Тише! Успокойтесь. Что вы сцепились как подростки! Вышло недопонимание. Давайте вы сейчас успокоитесь и мы разойдемся… — его прервал удар ногой от того хрена, который только что размахивал ножом. Успокаиваться он не хотел явно. Получив внушительный удар в живот, Антонин разозлился и пошел на парня, слабо понимая, как вести себя в рукопашной.
Пришедший в себя Мальсибер вскочил и умудрился увести меня в сторону, так что наступление Долохова я видел со стороны. Под натиском Антонина парень вжался в машину и смотрел на Долохова снизу вверх. Тут неожиданно подбежала Алекто и двумя подзатыльниками и несколькими пощечинами отогнала Пожирателя от наезжавшего на мирных людей парня. Держа Антонина с двух сторон, семейство Керроу практически спасло того придурка от неминуемой гибели. Как маг Долохов очень сильный и владеет беспалочковой магией на высоком уровне. Искры, летавшие по всей улице, красочно это подтверждали. Хотя, вряд ли он сейчас способен хоть на что-то в плане магии после Азкабана. Поэтому только искры, а не окровавленный труп на тротуаре. Но все равно страшно.
Все эти действия я воспринимал как в замедленной съемке. Парень, видимо, решил, что уходить без единого синяка как-то неприлично. С каким-то рыком он кинулся на Рея, пробежав мимо меня. Мальсибер от удара легко отклонился и ответно одним ударом сломал тому нос. Белла вскочила, наверно, решив, что ее любимого Мальсибера опять убивают, кинулась добивать этого парня, за что получила от Рея в лоб, а он опять-таки всего лишь отмахнулся. Вот не нужно лезть к дерущимся парням женщине, и не важно, что эта женщина на голову контуженная и сама не против кого-нибудь убить. Наконец, все успокоились. Парень начал кому-то судорожно звонить, выкуривая одну сигарету за другой.
А в нашем дружном пожирательском кругу творилась страшная неразбериха.
— Ты зачем лезешь под руку, дура ненормальная!— орал на Беллу Рей, выразительно косясь на ее разбитый лоб.
— Ты какое право имеешь орать на мою жену! — вскинулся Рудди, угрожающе наступая на Мальсибера. Рей спокойно на него смотрел и не делал ни шагу назад.
— Вот и смотри за своей женой. А то вешается на шею всем подряд без разбору, — прошипел Рей.
— Да как ты смеешь так про нее говорить?! — заорал Рудольфус и попытался ударить Мальсибера. На рефлексах Рей перехватил его руку и завернул за спину.
— Отпусти моего брата! — впервые за вечер подал голос Рабастан и попытался высвободить Рудди из железного захвата, но было видно, что у Рея перемкнуло что-то в голове, и разжимать руки он не собирался.
— Рейнард! — заверещала Белла и начала носиться вокруг скованной парочки.
— Что? — обернулся на нее Рей. — Думаешь, то, что было между нами раньше, стирает все условности?
— Рей! Отпусти его! — кричала Белла, повиснув на руке Мальсибера.
— Белла, уйди, — прошипел Рей и пригнул Рудди еще ниже к земле и придавил шею коленом. Еще немного, и мы услышим звук ломающихся позвонков.
— Рей! Отпусти его! — рявкнул я и вцепился в его руку.
— Уйди, — прошептал он. Это он мне? Я, недолго думая, резко ударил ребром ладони по запястью и буквально отшвырнул его в сторону все еще звонящему кому-то парня. Белла кинулась было к Мальсиберу. Я перехватил ее и повернул к себе, держа за плечи обеими руками.
— Ты какого хрена от него хочешь?
— Я в Азкабане четырнадцать лет без мужика провела! — взвизгнула она и попыталась вырваться.
— У тебя муж есть! — сквозь зубы прорычал я.
— Он тоже в Азкабане четырнадцать лет провел!
— Что, тоже без мужика? — от такого заявления она даже перестала вырываться и переключилась на более существенное действие, например, вцепиться мне в лицо. Я перехватил ее за запястья и тряхнул. Сильно. По инерции она ударилась о мою грудь и остолбенело затихла. Потом осторожно произнесла:
— Мой муж не гей!
— Не понимаю, как из моих слов можно сделать столь приземленный вывод, — холодным голосом тихо проговорил я. — Я никогда бы не позволил себе пользоваться доверчивостью и наивностью дамы, видимо утомленной всеобщим энциклопедическим познанием в области физиологии мужского организма.
— Будто ты знаешь много о мужском организме, — прошипела она.
— Да, наверно, побольше твоего. Если учитывать, что я мужчина. — Я резко ее откинул в сторону Рудди и развернулся к Мальсиберу, который ошарашенно смотрел вслед уезжающей машине. — Что у вас там?
— Мне сказали, что нам «забили стрелку Ливерпульские скинхеды».
— Что? — я опешил.
— Я сам ничего не понял. В паузах между фразами: «Я вас всех урою, козлы» и «Вы живыми сегодня не уйдете» прозвучало что-то про скинхедов.
— Довые…деловался? — злобно прошипел я. Он виновато захлопал глазами и потрогал рукой окровавленный нос. Все испортил! — Все, хватит тут уже кулаками махаться! Пошли уже за этими гребанными палками! — я развернулся и, печатая каждый шаг, пошел, как оказалось, в противоположном направлении. Рей, быстро меня догнав, развернул обратно, и мы, наконец, стронулись с места.
Один квартал мы прошли без приключений в полной тишине. Я вместе с Реем шёл немного впереди всех остальных. Очень скоро Рею, видимо, надоело молчать, и он обратился ко мне.