До особого распоряжения
Шрифт:
А утром появлялся доктор, ругал Махмуд-бека и Фариду. Почему не сменили повязки на руках и ногах.
Почему Махмуд-бек вовремя не выпил лекарство. Фарида коротко оправдывалась:
– Были мужчины в комнате.
– Мужчины...
– ворчал доктор, сдвигая лохматые брови.
Он вовсе не сердитый человек. Очень добрый. Сколько раз Махмуд-бек предлагал деньги, пытался
насильно сунуть их в карман пиджака. Доктор хмурился, ворчал, что из-за денег он бы не пошел на
другой конец города. Махмуд-бек смущенно улыбался. Он сейчас очень похож на больного ребенка.
Худой, с желтоватой кожей, сидел, прислонившись к подушкам.
Фарида любила поправлять эти подушки, ловко и быстро взбивать, подкладывать под локоть, за
спину, под голову. Вскоре она стала это делать и в присутствии доктора.
Ее щеки ярко пылали.
– Настоящий король!
– улыбнулся доктор.
Эта шутка впервые за все тяжелые месяцы развеселила Фариду. Она с благодарностью взглянула на
доктора. И он неожиданно увидел в глазах женщины необычную радость.
Конечно, все позади... Заживет кожа, исчезнут следы от наручников, окрепнут десны, ноги.
Главное - кости целы.
Фразу о костях доктор любил повторять часто.
Осматривая Махмуд-бека, доктор обычно многозначительно покачивал головой. В эти минуты ему
очень хотелось сказать какие-нибудь высокие слова о мужестве и воле.
Высоких слов доктор не произнес, но он вновь задал вопрос, который давно не давал ему покоя:
– У вас большие связи, Махмуд-бек. У ваших друзей есть деньги. И я знаю... Знаю точно, что вы могли
выйти из тюрьмы раньше. Почему вы оставались?
Махмуд-бек улыбнулся:
– Надо было...
Доктор пожал плечами и тоже улыбнулся, хотя и на этот раз ничего не понял.
Была еще одна причина, которая задерживала Махмуд-бека Садыкова в этой стране. Вечерами
Фарида плакала, уговаривала немедленно уехать отсюда, от бед, старых и новых.
– Каких новых?
– спрашивал Махмуд-бек. Он гладил ее по голове, успокаивал, как ребенка.
– Будут новые беды!
– упрямо твердила Фарида.
– Будут! Здесь нам нельзя жить.
Конечно, нельзя… Осталось несколько дней, в дом явится полиция, напомнит о законах, о решении
правительства: туркестанский эмигрант Махмуд-бек Садыков должен покинуть пределы страны.
Фарида умоляет. Она больше не в силах прислушиваться к каждому стуку калитки, замерев, не дыша,
смотреть на каждого гостя. Фарида боится серьезных людей, боится и веселых. Напускным может быть
это веселье. Кто искренне радуется в такое сложное время.
Махмуд-бек доволен, что жена стала многое понимать, что рядом с ним оказался настоящий друг. . А
скоро она будет и хорошей помощницей.
– Пойми, Фарида, нам нужно еще немного побыть здесь.
Она поднимает глаза и внимательно смотрит на мужа. Боже, сколько морщин! Будто долгие годы она
не видела этого человека. И наконец он вернулся больной и так рано постаревший.
– Нам нужно...
– повторяет Махмуд-бек.
«Нам». Это слово ей нравится. Оно успокаивает ее. Фарида вновь кладет голову на колени мужа.
Имеет ли право так поступать азиатская женщина? Фарида не знает. И не хочет знать.
– Мы должны помочь людям...
– говорит Махмуд-бек.
– Им грозит беда. Смерть.
Фарида вздрагивает.
– Надо! Очень надо!
– повторяет он.
139
Больше Махмуд-бек не сказал ни слова. Фарида должна понять сама, насколько серьезна причина,
задерживающая его в стране.
С доктором тоже был трудный разговор. Махмуд-бек, не вдаваясь в подробности, попросил его
оказать помощь...
– Месяца на два, на три...
Доктор вздохнул. Вытащил из кармана четки, стал нервно перебирать. В тишине изредка раздавалось
приглушенное щелканье. Доктор редко доставал четки. Это был сдержанный, спокойный человек,
привычный к ежедневным людским бедам.
– Махмуд-бек, дорогой...
– тихо заговорил доктор.
– Вы очень больны. Вам нужен отдых, длительный.
Хорошее лечение. Браться за любое, даже пустяковое дело вам нельзя. Послушайте: уезжайте.
Наверное, у вас есть друзья в соседних странах. Уезжайте, например, в Бомбей, к морю... - Резким
движением доктор спрятал четки в карман.
– Вот что я хотел вам сказать...
– заключил он.
Махмуд-бек думал о своем. Кажется, он и не слышал разумного совета. Доктор обиженно сопит,
опустив голову.
– Спасибо. И не надо сердиться...
– весело говорит Махмуд-бек.
– Вы правы. Я на всю жизнь запомню
вашу доброту и внимание. Но...
Доктор тревожно посмотрел на своего пациента: что еще он придумал.
– Но мне нужна ваша помощь. Может быть, в последний раз.
Доктор не задает вопросов. Ждет.
– Мне необходимо задержаться самое малое на три месяца...
– Господи...
– шепчет доктор.
– Вы сошли с ума!
Просто так человек не будет оставаться в стране. Значит, новые дела, новое беспокойство. Доктор
вскакивает. Рука опять рывком вытаскивает четки. Они вырываются и падают на пол. Доктор поднимает
их, начинает перебирать перламутровые шарики.
– Господи! Да вы по комнате можете пройти только пять шагов. Вам немедленно нужно уехать отсюда!
Махмуд-бек словно не слышит.
Доктор устало садится, кладет на колени руки: