До мозга костей
Шрифт:
Мало того, что Мейсон донес до Брэда о несоответствии тел, он поделился своими опасениями с внешним источником.
С гребаным ФБР.
Мейсон — единственный, кто мог их вовлечь. Никто, кроме Брэда, который пугается собственной тени, не знал о жертве с отсутствующей подъязычной костью, похороненной на исследовательских полях.
Нет никакого другого способа, которым ФБР могло узнать об открытии Мейсона. Он должен был сам связаться с ними.
Брэд изо всех сил старается сформулировать связный ответ агенту Хейсу, объясняя, как недосмотр с пожертвованным телом
Я оцениваю поведение Кири, задаваясь вопросом, знала ли она о действиях Мейсона.
Нет. Это было бы безрассудной глупостью. Даже для ее импульсивной натуры это слишком легкомысленно.
Убийство Мейсона после того, как он сознательно связался с федералами, наверняка приведет властей к нашему порогу. Это то, чего никто из нас не хотел бы.
— Спасибо Вам за Ваш более чем полезный вклад, доктор Томпсон, — говорит агент Хейс. — Возможно, мне придется связаться с Вами снова, если мне понадобится дополнительная информация о отчетах с фермы тел.
Мой взгляд устремляется на Хью, слово ордер обжигает мне горло, как раскаленное железо, но я сдерживаюсь.
Агент Хейс наводит на меня свой прицел. Он невысокий. Метр семьдесят девять, где-то. Ему примерно за пятьдесят, и у него свисает живот, который появился из-за постоянного сидения за столом, а не из-за работы в поле. Его редеющие волосы коротко подстрижены, что намекает на некоторое военное прошлое. Он хочет, чтобы другие видели в нем главного, имеющего ответы, властного, но он слишком старается казаться устрашающим, в то время как морщинки, обрамляющие его рот, показывают, сколько дерьма он ежедневно получает от своего начальства.
Агент сверяется со своим блокнотом, прежде чем обратиться ко мне.
— Доктор Соренсен, — его глаза встречаются с моими, — у вас очень впечатляющая карьера.
— Спасибо.
Уголок его рта подрагивает.
— Вы помните, когда в последний раз мистера Дюмонта видели в вашем отделе?
Я поднимаю брови и откидываюсь на спинку стула, прерывисто выдыхая и притворяясь, что размышляю.
— Нет.
Агент ждет, что я скажу больше. Когда я не продолжаю, он кивает и подается вперед.
— Согласно журналам, предоставленным доктором Кэнноном, мистер Дюмонт работал над… — он снова сверяется со своими записями. — Пожертвованием в Вашем отделе.
— Да, верно, — говорю я.
— Но Вы не припоминаете, чтобы разговаривали с ним или видели его…
— Доктор Соренсен не очень-то любит общаться или обращать внимания на работу других в отделе.
Раздается коллективный смешок, что немного разряжает обстановку. Кири внезапно заговорила, чтобы прийти мне на помощь. Я смотрю на неё через стол, и она слабо улыбается мне.
— Доктор Рос, — говорит агент и переходит через всю комнату, чтобы смотреть прямо на нее. — Вы доктор Кири Рос, верно?
Она облизывает губы и хмуро смотрит на агента.
— Да, это
Способность Кири скрывать свои истинные эмоции за маской и вписываться в любую обстановку, признаться честно, впечатляет. Стоило заметить это качество раньше. Так много крошечных деталей всплывает на поверхность, пока я изучаю её, а затем осознаю, как ей удавалось замаскировывать себя даже от меня.
Это было нетрудно, моё эго сделало большую часть работы за неё.
Хейс смотрит на неё со странной смесью опасения и озабоченности, как отец, сильно разочарованный в своем ребенке, но всё ещё желающий помочь ему. Это может быть побочным эффектом его женоненавистничества, мужчины в его положении с таким авторитетом часто перегибают палку с этим. Или у него могла бы быть собственная дочь, что объяснило бы вспышку фамильярности, которую я замечаю в прищуренном взгляде агента, когда он задает ей свой следующий вопрос.
— Как давно Вы работаете в университете, доктор Рос?
Она сцепила руки на столе.
— Три удивительных года.
Агент не делает никаких записей.
— Вы сделали здесь много замечательных вещей за это время, как я понимаю. Расширение исследовательской программы Полей Басса, к примеру. Это вроде как Ваше детище, не так ли?
Она колеблется всего мгновение, затем на её лице появляется отработанная улыбка.
— На днях я получила награду, но не смогла бы сделать ничего из этого без неустанной и преданной помощи моих коллег.
Хейс кивает.
— Сегодня не будет никаких похвал, доктор Рос. Только факты.
Его насмешливое замечание проникает под её защитную броню, и она улыбается шире.
— Конечно.
— И за три года работы здесь Вы заметили какие-либо несоответствия, о которых говорил доктор Томпсон?
Наклонив голову, Кири отвечает: — О, конечно, — её голос остается ровным, приятным, но с тонким намеком на беспокойство о пропавшем члене нашей команды. — Я имею в виду, чтобы никого не подставлять, в нашей программе учатся лучшие аспиранты в стране, но всё же они ещё учатся. Допоздна засиживаются за тестами. Человеку свойственно совершать ошибки.
Его улыбка вымученная, но он делает пометку.
— Вы знали о каких-либо разногласиях между Мейсоном Дюмонтом и кем-либо еще в программе?
Она моргает, качает головой.
— Не думаю, нет.
— А как насчет бара, который часто посещают студенты… — он перевернул страницу в своем блокноте. — Black Rock Distillery. Вы когда-нибудь слышали, чтобы Мейсон говорил о том, что собирается поехать туда?
— Мне жаль, но нет, — просто отвечает она.
С этого момента между ними начинается игра в пинг-понг. Не добившись от Кири ничего полезного, агент идет дальше, перемещаясь по комнате и собирая дополнительную информацию о пропавшем мистере Дюмонте. Мейсона любили. Он был не самым лучшим в своём классе, но достаточно выдающимся, чтобы его хвалили преподаватели. О нём неизвестно ничего плохого, кроме того, что никто из его профессоров, друзей или семьи ничего о нем не слышал уже почти пять дней.