До февраля
Шрифт:
Заплаканная Наташа, чуть не наткнувшись на оставшегося оперативника, увлеченного рацией, нетвердо прошла от ванной на кухню, машинально выключила газ, вхолостую бивший из залитой кофейной гущей конфорки под грязной туркой, и замерла у окна, бездумно глядя в небо под затихающую сирену. Парень с пакетом к тому времени из виду уже скрылся.
Всё равно, наверное, Наташа его не увидела бы сквозь слёзы, размазанную тушь и ослепительное солнце, которое светило изо всех сил.
День по-прежнему обещал быть прекрасным.
Не всем обещаниям следует верить.
Часть первая. Заставлять читателя ждать
Глава первая
Главное, говорят, закончить первый курс, и тогда зачетка будет работать на тебя, а не наоборот. Главное, говорят, не отвлекаться, стараться и не обращать внимания на отдельных, ага, так говорят, преподов-дебилов. Главное, говорят, завести друзей, потому что университетские друзья – они навсегда.
Говорят, говорят, говорят. Словами реченными – и потому лживыми.
Главное – не реветь на занятиях.
Не реви, сказала себе Аня и вцепилась в свежие пластыри, прикрывавшие изодранную в мясо кожу вокруг ногтей.
Но как тут не реветь?
Фурсов, подышав, с новой силой затряс Аниной тетрадкой так, что с обложки, кажется, едва не слетел анимешный котик, и продолжил равнодушным скрипучим голосом, будто зачитывая условия задачи:
– В своей работе вы доказали лишь, что ничего не стоите как будущий специалист. Накопили долгов, претендуете на зачет, но красивых глазок для этого недостаточно!
Аня сморщилась и закогтила себя сильнее, чтобы отвлечься. Фурсов продолжал, не глядя на нее, но взмахивая тетрадкой так, что почти цеплял Аню локтем:
– Срез знаний ставит под сомнение ваши, милочка, претензии на статус не то что математика и студента, но даже разумного существа, достойного притяжения планеты Земля.
Аудитория притихла. Тишину прорезал звонкий голос, от которого, кажется, вздрогнула не только Аня:
– А можно без сексизма?
Кажется, Зарема, подумала Аня, но взгляд поднимать не стала – тогда точно слёзы польются. Фурсов, похоже, обрадовался:
– Милочка, в моем возрасте сексизм представляется несколько запоздалым развлечением. Но если вы хотите развлечься и не боитесь, что это помешает учебе, прошу.
И наверняка уставился на группу сквозь толстые очки.
– Присоединяйтесь, пожалуйста. Будем обсуждать сексизм, юбки и права меньшинств, раз уж у нас мозгов не хватает, чтобы избежать арифметических ошибок. Элементарных ошибок, хочу заметить.
– Где я ошиблась-то? – не выдержала Аня.
Вышло сипло и негромко, но Фурсов услышал.
– То есть вы даже не поняли, где ошиблись. Хорошо, я вам сейчас постараюсь продемонстрировать, если, конечно, сумею удержаться в доступной для вас форме…
Аня обреченно повернула к нему голову. По щекам сразу полилось, но было уже плевать.
Фурсов, так и стоя локоть к локтю с Аней, будто в микрострою, принялся торжественно и громко, так, что страницы лязгали как жесть, листать тетрадь, бегая глазами по записям. Листание замедлилось. На пятом лязге Фурсов поднес записи к очкам, нахмурился, захлопнул тетрадь и, покачивая головой, с омерзением уставился на котика с обложки. Фурсов был явно смущен – впервые на памяти группы, а может, и всех групп факультета прикладной математики Сарасовского технического университета, слушавших курс линейной алгебры в последние полвека.
Кхекнув, Фурсов заговорил уже не размеренным, а раздраженным тоном:
– Устроили цирк с рыданиями вместо того, чтобы нормально объяснить, что у вас не первый, а второй вариант.
По аудитории прокатился возмущенный ропот. Зарема, точно, она, еще звонче уточнила:
– То есть нету ошибки?
Фурсов швырнул тетрадь на свой стол. Аня вздрогнула, вскинув руки к лицу.
– Тут всё – ошибка! – проскрипел Фурсов гораздо громче обычного. – Ни даты, ни варианта! Я для кого на первом занятии твердил, что не приму с неправильным оформлением?
– Я болела, – сказала Аня, едва услышав себя.
Но аудитория услышала. Сразу несколько голосов подтвердили сквозь громкий ропот:
– Она болела, точно!
– Запасайтесь здоровьем, – отрезал Фурсов, сразу успокоившись. – Жду завтра первый вариант вместе с… Маркова, вы куда?
Аня, сделав несколько шагов к своему месту, схватила куртку и рюкзак, быстро, почти вслепую от слёз, прошла к двери и выскочила из аудитории, не обращая внимания на окрик:
– Маркова, занятие еще не кончилось!
Распахнутая дверь, скрипя в тон Фурсову, неспешно вернулась к косяку.
Глава вторая
Скрип и толчок заставили Наташу вздрогнуть, отвлекаясь от лысого бородача в телефоне. Трамвай резко тормозил, хотя до остановки осталась еще пара метров. Впрочем, выходить никто не собирался, Наташа была одна в салоне. Входить, кажется, тоже.
На остановке, правда, топталась девчонка, щуплая даже под мешковатой незастегнутой курткой приятного цвета маренго, но на трамвай она как будто не обращала внимания. Стояла на самой кромке, неудобно вывернув голову, будто пыталась рассмотреть мерзлую лужу за пятками.
Трамвай выдал пронзительную трель под записанный голос: «Остановка “Технический университет”. Следующая остановка – “Парк культуры”».
Наташа, наклонившись, посмотрела в сторону кабины. Вагоновожатая сурово пялилась на девчонку.
Ага, подумала Наташа, Аннушка Каренина купила масло и вышла на исходную. Молодец тетка, вовремя заметила. Спасибо ей – не хватало еще опаздывать на работу из-за того, что твой трамвай устроил чокнутой девчонке хрусть и пополам.
Времена, когда хрусть и пополам стали бы именно что работой для Наташи и предметом интересов для широкого круга читателей, миновали давно и безвозвратно. Ссылку про разрубленную девчонку откроет разве что откровенный маньяк – ну или любящая попереживать бабуля, но бабули, хочется верить, новости в интернете и соцсетях не читают. Для них телевидение есть. Если не для них, то для кого еще-то?