Дни силы и слабости
Шрифт:
На столах дизайнеров полно всякой бесполезной чепухи. Растения в вазонах. Резиновые лягушки. Стопки бумаги, карандаши, блокноты. Бумажные самолетики. Кубики-рубики-сломай-зубики. Дизайнеров с их столами начальник отдела благоразумно посадил как можно дальше от общей зоны – чтобы их птичий гомон не отвлекал от работы взрослых. У последних, кстати, столы выглядели пристойнее: наушники, тарелки с печеньем и ряды немытых чашек.
Стол аналитика больших данных был пустым. Всегда.
Сенк очень тщательно следил, чтобы в его пространство не вторгались посторонние люди, предметы, слова, звуки – вообще все постороннее.
Коллеги удивлялись, как он обходится без привычных офисных вещей. Без бумаг, ручек, стикеров. Это же невозможно! Раньше ему советовали – заведи ежедневник. Или блокнот. Или списки дел. Считалось, что это повышает производительность, делает рабочий день организованным. Сенк в первую очередь смотрел на тех, кто ему это советует. И молчал. Все они казались посредственностями. Обычные менеджеры, обычные рекрутеры, ничем не примечательные аквариумные рыбки, которым нравятся списки дел. Сенк не прислушивался к советам, исходящим от неинтересных ему людей.
Однажды он поддался и таки завел себе ежедневник – в порядке эксперимента. И носил его каждый день на работу. Пока не выяснилось, что вся информация – в том числе о его собственных делах на Черном Рынке – утекла в почтовый ящик шефа. Сенк подозревает, что этому способствовали именно те, кто советовал ему все записывать. Шуму эта история наделала много. Тогдашнее начальство было суровым и ужасно законобоязненным. Разбирались с полицией. Сенк еле выкрутился. С тех пор, кроме «фиолетового списка» и папки с документами, бумажных носителей в его жизни не было.
В полдень пятницы он, как обычно, дошел до своего стола, включил монитор, сделал себе чай и открыл ленту новостей. День обещал быть ленивым. По пятницам никто не занимается важными делами. Можно почитать новости. Сенк всегда читает новости. И не потому, что ему интересно, какой политик кого избил и кто с кем судится. Ценность – в другом. Очевидно ведь, что новости пишут для того, чтобы их читали. Это продукт, цель которого – приносить доход, а не говорить правду. Сенк читал их для того, чтобы знать, каким видится мир неискушенному потребителю. Во что сейчас верят массы. Чего они хотят и чего боятся. (Чтобы при случае ввернуть острую фразочку – несомненно.) Они верят в это. Они верят в новости, потому что опасаются упустить что-то важное. Что-то, что заденет непосредственно их. Хотя, будем честны. Новости задевают лишь тех, о ком они написаны: политиков, спортсменов и звезд шоу-бизнеса. И то не всегда.
Читая ленту, Сенк наткнулся на репортерскую статью о вооруженном конфликте на востоке страны. Там ситуация тревожная уже несколько лет, но ничего не меняется – поэтому все расслабились, перестали ждать изменений. Ну а что такого? Ничего страшного до сих пор не случилось. Журналисты переключились с этой темы на более резонансные. Министр обороны пинает балду.
Репортерский лепет обещал наступления отрядов противника на столицу и захват прилежащих территорий. Как только все привыкнут к тому, что «на востоке что-то неспокойно» – это «неспокойно» превратится в большой Бум. Потому что долговая яма, в которой сидит наша славная родина, уже настолько глубока, что выбраться из нее самостоятельно мы не сможем никогда. Даже
Сенк отхлебнул чаю, потер левый висок и открыл следующую новость. (Чего еще ждать от прессы, которой рулят выпускники университета Руссо?) Перед тем, как продолжить чтение, он отвел взгляд от монитора и несколько секунд изучал строгое платье менеджера Клары, которая сидела через два стола от него и смотрела какое-то видео по сети. Милая девочка.
В офисе стояла солнечная тишина, какая бывает только в пятницу, и все так добры и ленивы в предвкушении выходных.
Вспоминая об этом, Сенк был уверен, что что-то пропустил. Или чего-то не заметил. Не может же быть все так очевидно. Он продолжал таращиться на заказную записку, принесенную Бертой. Непонятно, от кого и непонятно, для кого – Сенк не был уверен, что она адресована именно ему. Но игнорировать подобную информацию нельзя. Считать ее достоверной – тоже нельзя. Значит, нужно действовать 50/50. Идти посередине. Чтобы в любом случае не попасть под удар. Нужно сделать так, чтобы не пострадать, окажись эта записка правдивой, и не пострадать, окажись она ложной. Быть готовым к любому варианту, пока ветер не начнет дуть в одну из сторон и не покажет, куда бежать.
После записки Сенк перешел к письму. Его содержание тоже было безрадостным, но касалось оно не войны.
– Матильда, как ты думаешь, здравомыслящему человеку сейчас легко расставаться с недвижимостью?
Матильда заколебалась. Она не была уверена, что это был вопрос, и что он адресован ей.
– Ну, смотря о ком ты говоришь.
– А как ты думаешь, мы сможем найти за ночь покупателя чужой квартиры, от которой у нас даже нет ключей?
Вот теперь Матильда была уверена, что это не вопрос. Это просто мысли вслух. Смелые мысли вслух.
– Сможем… – сам себе ответил Сенк, – но искать надо среди тех, кто поймет специфику жанра.
– Будешь звонить чувакам из «фиолетового списка»?
Сенк с горечью вспомнил о сгоревшем квакегере.
– Ну, позвонить я им уже не смогу, а вот съездить… поговорить по душам… может, выпить… это же сделка.
– Хочешь сказать, что сегодня я опять буду одна?
Сенк помолчал.
– Да. Именно это я и хочу сказать.
Он отвлекся от созерцания стола и подошел к буфету. План созрел, остался пустяк – взять и сделать.
– Чью квартиру ты собрался продавать? Нашу?
Сенк улыбнулся.
– Я не настолько пал, чтобы торговать квартирами, которые арендую. Но я знаю человека, который наверняка сейчас хочет продать свою собственную. Хочет, но не может. А я – могу.
Он достал из буфета записную книгу с «фиолетовым списком». Полистал. Затем очень серьезно посмотрел на сестру.
– Запомни: никогда так не делай.
– Уметь надо, делать – нельзя?
– Именно. Мы так поступаем, потому что по-другому просто не получится.
Он еще немного помедлил. Поскреб ногтем нижнюю губу, постучал по раскрытой ладони корешком блокнота.
– Как ты думаешь, мы можем наделять себя полномочиями авансом?
– Хватит говорить о себе во множественном числе. Я-то все равно в твоих делах не участвую. – Матильду обижало, когда с ней не считаются.
– Возможно.
Сенк закрыл буфет, взял записную книжку, затем достал из шифоньера рюкзак и бросил туда «фиолетовый список». Потом достал из ящика мертвый квакегер, упаковал его туда же, застегнул молнию и орюкзачился.