До новых снов с тобой...
Шрифт:
Пока девушка отдавалась страсти, занимаясь любовью с самым дорогим человеком, ночь продолжала обнимать город, храня в себе самые сакральные и самые похотливые мечты и тайны. Разглядывая ночной небосвод, усеянный плеядой звезд, девушка пила спиртное в бокале и чему-то улыбалась. Она знала, что эта ночь вновь станет точкой невозврата, а последствия ее будут еще более губительными. Но человеку свойственно совершать одни и те же ошибки.
Вскоре дверь автомобиля открылась и в салон машины сел улыбчивый мужчины. В его глазах можно было увидеть тот блеск, который говорит лишь
Кэролайн что-то сказала по водителю, и тот включил магнитолу, а затем завел автомобиль, и машина понеслась по ночным улицам Майами. Музыка Бьенсе лишь придавала таинственности, а свежий воздух мотивировал совершить что-то безрассудное этой ночью.
Мужчина протянул девушке маленький сверточек, и Форбс с радостью приняла его. Она увидела дорогое украшение и, поцеловав своего друга в щеку, принялась потешаться новой вещицей.
– Куда мы едем? – поинтересовался он, отпивая из бутылки виски.
Форбс усмехнулась, оглядывая Сальваторе. За эти шесть лет он слишком сильно изменился. И дело не только в его непринужденности в общении, всеобъемлющем гедонизме и самоуверенности. Дело в том, что внутренне он тоже поменялся… По крайней мере, ей так казалось. За эти годы Кэролайн стала подругой и соратницей, а Сальваторе видел в ней свою нежную и любимую Розали… Хотя бы через общение с Форбс Деймон мог избавиться от всепоглощающего одиночества.
– Знаешь, как перебороть страх? – промолвила блондинка. – Пережить его заново. В полной мере. Пока ты отдыхал в Европе последние два месяца, я вплотную занялась твоим убежищем…
Она как-то загадочно улыбнулась и после не вымолвила ни слова.
«Я слышал скрежет кровеносных систем и то, как сосед поднимается ночью, чтобы проверить своих детей. Я слышал звон в ушах, слышал, как капает в кране вода, и тикают часы. Мне казалось, что я слышал свой внутренний голос и чей-то шепот. Я ощущал какую-то невыносимую потребность в том, чтобы с кем-нибудь поговорить, но вместо этого вынужден был терпеть многоголосие, громкость тихой ночи. Сон смыкал мне глаза, но я не мог им забыться, а спиртное лишь прибавляло головной боли. Я точно не помню тот момент, когда все это началось, но я точно уверен в одном: это продолжалось недолго.
Оглядываясь, я усмехаюсь прежней своей чувствительности. Оглядываясь, я понимаю, что достиг зрелости только сейчас. Оглядываясь, я понимаю, что никогда не вернусь в прежнюю, полную безысходности, жизнь. Сейчас меня волнуют лишь деньги, виски и развлечения».
Они остановились у той самой фермы. Сальваторе усмехнулся, оглядывая пространство. Все тоже кукурузное поле, все тот же дом, то же небо, те же звезды… Не изменилось ничего. Мужчина усмехнулся тому, что в его душе ничего не дрогнуло. Забавно… Все же, чувства остывают.
– Я сделала капитальный ремонт. Можешь не благодарить.
Кэролайн
– Я вижу нового человека. Где прежняя тоска, депрессия? Где отсутствие тяги к жизни? Передо мной образ циничного, обаятельного мужчины, способного сводить любую женщину с ума.
Сальваторе усмехнулся и чокнулся бокалом с бокалом Кэролайн.
– За новый образ, – проговорил он и осушил бокал до дна.
– Какие планы на будущее?
– Завязываю с профессией офтальмолога и подаюсь в меценатство.
Блондинка оскалилась.
– Все однажды это делают…
– Подаются в меценатство? – спросила Форбс с издевкой. Но Сальваторе пережил то ребячество и уже спокойно реагировал на некоторые выпады своей подруги.
– Забывают о прошлом, – уверенно произнес Деймон.
– Тебе за сорок. Нет желания завести семью?
– А я последователь твоей теории, Кэрри. Никаких отношений, никакой привязанности. Полная свобода и безграничность.
Он ушел оглядывать свою новую обстановку, а Кэролайн, облокотившись о спинку стула, задумчиво произнесла:
– Замкнутый круг.
====== Глава 41. Не жди. ======
Она сидела в своем кабинете, беседуя с режиссером по поводу новой пьесы. Елена улыбалась и смеялась, когда тот рассказывал об оплошностях начинающих актеров. Со своим коллективом Гилберт была в хороших отношениях. Этому она научилась у Элайджи. Лучше, когда тебя уважают и не боятся быть с тобой честным. Конечно, существуют сплетни, и Гилберт понимала, что это неизбежно. Но быть в хороших отношениях со своими коллегами – это потрясающе.
В Майами царила прекрасная погода: теплое солнце, тихое море и легкий ветерок. Словом, в ее жизни появилась внешняя и внутренняя гармония, которую девушка так долго искала. И она знала, что любит своего мужа, любит свою работу и радуется каждому дню. Даже несмотря на разрыв отношений с матерью, Елена всегда оставалась позитивной. По крайней мере, последние три года.
В кабинет вошла секретарша.
– Миссис Майклсон, к вам Джон Вундт.
Елена прищурилась и, устремив взор на девушку, спросила:
– Это кто?
– Сценарист, – ответил вошедший.
В нем была статность и грация, а еще напыщенность в сочетании с самоуверенностью. Он прошел внутрь кабинета и остановился возле стола шатенки, которая удивленно уставилась на того наглого гостя. Он улыбнулся и, приблизившись, произнес:
– Разрешите с вами поговорить… наедине.
Гилберт поднялась и попросила своего режиссера и секретаршу покинуть кабинет. Она предложила присесть загадочному незнакомцу, чувствуя, как сердце заполоняет тревога. Именно та тревога, которая говорит, что должно случится что-то очень нехорошее.