Дневник
Шрифт:
(90) 2 мая (…) # БДТ в июле будет играть в Москве. Я этому не рад. ##
[Между 2 и 6 мая] (…) # Письмо от Левы. Более злое, чем предыдущее. Ну что ж! Тем лучше! Очень скучно. Нужны перемены. # (…) # Убирался, пришивал номерки на белье для прачешной, выстирал теплое белье (одну пару), сварил макароны и ел их с сыром. Послал Э. бандероль. # Странный звонок какого-то Прохорова[144] с вопросом о моем месте жительства сначала на ул. Грицевец, потом к Ц.И. (будто бы из «Правды» или «Известий» — в двух случаях говорилось по-разному), так и не объяснился. Звонивший записал мой адрес и хотел мне что-то послать, но я ничего не получил. Есть у меня одна догадка романтического
6 мая. Впервые в месяц не пошел на «Молодость театра». (…)
7 мая. (…) # Приезжала жена доктора Белецкого[145]. На Украине и в Белоруссии еврейской молодежи фактически закрыт доступ в вузы. (…)
8 мая. (…) # На этих днях (в конце прошлой недели) в Москве был произведен ряд обысков. Будто бы у 14 человек. Искали «самоиздат», кажется. Заграничное радио назвало из обысканных только Якира, у которого забрали его «сочинения». #
11 мая. (…) # Еще новость. Среди тех, у кого был обыск с 5 на 6-е, профессор Пинский[2]. Оказывается, он живет в том же подъезде, где и Ц.И. наверху. Я с ним мельком встречался несколько лет тому назад, но так и не знал, что он живет тут[3]. Еще называют Якира. Будто бы это как-то связано с выпуском «Хроники». # (…) # Вечером у Бориса Натановича[4]. Его запоздалые советы. # По его сведениям, в этом районе (тут дома ЖСК писателей, киношников и др.) в ночь на 6-е было 4–5 обысков с поисками «самоиздата» (а не только у Пинского). #
13 мая. (…) # А у меня в прошедшие сутки были — днем «пик» тоски и безысходности. Почти нестерпимая ночь. Как я теперь понимаю предсмертное настроение Маяковского — вот и у меня тоже весомого «повода» для смерти нет, а жить совсем не хочется как-то. # В. видимо занята в студии у себя. По закону сублимации тоска моя банально прилепливается к желанию видеть ее. Я понимаю, что это «обман зрения», но м.б. и — «якорь спасения», смотря как могло бы повернуться. И с друзьями перессорился, а Ц.И. при всех ее достоинствах все-таки не товарищ. # Хочу ли я «новой станции» в отношениях с Э.? Пожалуй нет, если честно сказать. Я с умилением и трепетом вспоминаю первые годы нашего романа и многое мне больно вспоминать, но когда вспоминаю ее во время прошлогоднего приезда: неровность, капризы, «наука» и пр. — то думаю, что нового повторения этого я не хочу и, появись она, так же буду ею тяготиться. # Снова потеплело. Вечер почти душный. ##
14 мая. Снова на «Молод. театра» переполненный зал. (…) # Перед спектаклем заходил на ул. Грицевец. Разговоры о их лете. # На этот раз обошлось без приступа боли в аорте — сам удивляюсь. ##
21 мая. (…) # 18-го в домоуправлении встретил Л. Фейгельман, которая сейчас называется Л. Рудневой[5]. Вернее, что это она, я понял, уже переговорив с юристкой, с которой она разговаривала (я прервал разговор). Она очень изменилась. Вот кому не идет старость. Мы почему-то не здороваемся. # Господи, сколько воды утекло. 36 лет назад она была влюблена в меня (…). Ярка Смеляков[6] написал о ней стихи, так и называвшиеся «Любка Фейгельман». После меня она влюбилась в Э.П. Гарина. ##
25 мая. (…) # Под вечер собрание уполномоченных по домам ЖСК «Советский писатель». Человек 40. Сидим с Марьямовым. Тут же Л. Фейгельман. Утверждается, среди прочих вопросов, мое принятие в ЖСК и предоставление квартиры. Никто не возражает. (…)
26 мая. (…) # Письмо от В. о
29 мая [на спектакле был наконец и Арбузов, но АКГ так и не дождался разговора с ним, чтобы выслушать его мнение, уехал раньше]
31 мая. (…) # Сегодня в «Лит. газете» воспоминания Ю. Трифонова[7]. Написаны они ничего, но в общем банальны: все это уже писалось о нем сто раз. # (…) # Мое увлечение В. (хотя и вызвало поток стихов) детерминировано (говоря по-научному) моим нынешним одиночеством и трудностями встреч (…). # Было бы ужасным, если бы она меня поймала на слове и приняла всерьез мое красноречие. (…)
1 июня. (…) # Третьего дня у Ц.И. был Юра Тр. Полтора часа разговор шел только обо мне и о нашей ссоре. И он, и Лева очень хотят помириться, но не знают, как это сделать. Юра полупризнает их вину («проявилось равнодушие»). Вот именно. #
2 июня. (…) # Не записал вчера, что когда ехал в Москву, то под Болшевым (не доезжая) под поезд бросился мужчина, оставив в кустах велосипед. Он бросился под третий вагон и ему раздробило голову. Комментарии в вагоне: почему женщины реже кончают жизнь самоубийством — им надо обед стряпать и детей мыть… #
4 июня. (…) # Бибиси сообщает, что Булат Окуджава исключен из партии. 1-го я об этом еще не слышал. Будто бы он исключен за отказ «признать политические ошибки». От него Ильин требовал письма с осуждением его издателей за рубежом, а он отказывался его написать. Человек он стойкий и вряд ли встанет на колени[8]. #
5 июня. (…) # Если говорить честно, то из друзей, с которыми я поссорился, мне больше всего не хватает Левы. Но я не умею мириться. Вот если бы нас свело какое-нибудь дело… Но такого дела нет. А дружеские «катарсисы» за бутылкой и шашлыком мне противны. #
8 июня. Рано утром услышал по зарубежному радио, но плохо и с помехами, что поэт Бродский (тот самый) выслан из СССР и находится в Вене в ожидании американской визы, так же как и А. Есенин-Вольпин, выпущенный в Израиль. Наверно и Бродский не «выслан», а выпущен[9]. #
11 июня. (…) # Ц.И. нашла еще порцию моих писем (с начала переписки до 67-го года) (…) Всего у Ц.И. моих писем штук 120. Много. У этой дурочки В. тоже порядочно. Ц.И. хочет сдать мои письма в ЦГАЛИ. Но там есть довольно скользкие места. Т.е «вольнодумные»[10]. # (…) # Иосифу Бродскому Мичиганский ун-т предложил занять должность «поэта при университете». Он ждет американской визы в Вене. (…) В Израиль он не хочет ехать. Это, конечно, умнее и благороднее, чем сажать людей в сумасшедшие дома. (…) # (…) По «Св[ободе]», которую давно не слышал, передавали 1-ю главу второй книги воспоминаний Н.Я. М[андельштам] «Я». Несколько претенциозно, больше рассуждений, чем фактов. (…) ##
12 июня. (…) # Оказывается, в Париже уже вышла вторая книга воспоминаний Н.Я. Мандельштам. «Свобода» передает со вчерашнего дня текст книги, начиная с 1-й главы. ##
15 июня. (…) # Вчера слушал беседу с Есениным-Вольпиным, находящимся в Риме. Он считает, что КГБ будет и дальше практиковать высылку «инакомыслящих» и что подобная судьба, вероятно, ждет и Солженицына, Якира, друзей профессора Сахарова и еще кое-кого. Он выехал 30-го. #
16 июня. (…) # Думал о том, что многое — и пожалуй самое интересное — у меня проходит мимо дневников. Отчасти потому, что не все стоит записывать, из психологического табу: запишешь — и смутное, неуловимое станет явью, реальностью, страхи оправдаются, дурные ожидания сбудутся… ##