Дни в Бирме. Глотнуть воздуха
Шрифт:
Он также спит насильно с больничными пациентками.
Посему мы весьма надеемся, что ваша честь ОСТЕРЕЖЕТСЯ названного доктора Верасвами и не будет водиться с лицами, которые не могут принести ничего, окромя зла, вашей чести.
И буду впредь неустанно молиться о долгом здравии и процветании вашей чести.
(Подпись) ДРУГ.
Округлый почерк, выведенный дрожащей рукой базарного писаря, вызывал впечатление школьного сочинения, написанного пьяницей. Однако базарный писарь никогда бы
Ему не понравился тон письма. Под внешней услужливостью угадывалась явная угроза. «Бросьте доктора или вам не поздоровится», – вот к чему оно сводилось. Хотя бояться особо не стоило; никакой англичанин никогда не станет всерьез опасаться азиата.
Флори замешкался, держа письмо в руках. С анонимным письмом можно поступить двумя способами. Можно оставить его без внимания или показать тому, кого оно касается. Элементарная порядочность требовала отдать письмо доктору Верасвами и предоставить ему самому решать, что делать.
И все же… надежней будет вообще не вмешиваться в это дело. Очень важно (пожалуй, это важнейший из всех Десяти заветов пакка-сахиба) не ввязываться в «туземные» склоки. С индийцами не должно быть ни лояльности, ни подлинной дружбы. Привязанность, даже любовь – пожалуйста. Многие англичане любят индийцев – туземных служащих, лесничих, охотников, клерков, слуг. Сипаи плачут, как дети, когда их полковник выходит в отставку. Допустима даже доверительность в определенные моменты. Но альянс, союз – никогда! Даже знать, кто прав, кто виноват в «туземной» склоке, уже предосудительно.
Если он сделает письмо достоянием гласности, это вызовет раздор и официальное разбирательство, а в результате он окажется на одной стороне с доктором против Ю По Кьина. Ю По Кьин значения не имел, но вот европейцы; если он, Флори, станет слишком очевидным союзником доктора, он может чертовски поплатиться за это. Куда лучше сделать вид, что он не получал письма. Доктор – добрый малый, но защищать его ценой изгойства в глазах пакка-сахибов – только не это! Какой прок человеку, если он спасет душу и лишится целого мира? Флори начал рвать письмо поперек. Опасность его огласки была очень малой, очень туманной. Но в Индии нельзя недооценивать туманные опасности. Престиж, это дыхание жизни, сам по себе туманность. Он тщательно разорвал письмо на мелкие кусочки и бросил их через ворота.
В этот миг раздался крик ужаса, весьма отличный от голосов жен Ко Слы. Мали опустил мамути и уставился в направлении крика, Ко Сла выбежал из людской с непокрытой головой, и Фло вскочила и залаяла. Крик повторился. Он доносился из джунглей за домом, и это был голос женщины, англичанки, перепуганной чем-то.
За домом выхода с участка не было. Флори перелез через ворота, ободрав до крови колено. Он оббежал участок вдоль забора – Фло за ним – и углубился в джунгли. На опушке, сразу за кустами, была лощина с прудом, к которому наведывались волы из Няунлебина. Флори продрался через кусты. В лощине съежилась под кустом юная англичанка, бледная, как мел, а над ней навис здоровый рогатый вол. Рядом стоял лохматый теленок, явный виновник агрессии. Другой вол, перемазанный по шею тиной из пруда, обратил к ним в недоумении свою покатую доисторическую морду.
Девушка, заметив Флори, повернула к нему искаженное ужасом лицо.
– О, скорее же! – крикнула она сердито и нетерпеливо, как кричат перепуганные люди. – Прошу вас! Помогите! Помогите!
Флори был так поражен, что не сказал ни слова. Он поспешил к девушке и, ввиду отсутствия стека, треснул вола рукой по носу. Здоровый зверь, оробев, неуклюже отвернулся и поплелся прочь, а за ним – теленок. Другой вол выбрался из тины и направился следом. Девушка бросилась к Флори и прильнула к нему, сама не своя от страха.
– Ох, спасибо, спасибо! Ох, эти кошмарные создания! Кто это? Я думала, они меня убьют. Какие ужасные твари! Кто это?
– Это просто индийские буйволы. Они приходят из ближайшей деревни.
– Буйволы?
– Не дикие буйволы – тех мы зовем бизонами. Просто домашний скот у бирманцев. Однако они вас хорошенько напугали. Сожалею.
Она все так же льнула к его руке, и он чувствовал, как она дрожит. Он опустил взгляд, но лица ее не увидел, только светлую головку, непокрытую, стриженную по-мальчишески коротко. И еще он видел ее кисть на своей руке. Кисть была длинная, тонкая, как у школьницы, а запястье в крапинках. Флори уже несколько лет не видел ничего подобного. Теперь же к нему прижималось это юное податливое тело в сиреневом хлопковом платье, и он чувствовал исходившее от него тепло; неожиданно что-то словно оттаяло в нем и согрелось.
– Все в порядке, они ушли, – сказал он. – Бояться больше нечего.
Девушка немного пришла в себя и чуть отстранилась от него, но руку не отняла.
– Я в порядке, – сказала она. – Это ничего. Я не пострадала. Они меня не тронули. Просто у них такой ужасный вид.
– Они на самом деле вполне безобидны. Рога у них так отставлены назад, что ими не заколешь. Очень тупая скотина. Только делают вид, что сейчас забодают, когда с ними телята.
Теперь девушка отошла на пару шагов, и тут же их обоих охватило легкое смущение. Флори сразу повернулся боком, чтобы скрыть пятно на левой щеке.
– Однако, – сказал он, – престранное знакомство получилось! Я даже не спросил, как вы здесь оказались. Откуда бы вы ни пришли… Если такой вопрос не слишком бестактен?
– Да я только вышла из дядиного сада. Утро казалось таким славным, я подумала прогуляться. И вдруг возникли эти ужасные создания. Как видите, я совсем не была готова.
– А дядя ваш… Ну, конечно! Вы племянница мистера Лэкерстина. Мы слышали, что вы будете. Однако идемте, выйдем на майдан. Здесь где-то тропинка. Ну и начало вашего первого утра в Чаутаде! У вас, боюсь, сложилось не лучшее впечатление о Бирме.
– Ой, ну что вы; просто это так странно. До чего плотные кусты! Такие перекрученные и необычные с виду. В них вмиг заблудишься. Это и есть джунгли?
– Кустовые джунгли. Бирма почти вся такая – суровый зеленый край, как я ее называю. Я бы на вашем месте не пошел через эту траву. Семечки набьются в чулки и исцарапают кожу.
Он дал девушке обойти себя, поскольку ему было легче, когда она не видела его лица. Она была довольно высокой и стройной, а судя по тому, как легко она двигалась, ей вряд ли было больше двадцати. Лица ее Флори пока не видел, заметил только круглые очки в черепаховой оправе, и что стрижена она совсем коротко, как и он. Никогда еще он не видел женщину с такой короткой стрижкой, разве только в журналах.