Дни Стужи
Шрифт:
Ниула не отходила от Якута, сидела в углу комнаты в изголовье и смотрела на всех тёмными сухими глазами.
Врач хотел осмотреть и её — не дала.
Только зачесала на оторванную мочку уха прядь слипшихся от крови и пота волос.
Иван сидел на кровати, смотрел на Шамана и молчал.
Под утро Якут кашлянул, поморщился и тихо попросил,
— Ниула, ты, девочка, выйди. Ваню проводить надо.
Иван подумал, что Шаман заговаривается, и от этого внутри образовалась холодная пустота. Неужели, вот, так.
Ниула поцеловала Якута в холодный висок и вышла.
— Ты, Вань, думал, что там, в других мирах? Какие они? — Шаман отходил. Лицо заострялось, глаза уже смотрели на что-то невидимое, но говорил он ясно и очень спокойно.
— Думал, конечно, — улыбнулся он, посмотрев на Ивана, — и о том, что над ними тоже думал. Я это Звездным Трактом зову, Вань. По нему каждый пойти может, да не каждый видит. Хорошо там, Вань.
Говорить Шаману было все тяжелее, но он не останавливался и не передыхал. Только руку Ивана нашарил и сжал покрепче.
— Дай руки. На лоб мне клади, — приказал Шаман.
Лоб у него был сухой и холодный.
— Вместе пойдём…
___***___
Они светились. Переливались оранжевым, белым, фиолетовым, зелёным и миллиардом других цветов и оттенков, которым не было названия в человеческих языках.
Цвета смешивались, текли, сияли, исчезали в волнах тьмы, настолько глубокой и бархатной, что она испускала собственный черный свет.
Величественные разноцветные реки текли вверх — к сверкающим кронам, вниз, к уходящим в Ничто, в Великое Неназываемое, корням.
Он смотрел откуда-то со стороны, запрокидывал голову, и над ней тоже плавно качались сияющие, полные галактик кроны.
От этого зрелища восторженно замирало сердце и хотелось плакать.
Меж вселенских крон вилась пушистая золотая нить, соединявшая Древа Мирозданий.
Она казалась тонкой, изящной, но, вот, картина качнулась, изменилась точка зрения, и золотая нить превратилась во вселенскую Реку Рек, состоящую из звездных скоплений, каждое из которых было наполнено разумом столь древним, что человеческий мозг был не в состоянии осознать глубину этой древности.
— Это и есть Звездный Тракт, — услышал Иван мягкий голос.
Говорил Якут, но голос был глубже, сильнее… полнее, чем обычно.
И сам Якут казался более плотным и живым, чем обычно.
Он улыбнулся.
— Да, Вань, тут все полнее, глубже и осмысленнее. И, ярче, особенно, поначалу.
Столько вопросов…
— Ты, это… Якут. Не уходи, — говорить было трудно, — не виделись давно, так и не поговорили толком. — Иван откашлялся. — Да и девка эта твоя. Переживает.
— Поговорим, Вань. Поговорим, — хлопнул его по предплечью Якут.
Они сидели у костра. Иван на большом гладком, отполированном ветрами, солнцем и снегом бревне, Якут на корточках у костра. Держал в руках древнюю алюминиевую кружку, пил что-то ароматное.
Пахло травами, водой, летом.
Покоем.
Спокойным счастливым детством, которого у Ивана не было, но очень хотелось.
— Давай, поговорим, — сказал Якут, — спрашивай…
И они говорили.
Над ними качали кронами Древа Мирозданий и, сияя, текла река Звездного Тракта.
Иван попробовал осознать, что каждая искра света — это гигантские скопления Разумных Миров, и от этого осознания у него закружилась голова.
Якут говорил — неторопливо, подбирая слова, объясняя.
Вокруг костра в звездной тьме танцевали духи и существа других Явей, но Иван не тревожился. Этой ночью не могло случиться ничего плохого.
— Они древние очень, Вань. Уже сами не помнят. Может, когда-то такими как мы были. Ну, кто-то из них точно. Чем старше становились, тем интереснее им было жить и мыслить. И созидать. Вот, они и создавали Мироздания.
— Это… Боги? — Иван сполз на теплую землю, оперся спиной о бревно и запрокинул голову. Было очень уютно сидеть здесь и смотреть на покачивающиеся Вселенные.
— Хочешь, богами назови, — пожал плечами Якут, — хочешь — Старшими Разумами. Не в названии дело, хотя, я их Звездным Трактом назвал и мне нравится.
— И, они нас создали?
— Нет. Они не создают разум. Лишь миры, в которых он может появиться. И наблюдают. Я, почему сказал, что кто-то из Старших Разумов на нас был похож. Мы, люди, одни из немногих Молодых Разумных, кто может их воспринимать и, вообще, понимать, что такое возможно.
— Как ты это узнал? — оперся на локоть Иван.
— Долго живу, далеко хожу. Со многими знаком, — Якут подкинул в костер полешко. Тихо защёлкали искры, взлетели, закружились в воздухе.
Пахнуло сгорающими в костре вместе с полешком травами. От этого запаха сладко щемило сердце.
— Так ты и Ниула? — кажется, он не произнес это вслух, только подумал.
— Что? Мы — посланники Звёздного Тракта? Не-е-ет, — от души рассмеялся Шаман, — Но мы за ним наблюдали.
Он оборвал смех,
— И должны были помочь, если сможем. Но эта роль досталась вам. Тебе и Стасу.
— Столяров, — Иван не спрашивал, утверждал.
Вопросов становилось все больше, все выше взлетали искры костра, все быстрее и исступленнее танцевали духи. Иван понял, что не говорит. Молчит и Якут. Они открыли друг другу сознания.
Якут уже не отвечал. Он показывал.
Там, высоко, где соприкасаются кронами Вселенные, Старшие Сущности обнаружили новый Разум. Юный, мятущийся, еще почти ничего не понимающий, но очень мощный.
И один из Старших воплотил частичку себя в Наблюдателя. Того, кто станет их глазами и ушами. И сообщит, когда Младший Разум - Человечество, разовьется настолько, что сможет присоединиться к Звёздному Тракту.