Дневники св. Николая Японского. Том V

Японский Николай

О. Симеон Мии жаловался на певца Фудзита Якова. Нанялся учителем пения в Правительственной школе за 18 ен в месяц; сдружился там с языческими учителями, стал пить до того, что два раза к вечернему богослужению являлся совсем пьяным; христиане жалуются на него, что и служит соблазном для них. — Просит о. Мии отозвать его в Токио. Но это значило бы совсем потерять его для церковной службы, потому что он, конечно, предпочтет 18 ен в месяц от школы, где ныне служит, жалованью от Миссии — 12 ен. Советовал я о. Семену всячески воздерживать его от неблагочестивого поведения и держать пока на службе у себя, по крайней мере до тех пор, пока оснуется там маленькая Женская школа, о которой мы с о. Семеном тут же много толковали.

Думаем мы с о. Семеном обратить строящийся ныне дом, налево от храма, в жилище для школы. Ученицы найдутся: все Циукоку, также Сикоку и Киусиу обратятся с просьбами принять их девчонок сюда.

Конечно, на первый раз мы приняли бы только десять учениц, но и с меньшим числом школы не открыли бы, больше же двадцати и в будущем нельзя обещать принять; ни помещения, ни средства не позволят. Школа приносила бы пользу и местным Церквам: те родители, у которых дети в церковной школе, всегда и сами религиозны, и стараются распространить религиозность кругом. Но она была бы особенно полезна Кеотской Церкви как своим влиянием на христиан, так и своим пением при богослужениях в храме. Но самое главное для школы — учительницы. Пусть о. Семен убедительно просит Тоокейскую Женскую школу отделить для Кёото одну опытную и ученую из своих преподавательниц в начальницы предполагаемой школы и еще одну или две из молодых наставниц. Первая должна быть неизменною для своей службы, вторые могут меняться — выходить замуж, на их место поступать вновь кончившие курс и так далее. Первою может быть только Надежда Гакахаси, и я именно ее разумею. Но приказать ей считаю неудобным, опасаясь расстроить Тоокейскую школу, для которой она тоже очень нужна. Здесь, однако, без нее могли бы обойтись, ибо молодых учительниц всегда до избытка много. Итак, если начальница школы Елисавета Котама, ее старшие помощницы и все другие учительницы, а также сама Надежда Такахаси примут хорошо сие предложение, свободно обсудят и благодушно согласятся, то и школа в Кёото, с помощью Божией, может быть открыта, когда все прочее к тому будет приготовлено.

О. Семен Мии, по моему совету, пригласил на закладку из Оосака

оо. Иоанна Оно и Сергия Судзуки. Первого я уже и нашел в Кёото. О Церкви в Оосака о. Оно говорил, что она ныне в мирном состоянии, что о. Сергий с Фомой Танака также, по наружности, мирны; но внутренно они, по мнению о. Оно, еще питают неприязнь друг к другу.

О. Сергий Судзуки предложения о. Семена не принял, потому мы вновь послали ему приглашение непременно прибыть на закладку, если у него нет каких–либо особенных препятствий. Священники должны знать, как производится и освящается закладка храма, а для того не должны упускать случая видеть ее, — О. Сергий не замедлил приехать. Со своей стороны, он тоже уверял, что не имеет никакой вражды ни к Фоме Танака, ни к кому–либо другому; вместе с тем говорил об Оосакской Церкви несколько иначе, чем о. Оно; по о. Сергию, разделение христиан в Оосака еще есть; некоторые будто бы из–за вражды не ходят на богослужения, или же уходят из Церкви, когда Фома Танака начинает проповедь.

Приготовление всего к завтрашнему «Чину на основание Церкви».

Разговор с приходившими христианами. Из них наиболее усердные — Марк Симано с женой Евдокией, благочестие которой о. Мии особенно хвалит, и Фома Моцидзуки с женой Марией, некогда чудесно исцелившейся во время совершения таинства крещения.

Оба они — церковные старосты; представили мне по 20 ен пожертвования от них на постройку храма. Я передал деньги о. Семену, чтобы потом, соединив с другими японскими пожертвованиями, которые, вероятно, будут, справить какую–либо утварь для храма, которая бы хранилась много лет на память об их усердии. — Между христианами один оказался бывшим учеником Катихизаторской школы, Павел Окада, ныне состоящий писателем при одной кёотской газете. Еще из христиан есть замечательный резчик по металлу, Филипп по имени, сегодня в несколько часов вырезавший на серебряной доске надпись, которую следует положить завтра под основной камень. Он показывал поистине замечательную свою работу: вырезку на полуторадюймовом пространстве «сендзи–мон» (китайское известное сочинение в тысячу иероглифов); знаки до того мелки, что я и в очках ничего не мог разобрать, а он чеканил с невооруженным зрением; чеканка на крышке серебряного ящичка.

8/21 марта 1901. Четверг

Крестопоклонной недели. В Кёото.

В десять часов, согласно предварительному назначению, начато было богослужение «Чин на Основание Церкви» и совершено истово, в полном порядке, и с таким душевным усердием, какое кому Бог даровал. Облачились в молитвенной комнате и, с преднесением запрестольного креста и с пением вышли на место закладки. Участвовали со мною в богослужении оо. Симеон Мии, Иоанн Оно и Сергий Судзуки; также иподиакон Моисей Кавамура и (в стихаре) катихизатор Иоанн Исохиса. Так как диакона не было, то свечу предо мною, когда кадил основание,

носил иподиакон, а ектении говорил о. Мии. Пели двухголосно, под управлением Обара — певцы Фудзита и Масуда (из Оосака) и жены священника и катихизатора. Христиан было: кёотских пятьдесят восемь, из двадцати домов, оосакских четырнадцать, из Сонобе трое. Архитектор Мацумуро и его три помощника Накагава, Хасегава и Цуда, также все рабочие были на месте.

Был светлый солнечный день, и до того тихо, что свечи пред крестом и чашею с святою водой горели почти до конца богослужения.

К двенадцати часам богослужение было окончено. Разоблачившись, я вышел к собравшимся в доме катихизатора христианам и сказал несколько слов приветствия и поучения.

Потом было угощение. Так как всем в одном месте собраться невозможно было, по неимению достаточной для того комнаты, то для священно- и церковнослужащих, для архитектора с помощниками, для представителя христиан, для првославного грека, бывшего на закладке (служащего механиком на японской табачной фабрике), и прочих, всего семнадцать человек, приготовлено было угощение в доме о. Мии и стоило мне 15 ен 70 сен — но 75 сен на каждого, и на вино всем 3 епы 80 сен; угощение было чисто японское, и превосходное; христиане же угощались в доме катихизатора на свой собственный счет. На угощение рабочих я дал 17 ен 3 сен, то есть на пятьдесят пять человек — по 25 сен на коробку с пищей — и 3 ены 28 сен на вино. — Дано еще деньгами по 50 сен шести главным рабочим разных частей. Всего мне стоило угощение на закладку 35 ен 73 сен.

Все было благопристойно. Рабочие, по окончании угощения, продолжали работы до вечера, несмотря на сегодняшний праздник Хиган.

Целый день продолжалось праздничное настроение и хорошие разговоры с христианами и священниками о Церкви, о школе, о проповеди и прочем.

О. Симеон Мии говорил, что «пока кончится постройка Церкви, ему хотелось бы наблюдать за работами, а отлучки в дальние Церкви Миядзу, Таиза и Каназава мешают этому: нельзя ли на это время поручить посещение этих Церквей другому священнику?» Здесь же мы устроили совещание и решили, что Миядзу и Таиза посетит за него о. Сергий Судзуки, а Каназава — о. Иоанн Оно. О. Мии известит об этом христиан своих и напишет, чтобы приняли святые таинства у временных заменителей его.

О. Сергий Судзуки рассказал про Петра Такеици (отставленного от катихизаторства за беспричинный развод с женою), что «он женился ныне на другой по–язычески, живет с нею мирно, и можно надеяться, что уживется навсегда; желал бы он очень повенчаться с нею по–христиансКи — но можно ли это? Он на семь лет под епитимией, теперь уже два года прошло с тех пор, как он развелся с прежней женой и на него было наложено запрещение участвовать в таинствах Церкви». Я разрешил повенчать его после того, как жена его будет наставлена в христианстве и примет крещение, но после Такеици пять лет все–таки пусть несет свою епитимию, то есть не получает отпущения грехов в исповеди и не приобщается Святых Тайн, — Находящемуся под епитимией в смертной опасности дозволяется приобщаться, но после, если выздоровеет, он оканчивает свою епитимию. Это можно приложить и к Такеици в другом смысле: зачем же дети его, если родятся, будут не освящены своим происхождением от благословенного брака? А это важно. Смотри 1 Кор. 7, 14.

О. Сергий еще рассказал, что в одно христианское семейство взят приемыш–язычник, и уже живет супружески с христианкой; но он слушает учение, и родители хотели бы освятить их сожитие браковенчанием после того, как приемыш будет крещен. — Христиане эти и сам священник заслуживают сильный укор за легкое отношение к вере и ее уставам. Но сожитие, конечно, пусть освятится церковным венчанием.

В восемь часов вечера я уехал из Кёото обратно, провоженный на станцию оо. Мии, Оно и Судзуки, которые, в свою очередь, отправлялись в Оосака.

9/22 марта 1901. Пятница

4–й недели Великого Поста.

На дороге из Кёото и в Токио.

В двенадцатом часу дня был уже у себя, в Токио, и остальные полдня были заняты чтением корректуры Нового Завета с Накаем.

10/23 марта 1901. Суббота

4–й недели Великого Поста.

Та же корректура; потом чтение накопившихся писем. О. Василий Усуи описывает свою поездку по Церквам и хвалится оживлением и добрым состоянием их. Давай Бог! — Игнатий Такаку, катихизатор в Гокан и прочих, спрашивает, «можно ли родившей до принятия сорокадневной молитвы приобщиться Святых Тайн?» Отвечено: в смертной опасности, конечно, можно и должно. Еще из одной Церкви спрашивают: «Что делать с семимесячным выкидышем?» Глупые, нашли о чем спрашивать! Что же Церкви делать с ним?