Дни печали мисс Халлаген

Чейз Джеймс Хедли

Грентом с горечью рассмеялся.

– Если бы. Но Гомслей на удивление честный малый. Старушка в него влюбилась, и Гомслей не сдал позиций. Вчера вечером она увезла беднягу в своем автомобиле на прогулку. В укромном месте попробовала его изнасиловать, но маленький негодяй сбежал.

Толстое лицо Мендетты слегка прояснилось.

– Ну и что? За это нельзя арестовать. Господи! Представляю эту старуху! От нее каждого вырвет!

– Но ты не знаешь, что она выкинула. Польсену она заявила, что это Гомслей пытался ее изнасиловать, и она

насмерть отстаивала свою честь. Что ты на это скажешь?

– Она сумасшедшая! Надеюсь, Польсен не дал себя провести подобными сказками?

– Ты так думаешь? В настоящий момент Польсен развил бурную деятельность, обратился к прокурору, в полицию. Он-то, может, и не верит, но находится у жены под каблуком. Без шуток, Таоси, он попробует прикрыть нас.

Мендетта жестко усмехнулся.

– Пусть попробует. Какое нам дело до его сумасшедшей старухи. У него против нас ничего нет и не будет.

– Ты плохо знаешь Польсена. Он напустит на нас своих репортеров, чтобы те раскопали что-нибудь, а уж потом обольет грязью через свою газетенку.

Мендетта задумался.

– Может быть, ты и прав, но пока я жив, этого не будет. Придется сказать старому хрычу пару слов. Думаю, надо отдать ему Гомслея, если он оставит нас в покое.

– Ты сделаешь это, – Грентом несколько успокоился. – Но не откладывай дело в долгий ящик.

– Я же сказал, беру все на себя. – Мендетта раздраженно бросил трубку на рычаг.

Из ванной вышла Джейн. Она была чертовски обворожительна в шелковом пеньюаре. Высокая, стройная, с широкими бедрами и тонкой талией, она производила впечатление.

– Кто это был? – спросила она.

– Грентом, – не вдаваясь в подробности, ответил Мендетта, заботливо складывая карты в футляр. У него не было больше желания раскладывать пасьянс.

– Чего это он так поздно? Время за полночь, – удивленно сказала она, бросив взгляд на часы.

Мендетта сделал глоток виски и согласно кивнул.

– Знаю. Иди спать. Я скоро приду.

Она отвернулась, чтобы он не заметил ее враждебного взгляда.

– Опять неприятности?

– Неприятности были и будут. – Мендетта погасил сигару. – Для того я и живу, чтобы их устранять.

Поднявшись, он похлопал ее по округлому бедру.

– Иди в постель. Я не заставлю себя ждать.

– Таоси, мне нужно знать, – сказала она настойчиво. – Это связано с клубом?

В его глазах сверкнул гнев.

– Все в порядке. И вообще это мое дело! – Он подтолкнул ее к дверям спальни. – Давай в постель! – приказал он, хлопнув Джейн по мягкой части тела.

Джейн прошла через спальню, отодвинула занавески на окне и посмотрела на улицу. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться. Если бы Мендетта в эту минуту мог видеть выражение ее лица, он бы не на шутку забеспокоился. Грубый, бесцеремонный, никогда не считающийся с ее чувствами, он сам рыл себе могилу…

Равен не торопясь пересек улицу, направляясь к дому. У самого подъезда он остановился и, наклонившись,

сделал вид, что завязывает шнурок. Его шляпа была надвинута на глаза, и никому не пришло бы в голову, что в это время он внимательно осматривает подъезд. Предосторожность не была излишней: в тени, почти сливаясь со стеной, стоял человек в черном. Человек, держа руки в карманах, проводил Равена, притворявшегося слегка подвыпившим, равнодушным взглядом.

Равен свернул за угол дома, приближаясь ко второму входу. На этот раз он предусмотрительно держался в тени. И во втором подъезде дежурил человек, одетый во все черное.

Итак, войти в дом не так просто. Следовало иметь в виду и то, что, помимо телохранителей в подъезде, Мендетта мог держать одного-двух громил и внутри дома.

В бессильной ярости Равен заскрипел зубами. Мендетта все равно не ускользнет от него. Расплата с ним – вопрос времени.

4

1 час 40 минут. 5 июля

Джек пришел в клуб «Двадцать девять» за двадцать минут до закрытия. Там еще вовсю танцевали и крепко пили. Бармен бросил на него оценивающий взгляд и тут же надавил ногой кнопку звонка, оповещавшего о прибытии нежелательного клиента. Джеку же он адресовал профессиональную улыбку и осведомился, что тот будет пить. Джек заказал пиво.

Буквально через минуту, весь в поту, в бар зашел Генри Перминджер. Он заказал двойное виски и, казалось, был в восторге, что видит Джека.

– Привет, старина! Ты пьешь пиво? – деланно удивился он. – Знаешь, это неподходящее питье для такого клуба, как «Двадцать девять».

– Что делать, – вздохнул Джек, пожимая руку Генри. – Мы, журналисты, не можем похвастать приличным заработком. Как твой гараж? Дела идут в гору?

Генри сокрушенно покачал головой:

– Увы. Слишком большая конкуренция. Без шуток, старина, я едва свожу концы с концами.

Джек закусил губу. Все эти типы, по их словам, едва сводят концы с концами, но почему-то всегда просиживают в таких фешенебельных заведениях, как клуб «Двадцать девять», где за вечер запросто выбрасывают его недельное жалованье. Генри не был исключением.

– Недавно я встретил твоего шефа, – жизнерадостно продолжал Генри. – Боже, что у него за машина! Давно пора купить новую.

Джек пожал плечами.

– Все стареет. И сам Польсен постарел, и его машина тоже. Может быть, он сохраняет ее из сентиментальных воспоминаний.

– Глупости! Ты бы шепнул ему словечко, а уж я подберу машину, соответствующую его положению. Видишь ли, я никак не могу к нему подступиться.

Джек пообещал при первой же возможности выполнить просьбу.

– И еще меня интересует Мендетта. Знаешь, у меня в гараже в настоящее время есть даже грузовики. Хочу убедить Грентома дать мне необходимые рекомендации. Правда, он пока тянет, видимо, я мало ему пообещал. Придется увеличить процент от сделки…

– Грентом знаком с Мендеттой? – спросил внезапно заинтересовавшийся Джек.