До мазохизма...
Шрифт:
И вроде не повысил голос, но сказал настолько угрожающе, что мурашки пробежали по коже от этого яростного звучания. Я даже не сразу обратила внимание, на кого именно направлена гневная эмоция. Главное: Мансур убрал свои ручищи — это всё, что волнует сейчас.
— Она сама себя предложила, — возразил в ответ он.
«Что за бред?».
— Нет! — я рухнула на пол, ударившись коленками, и зарыдала — обида вперемешку с болью вырвались на волю. Вдобавок, усталость навалилась и ядовитая тоска по любимому мужчине.
— Если ты видел женщину без платка — это ещё ничего не значит. Это не приглашение и не
— Не жена она Руслану…
— А это никого не касается. Он твой старший брат — вот о чём помни. С тобой ещё поговорю. Позже, — неожиданно заступился отец, используя всю ту же грозную интонацию.
Потом подошёл ко мне, протянув раскрытую ладонь:
— Пойдём в дом, дочка, — сказал уже спокойно.
Я поднялась, приняв предложенную помощь и не забывая придерживать порванную сорочку. Амина, которая всё это время, молча, стояла и наблюдала в стороне, поспешила накинуть на мои плечи халат, а на голову — платок.
Родители довели до кровати. С трудом дошла: ноги не слушались — были слабыми, не гнулись и тряслись.
Упав лицом в подушку, старалась прийти в себя. И сначала вроде бы успокоилась… Но как только подумала, что чуть не стала жертвой насилия, да ещё здесь, где казалось бы была обещана защита и безопасность, меня накрыла очередная волна истерики.
— Помоги ей переодеться, — отец покинул комнату, оставив нас с Аминой наедине.
— Давай, милая, надо снять одежду, — она провела рукой по моей голове, поглаживая волосы.
Я послушно села, продолжая плакать. Все мысли о Руслане…
И тут в кармане её фартука, как по заказу, зазвонил телефон.
— Это сын… — смотрит растерянно и не торопится отвечать.
— Можно поговорить с ним? — вытерла слёзы, испытывая воодушевление.
— Он не должен узнать о произошедшем… А ещё лучше: пусть муж решает, как поступить…
18.2
Руслан
Не помню, как доехал до дома Константина… Сначала нужно выгрузить его пьяную тушу и только потом я могу быть свободен, чтоб поговорить с моей девочкой, без свидетелей. И, наконец, унять душевные терзания…
Поразительно… Нас обоих охватило тревожное чувство. С той лишь разницей, что для бывшего муженька это бред больного воспалённого сознания, пропитанного изрядной дозой алкоголя, помутнение рассудка на фоне утраты, горя и похорон, а для меня — реальность, и что-то внезапно пошло не так…
Как же бесит, что его ощущения вторят моим, словно настроен на единую волну с НЕЙ, чувствует ЕЁ на расстоянии, слышит голос, видит образы… Только не понимает происходящего, ссылаясь на запоздалые раскаяния и разъедающую вину — из-за чего постепенно сходит с ума, и хоть сомнений у него не осталось, смириться со смертью жены ему крайне сложно… Но теперь Маша — моя женщина! Одна мысль, что он испытывает всё это — вызывает жгучую ревность, которая ядом растекается по венам и травит разум…
Наверное, меня не ломало бы сейчас так сильно, не мучился бы так и не изводился, зная, что ОНА не просто с нетерпением ждёт моего возвращения, а любит, любит по-настоящему…
«Без неё всё теряет смысл… Любовь! Её любовь нужна, как солнце, воздух, вода и еда! Хочу, чтобы она принадлежала мне всецело: и телом, и душой!» — довольствоваться своими чувствами
И пусть Маша сказала, что хочет остаться со мной, всё равно боюсь потерять любимую, боюсь, когда-нибудь она уйдёт, стоит отрешиться от прошлого и забыть всё, связанное с бывшим мужем… Я верю ей, но гадкий червячок сомнений вылезает наружу, не даёт покоя, грызёт изнутри, подкидывая мрачных картин.
Ещё бы время и обстоятельства не работали против нас. Должен быть рядом с моей девочкой, окружить заботой и любовью, каждый день доказывая, чего достойна, а приходится торчать тут.
Душа ноет, не переставая — и это реальное физическое ощущение. Это невыносимо…
…Я помог Константину дойти до дивана. Он рухнул грузным мешком и уже через пять минут спал, с отменным храпом. Тем лучше. Не помешает и не услышит разговор.
А сам направился в комнату, временно выделенную для меня. И позвонил домой. Мама не ответила ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза — это вдвойне показалось странным, добавляя гнетущих мыслей в общее обеспокоенное состояние. Да меня разрывает на части от нетерпения сорваться немедленно и бежать туда, где ОНА.
Всё… Усталость с тоской сделали своё дело. Одним словом — накипело. Что бы там ни случилось, я выезжаю! Прямо сейчас!
Едва удержался от желания швырнуть телефон об стену: в последний момент всё-таки смог взять себя в руки — остаться без связи не хочу. Вместо этого снова набрал отца, уже не рассчитывая услышать его, но он ответил почти сразу:
— Сын… — не нравится мне, как звучит голос — виновато, что ли. Ничего не понимаю, а ведь он говорил: «всё в порядке».
— Что у вас там происходит? — перехожу к делу. Попутно успеваю собирать свои вещи, основная часть лежит в багажнике, съемное жильё тоже сдал. Осталось к Кириллу заехать за документами, рассчитаться (надеюсь, примет). И домой!
— Ты… э… — замешкался отец.
— Что..? — я присел на кровать, чувствуя, как в груди защемило, и эта боль стремительно усиливается, давит, сковывает.
— Ты только раньше времени не переживай…
— Говори, — ещё больше напрягся. Очевидно, причина в Маше. Других вариантов нет, поэтому сам задаю вопрос: — Что с ней?
— Я считаю, тебе нужно забрать свою женщину и как можно скорее, лучше вам жить в другом месте, — наконец, озвучил хоть что-то. И всё равно не ясно.
— Объясни… — прикрыв веки, представил любимое лицо.
«Неужели, моя девочка сделала что-то не то?» — нет, не могла. Кто-кто, а она не станет спорить, ругаться, опускаться до оскорблений, ставить себя выше других, выставлять своё «я»… Маша не такая. Скромная, учтивая, вежливая, порядочная, незаносчивая — список положительных качеств можно добавлять до бесконечности, тёмных пятен в нём не будет.
— Мансур… — отец выдержал паузу и продолжил. — Он… он… даже не знаю, как сказать…
— Да что случилось?! — у меня сейчас мозг взорвётся.
— Мансур проходу не даёт твоей женщине — как оказалось… Приглянулась она ему. А сегодня застал в бане одну и пытался раздеть. Насчёт большего не берусь утверждать: хотел ли он изнасиловать или нет… Ничего не произошло, мы вовремя с матерью прибежали на крик. Маша не пострадала — честно.