До ее смерти осталось сто дней
Шрифт:
– Тихо, Грейнджер, тихо, - зашептал он, касаясь губами ее виска.
– Да, я определенно болен. Что ты сделала со мной?
– Я просто пыталась понять тебя, Малфой. Просто верила в тебя, - глухо пробормотала Грейнджер, обмякая в его объятиях.
Пускай… Там, в другом мире, они обязательно поправятся, заполнят пустоту внутри с помощью других - подходящих - людей, окунутся в череду каждодневных забот. Там, за стенами Мэнора, эта зависимость выветрится из крови, там время уже не будет длиться от встречи до встречи. Там они не будут одиноки и уязвимы. Там… А пока пускай.
За окном падал первый снег.
========== Часть 28.1 ==========
Комментарий
Первая часть главы. Вычитано слабо, прошу прощения.
“Рон, что у тебя с Лавандой Браун?”
Гермиона прикусила губу и решительно зачеркнула фразу.
“Рон, ты ничего не хочешь мне рассказать?”
Слишком тонкий намек, вряд ли он догадается.
“Рон, тебя тяготят наши отношения? Я буду рада подарить тебе свободу…”
Грейнджер стиснула зубы и, направив на письмо волшебную палочку, испепелила и эту версию. Третью, между прочим! Все это не то! Рон наверняка спросит, откуда она знает такие подробности его досуга в Хогвартсе, и что ему отвечать? Признаться, что пташку, которая принесла на хвосте эту новость, зовут Драко Малфой? Но ведь тогда Рон будет вправе спросить, с каких пор Гермиона обсуждает их личную жизнь с Малфоем. И что сказать? Признаться, что она сама не лучше, а может и хуже, рассказать об их с Драко странных отношениях? Но ведь у нее-то хотя бы повод был! Это она была одинока. Это она была заперта в доме врага. Она, Гермиона, а не Рон!
Грейнджер раздраженно отодвинула стул от стола, решив, что напишет это проклятое письмо позже. Она подошла к окну, опустилась на излюбленное место на подоконнике, прижалась разгоряченным лбом к холодному стеклу. Мэнор тонул в снегу; он сыпал непрерывно уже третьи сутки, превращая маячащий вдалеке “парк” во вполне себе симпатичную иллюстрацию из детской книжки. До Рождества оставалось меньше месяца… Гермиона обняла себя за плечи, прижала колени к груди - в последнее время ее часто беспричинно бросало в дрожь. Это не был холод, скорее неприятное предчувствие, ощущение надвигающейся беды. Грейнджер ненавидела себя за эту слабость: ведь раньше, во многих тяжелых ситуациях, ей удавалось сохранять хладнокровие, не опускаться к банальному суеверию. Что же случилось сейчас? Неужто эти несколько месяцев настолько сломали ее? Или дело в этом месте - одновременно и в таком величественном, и в пугающе мрачном? Или же причина крылась глубже, в стенах Хогвартса, где таился тот секрет, который и привел Гермиону сюда? Вопросы накапливались, будто снежный ком, но Грейнджер негде было получить ответы. Неудивительно, что в таком положении она постоянно находилась на грани нервного истощения.
В дверь постучали. Гермионе не нужно было спрашивать, чтобы понять, кто являлся ее визитером. Драко… Их отношения вновь изменились - этакие эмоциональные качели - то вверх, почти к дружбе и уважению, то вниз - к ненависти и испепеляющей злости. От таких перемен - неожиданных, необоснованных - Гермиона ужасно уставала, но в глубине души признавалась себе, что готова терпеть дурной характер Малфоя за те редкие минуты, когда он был другим - то ли настоящим, то ли наибольшим в мире лжецом.
– Входи, - крикнула Гермиона. Драко молча переступил порог, внимательным взглядом окинул комнату, выхватывая беспорядок на письменном столе. Гермиона вновь отвернулась к окну, кляня себя на чем свет стоит за то, что не убрала пергамент и чернила. Малфой, наверное, догадался, кому она пыталась написать, и теперь у него был очередной повод для сарказма, ранящего Грейнджер так глубоко.
Гермиона слышала его шаги. Один, второй, третий, четвертый…
– Подвигайся, - потребовал Драко, опускаясь напротив. Гермиона еще теснее прижала колени к груди, чтобы не касаться ненароком Малфоя. Но тот, кажется, даже не заметил ее неловкости. Он взглянул в окно, и на миг Гермионе показалось, что в его глазах мелькнула тоска - настолько мучительная и глубокая, что Драко просто-напросто не успел спрятать ее за очередной маской. Кто знает, что видел он сейчас, смотря на такой знакомый пейзаж… Гермиона никогда бы не решилась спросить. Какое-то время они так и сидели в абсолютной тишине, думая каждый о своем. Вскоре Гермиона и вовсе перестала замечать присутствие Драко. Стоило признать, что в его обществе бывало уютно и спокойно тогда, когда он сам это допускал.
– Что ты будешь делать дальше?
– неожиданно поинтересовался Малфой.
– О чем ты?
– спокойно уточнила Грейнджер. Она не любила такие разговоры: уж слишком разные у них с Драко были представления о будущем, о целях, к которым стоит стремиться. Не хотелось сейчас наткнуться на очередную насмешку - только не теперь, когда они вновь заключили молчаливое перемирие, в очередной раз признав, что на данном жизненном этапе нуждаются друг в друге. Неужто Малфой вновь решил напомнить, каков он на самом деле?
– О твоих планах, - прямо встречая взгляд Гермионы, ответил Драко.
– После того, как ты вернешься в Хогвартс.
– Если я вернусь, конечно, - хмыкнула Грейнджер.
– Да, если вернешься, - согласно кивнул Малфой. За то, что он никогда не давал ложных надежд, ему определенно можно было сказать “спасибо”.
– Буду учиться, - пожав плечами, ответила все же Гермиона.
– Помогать Гарри…
– Ты действительно веришь, что Поттер победит, Грейнджер?
– презрительно скривив тонкие губы, поинтересовался Драко.
– Верю, - твердо ответила Гермиона. Хотя бы в этом она не позволяла себе сомневаться. Если бы и эта вера пошатнулась, то у нее и вовсе не осталось бы почвы под ногами.
– Правда на его стороне.
– Думаешь, всегда побеждает правда?
– грустно улыбнулся Драко.
– Ты, Грейнджер, сказок перечитала.
– Только не говори Малфой, что ты желаешь победы… - Грейнджер замялась; в этом доме произносить имя Волдеморта было особенно страшно.
– ЕМУ… Я не поверю. Всю жизнь служить ему, бояться взглянуть не так или сказать что-нибудь неправильное. Такой судьбы ты себе желаешь?
– Только давай без нотаций, Грейнджер, хорошо? Ты же понимаешь, что выбор есть у тебя, но не у меня. О желаниях тут речи не идет, - отмахнулся Драко и вновь надолго замолчал. Как же с ним было сложно! То с откровенным и наглым, то со злым и вспыльчивым, то с таким вот грустным и растерянным! Но в такие моменты он был живой. И Гермиона любила в нем эту жизнь, эти эмоции, которые скрывались за маской ледяного принца.
– Я думаю, что у тебя тоже есть выбор, Драко, - тихо произнесла Гермиона и, словно испугавшись собственных слов, встрепенулась, нервно пригладила волосы. Потом неловко поднялась, вновь села за письменный стол, положила перед собой чистый пергамент…
“Здравствуй, Рон.
Очень рада была получить твое письмо. Тоже скучаю, но мысль о том, что до Рождества осталось совсем немного, греет меня.
В Мэноре все на удивление спокойно и тебе не стоит волноваться. Если бы мне хотели причинить вред, то сделали это раньше, не так ли? Уверена, что профессор Дамблдор прав. Как всегда. Он бы никогда не отправил меня в Мэнор, если бы не был уверен, что его решение будет мне во благо. Просто забудь об этом, ладно? Рано или поздно все тайное в любом случае станет явным.