Дневник
Шрифт:
3 <января>[15]. # Кажется, все в порядке: пьеса репетируется[16] и все задержки и паузы объяснимы и естественны. Но меня не покидает состояние неуверенности. (…) Еще никогда мне так не хотелось успеха. Раньше я как-то в нем не сомневался и часто бывал чем-то увлечен и занят, когда меня репетировали. А теперь моя жизнь пуста и эта премьера и ее успех мне необходимы. # (…) # Встретил в булочной Федю Липскерова[17]. Он где-то здесь живет. Нам не о чем говорить, и мы обмениваемся дежурными вопросами. Он известный конферансье, и его сын уже тоже пописывает в юмористическом роде. Как далеко то время, когда мы дружили — более 40 лет назад… У нас в обиходе были товарищеские, насмешливые клички. Его звали «Фред», меня «Шурик». Варшавского[18] называли «Джемс» и только Коля Шумов[19] был просто «Колей». Все мы еще живы и все чего-то добились. Коля — крупный чиновник в Министерстве культуры. Яков —
5 янв. (…) # Сегодня в Люблино под Москвой открылся процесс Владимира Буковского. Иностранные корреспонденты не допущены. Акад. Сахаров со своими приверженцами — тоже. (…) # Вчера пришло письмо от Эммы[21]. Товстоногов подлец, она хочет подавать заявление об уходе, я не должен был «сметь» давать Н.И. деньги[22] — словом, «моча в норме», как говорит Надежда Яковлевна[23]. Возвращение к комплексу обид — видимо косвенный признак выздоровления, хотя она и пишет, что в марте м.б. понадобится операция. # (…) # Вчера звонил Л.Я. Гинзбург. Как нарочно, говоря с ней, страшно раскашлялся. Она была у Н.Я. и говорит, что у нее «мрачно». # (…) # Донеслись какие-то слухи о Демине[24]. Он зарабатывает около 3 тыс. франков, все вечера просиживает в каком-то кафе, где его принимают за автора детективов, много пьет кальвадос и джин, физически скверно себя чувствует (гипертония), перессорился со всеми и очень одинок. Но много пишет. (…) # В «Иск[усстве] кино» окончание книги Шкловского об Эйзенштейне. В вопросе об апологии «Грозного» он мелко вертится и лукавит. Но, не ответив на вопрос о «собачьем заказе»[,] нельзя написать портрет Эйзенштейна. Достойней, если он трусит, было-бы закончить книгу на «Невском», хотя это тоже печальный конец. ##
6 янв. (…) # Владимир Буковский приговорен, кажется, к 5 годам заключения (из них 2 года тюрьмы) и еще к 5 годам «по рогам», как говорили в лагере, т. е. к ссылке. # (…) # В Вечерке целый подвал о деле Буковского, написанный с невероятным количеством передержек. Оказывается, я не расслышал: он приговорен к 7 годам заключения. В отчете несколько явных противоречий. #
8 янв. (…) # Еще приходят запоздавшие новогодние письма: от Е.С. Добина, Д.Я. Дара[25] и В.Т. Шаламова. Открытку от последнего мне переслала М.Н. Соколова[26] из Загорянки. #
9 янв. (…) # До удивительного ни к кому не хочется идти. В Москве есть 4–5 домов, где мне не удивятся, а обрадуются. Есть домов 10, где удивятся, но тоже обрадуются. Можно было бы восстановить отношения еще с несколькими домами. Но не хочется. Даже к Б.Н., который живет почти рядом. Лучше, чем с другими, все-таки с Ц.И.[27]. #
11 янв. (…) # Вечером у Ц.И., где и обедаю. Разные разговоры в связи с «книжным делом», т. е. с бесплатной раздачей книг из запасников Лен[инской] библиотеки, о котором мне рассказывали летом Аникст и Р.А.[28] Хорошо, что я не поехал туда: там нашли какую-то панаму[29]и идет следствие. (…) # Оказывается, в конце концов за исключение Галича проголосовали единогласно даже те четверо, которые сначала хотели дать строгача. [См. выше, в прим. к 1 янв.] (…) Кто-то из власть имеющих произнес: — Пусть лечится у своих, единокровных…[30] # (…) # Вечером по городу мгновенно разнесся слух, что завтра в «Литер. газете» будет полоса о семье Солженицына — перепечатка из «Штерна»[31]. О том, <что> будто бы его дед и отец богачи, а сам Солж. плохо относится к своей тете и двоюродным сестрам. # Ну и что? Как-то это несовременно уже, ставить в вину «непролетарское происхождение». А что касается отношения к родственникам, то я, например, тоже недолюбливаю многих из своей родни и не поддерживаю отношений. #
12 янв. (…) # Отправил письма Генн. Гладкову (композитору) и Шаламову. # В Литературке действительно полполосы о семье Солженицына. Попутно в редакционной врезке называют роман «Август Четырнадцатого» антисоветским. Умнее было бы помолчать. Мало ли что пишет «Штерн»? Но Чаковский отправлял и своих репортеров проверять это на родину Солженицына. И все-таки — гора родила мышь. Когда-то это называли «приемами желтой прессы». # (…) Вялость, но все же пишу о Мейерхольде. За два дня написал 8 страниц, но день пока не кончился. # (…) # До ночи написал еще 2 страницы. # Окунулся в воспоминания. Я конечно не понимал всего в те страшные годы террора, но все же понимал больше других. Всего я и теперь не понимаю[32]. Но для меня ясно, что в основе была очень целенаправленная акция, которую правильнее всего назвать государственным переворотом сверху с сохранением прежней политической обрядности и фразеологии.
13 янв. (…) # Работал над «Гибелью Мейерхольда» — всего 14 страниц, но это только половина, вероятно. # Днем недолго у Н.П. Смирнова[34]. Вечером у Ц.И. Там Кацева, В.А. Твардовская. # Ц.И. смотрел врач: плохая кардиограмма. # Общее единодушие в смысле глупости публикации о Солженицыне. (…) # Оказывается, уже решено, что в апреле где-то на квартире в Москве ему будет вручена Нобелевская премия. Это-то и подлило масла в огонь. # Рассказы В.А. Твардовской о доме, об архиве отца, о хлопотах вокруг комиссии, о трусливом поведении К. Симонова на кладбище, когда тот увидел Солженицына и чуть не бегом в сторону, хотя шел к вдове. Потом рассказы об ее институте, о Нечкиной[35] и пр. # По сведениям Кацевой, история с Галичем началась так[,] как и говорят — от свадьбы Ивана Дыховичного и дочери Полянского, где пели или проигрывали песни Г[алича][36]. Кстати, когда Маргулис, наш умерший парикмахер[,] узнал, что Володя Дыховичный назвал своего сына Иваном, он сказал: — Ну, что ж, старинное еврейское имя! (…) #
15 янв. (…) # Вчера В.А. Твардовская прочитала два стихотворения, присланных семье в связи со смертью Твард-го[37]. Одно короткое — неплохое, талантливое. Другое — о Василии Теркине, которого не пустили в ЦДЛ к гробу и он пошел в пивную, написано ловко и умело, в манере «Теркина», явно литераторской рукой. В.А. или не хотела назвать авторов, или сама не знает. # (…) # Третьего дня был на ул. Грицевец и там обедал. Т. и Т.[38] уезжали на каникулы в пионерлагерь МГУ. # По «книжному делу» арестована одна женщина: будто бы она спекулировала полученными даром книгами. Скверно, что она как-то связана с Р.А.М.[39] # (…) # Еле расслышал по радио, что иностран. корр. передают из Москвы, что у 8 лиц на квартирах были произведены обыски, в том числе у Петра Якира…[40], а больше ничего не расслышал. (…)
16 янв. [АКГ рассуждает о «посадках»] (…) # И есть еще довольно большая потенциально-оппозиционная армия запуганных и притихших «прогрессистов», изредка читающих самиздат (который заметно сократился, по-моему) и рассказывающих анекдоты. # Галич (Гинзбург), с которым я был в довольно дружеских отношениях в начале 40-х годов и знаю как человека (после лагеря ни разу не встречался) — не «деятель оппозиции», — это тщеславный, соблазненный салонным успехом исполнитель. Глазами читать его тексты нельзя — они литературно беспомощны, но в них есть некая эстрадная выразительность. Впрочем, я всегда отказывался их слушать в записи: это кощунственное паразитирование на лагерной теме (то, что я слышал). И сам он стал как-то противен. Думаю, что он сейчас очень перетрусил и полон раскаяния. Не могу даже представить, с кем он дружит. Кроме того, этот подлец зачитал у меня книгу — биографию Чайковского Н. Берберовой. Я могу простить ему скверные стихи, но то, что он зачитал у меня книгу, — не могу[41]. #
18 янв. (…) # «Книжное дело» пахнет неприятностями для Р.А.М. Он вызван свидетелем, но не явился. (…) Некая Шоскальская[42], обвиняемая по этому делу, с ним связана. (…)
19 янв. (…) # В час дня французы передали, что в Киеве был вчера произведен обыск у Виктора Некрасова, подозреваемого в отношениях с группой Дзюбы, о которой говорится, что она занималась «антисоветской деятельностью»[43]. Что Некрасов был хорошо знаком с Дзюбой — несомненно. Что мог участвовать в либеральной болтовне — но кто же в ней не участвовал иногда? Но кроме этой болтовни, был<а> ли «деятельность как таковая»? Сомневаюсь. # Я незнаком с В. Некрасовым. Писать он стал в последнее время плоховато: небрежно, грязно, смутно. Он много пил, говорят. Это человек сложных комплексов и травм (…). Писатель, много обещавший и человек трагический. # Во всяком случае, это первый обыск у писателя такой известности за долгое время. # Вчера днем в ЦДЛ об этом еще не знали, значит, это случилось только вчера вечером или этой ночью. # Видел вчера еще Н.И. Столярову[44]. По ее словам, издательские дела комиссии эренбурговской еле движутся. (…)
21 янв. Почта драматурга… Ругательная рецензия на «Молод[ость] театра» из рижской комсомол. газеты[45], нежное письмо из Центр. театра сов. армии и юбилейная афиша с подписями, вырезки газет. объявлений из Калуги о «Давным-давно». # (…) Как недостатки пьесы рецензент отмечает то, что я считаю достоинством. # (…) # Тоска. Я пассивен, и это уже как болезнь. # Только новая работа может меня спасти. Дела матерьяльные сложны, но бывало и хуже. # (…) # Вот уже конец января, а я все варю себе компот из собственных яблок. До февраля дотяну. # Обедаю по-прежнему редко: покупаю полуфабрикаты антрекотов и ромштексов, жарю яичницу. # В ЦДЛ не тянет. ##