Дневники чужого мира

Веселова Янина

— Котенонок, что с тобой?

— Где мы? Чья это комната? Она ведь женская, Алекс!

Маленькая грозная женщина, сжав кулачки, наступала на огромного мужчину.

— Тебе не нравится? — он едва успел перехватить супругу.

— Очень красиво, — Катя изо всех сил вырывалась. — Я кажется спросила, чья это комната?

— Ты что ревнуешь? — разулыбался герцог. — Котенок мой, красавица, — он нежно прижал к груди сердитую девушку. — Это комнаты хозяйки дома, а вот тут, — он показал, — дверь в мои покои.

— Я не умею ревновать, —

с интересом заглянув в соседнюю комнату, успокоилась Катя.

— Я так и понял, — счастливый новобрачный закружил смущенную супругу. — Идем, милая, вода уже набралась.

— Ревнивица, — усевшись в ванну и позади Катерины, Алекс притянул ее к себе, уложил на грудь и прикрыл глаза.

Они молчаливо замерли в ванне, полной ароматной пены. Катя смотрела, как за окном догорает закат, чувствовала, что муж легонько поглаживает ее по плечу, и была счастлива. Двигаться и разговаривать не хотелось, а еще очень не хотелось, чтобы наступала ночь, потому что за ней придет утро, и нужно будет возвращаться на Кленовую. 'Не капризничай,' — Катерина сделала мысленное внушение. 'В любом случае такой мужчина не будет сиднем сидеть у твоей юбки. У него дела, ответственность… Ага, и по уши влюбленная жена…' — она тяжело вздохнула, притянула мужнину руку, расслабленно лежащую на бортике ванной и поцеловала в ладонь.

Эта незатейливая ласка послужила сигналом для его затаившейся светлости. Уточнив для порядка: 'Отдохнула?' Он тотчас же, нашептывая слова любви в порозовевшее ушко, скользнул руками, захватывая в сладкий плен грудь, и принялся дразнить чувствительные вершинки. А потом, развернув и пересадив себе на бедра, стал ласкать свое сокровище губами.

— Алекс… Пожалуйста… — Катя откинула голову и закрыла глаза.

— Смотри на меня, — проникая в жаркую глубину, велел он.

Глядя на изогнувшуюся дугой красавицу, в чьих затуманенных страстью глазах разгоралось пламя, Алекс чувствовал ответный жар, огненной лавой текущий по венам. Нарочно задавая медленный темп, он повел жену к вершинам наслаждения.

В этот раз ему даже удалось остановиться и покинуть ее за миг до финала, хотя это почему-то не обрадовало его странную девочку, которой непременно нужно было, чтобы момент кульминации быть вместе.

— Котенок, — напомнил герцог, — ты же понимаешь…

— Отправь меня поскорее в академию, — невпопад вздохнула она и, глядя в удивленные серые глаза, пояснила. — Буду овладевать даром, чтобы не лишать нас… И не скучать без тебя…

— Я напишу Тео, — счастливый муж был готов пообещать все что угодно, что уж говорить о такой малости. — Идем ужинать, котенок.

* * *

Ну вот я и дома на Кленовой, вся из себя герцогиня Ингарская. Замужняя, но без мужа, веселая и печальная из-за предстоящей разлуки, предвкушающая и пресыщенная, но в целом ужасно счастливая!

Может статься, что вся эта тайна пойдет только на пользу нашим с Алексом отношениям, придавая законному браку сверкающий флер авантюризма. Ведь мы продолжим встречаться в ААМ, и он снова будет вредным Адерли-Аддинготом, и можно будет его немножечко поддразнить, чтобы знал,

как бросать в одиночестве молодую жену. Не то чтобы я собираюсь кокетничать направо и налево, хотя… Есть у меня пара мыслишек, которые появились после того, как я узнала, что ночевать придется на Кленовой.

— Понимаешь, котенок, — горячо доказывал Алекс, — это условие, которое поставил Тео. И я согласен с ним. Твоя репутация должна быть безупречной.

— Мне кажется, что ты сам себя убеждаешь в этом, — поморщилась я, отодвигая чашку кофе. — Позавтракаю на Кленовой, — пояснила мужу. — Лучше скажи, как мне объяснить лэре Маргарет свое отсутствие дома? Вы с дядюшкой что-нибудь придумали?

— Обиделась? — его понятливая светлость сграбастал жену в объятия, устраивая у себя на коленях. — Не желаешь принимать пищу в доме врага?

— Просто не хочу попадать под град вопросов моей крашеной подруженции, выдумщик ты, — мне стало смешно, а еще очень захотелось положить голову на крепкое мужнино плечо. Ну я и не стала бороться с собой, прижалась к Алексу, закрыла глаза и замерла, прислушиваясь к его дыханию.

— Лучше всего сказать, что ты, нуждаясь в определенных врачебных процедурах, провела время у целителей, — прижав меня к себе, признался он.

— А когда будет следующий сеанс, доктор? — не выдержала и поддразнила я. — Мне очень понравились ваши методы лечения.

— Мы должны проявить благоразумие, котенок, — муж нежно поцеловал меня.

— Ага, — ответила на поцелуй, — значит зажмешь меня в каком-нибудь темном уголке в ААМ.

— По другому не получится, — и не думал отпираться супруг. — Ты же не против? — встревоженно уточнил он.

— Я даже сейчас за, — пришлось сознаться мне, с удовольствием чувствуя, как руки его озабоченной светлости задирают мою юбку.

В общем соскучившаяся Лиззи радостно встретила нас с Алексом только спустя минут сорок, и под восторженные ахи и охи камеристки я даже успела сделать запись в дневнике.

И, несмотря на то, что она уже торопит меня к завтраку, успею, пока помнится, записать стихотворение Иннокентия Анненского, потому что…

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя…

Не потому, чтоб я Ее любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,

Я у Нее одной ищу ответа,

Не потому, что от Нее светло,

Потому что оно удивительно созвучно моему настроению.

Глава двадцать третья

Первой, кого Катя заметила, спустившись к завтраку, была лэра Нарент, сидящая на месте хозяйки дома. Увидев девушку, она недовольно поджала губы и вздернула подбородок. Удивленная такой странной реакцией, Катерина пожелала всем доброго утра и отыскала глазами Гренадершу.

— Лэра Лидия еще вчера заняла твое место за столом, — пояснила Маргарет, поднимаясь, — и теперь она готова биться за него.

— До последней капли крови? — игнорируя возмущенную подруженцию, Катерина подбежала к лэре Кинли и обняла ее. — Мне вас так не хватало.