Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
Шрифт:
— А эти факелы, не обнаружат ли они наше передвижение? — спросил Коллонж.
— А вы посмотрите на болотные огоньки; сколько женщин перекрестилось, глядя на них? Думаете ли вы, что факелы, освещающие нам дорогу, будут слишком заметны?
И Аза направил свою лошадь по болоту. Грязь чавкала под её копытами. Рено тронул охотника за плечо:
— Разве это не предательство с вашей стороны?
Тот указал рукой на Адриен.
— Она спасла моего ребенка и заботилась обо мне! — и шагнул в гущу зарослей. Адриен решительно последовала за ним, и вся группа углубилась в болото.
Порывы ветра волновали густые заросли тростника, растущего на болоте. Иногда дикая птица, потревоженная солдатами, с криком бросалась в сторону. Вскоре на берегу не осталось ни одного драгуна. Г-н де ла Герш шел последним.
Ничто не потревожило тишину уснувшей деревни, лишь еле слышно перекликались часовые.
Длинная шеренга гугенотов все больше углублялась в болото: шли медленно, один за другим, стараясь точно ступать по следу впереди идущего. Никто не разговаривал. Колеблющиеся огни факелов бросали на ровную поверхность воды красные отблески, теряющиеся в зарослях. Были моменты, когда лошади вдруг оступались, их животы погружались в ложе из спутанной травы; казалось, след был уже безнадежно потерян, но тут под ногами вновь ощущалась твердая почва, скрывшаяся под водой.
Аза двигался очень осторожно; иногда он останавливался, оглядывался вокруг себя, приподнимаясь, окидывал взглядом безбрежное пространство, заросли тростника, или делал знак м-ль де Сувини, идущей за ним. Охотник осторожно прощупывал почву под ногами до тех пор, пока не находил твердую почву под ногами.
Тогда улыбка появлялась на его бледном лице и все пускались в путь снова.
Этот длинный переход длился около двух часов. Наконец, вдалеке показался берег, почва под ногами стала более устойчивой, и, наконец, лошадь вынесла Аза на берег болота. Ни один солдат не погиб. Арман-Луи вышел на берег последним. Перед ними расстилалась равнина, вдалеке виднелся лес.
Необъяснимый порыв бросил Адриен и Диану в объятия друг друга. Арман-Луи вытер свой лоб. Все драгуны сделали тоже самое. Глубокий вздох облегчения прокатился по рядам. Эти бравые солдаты оставили смерть позади себя, и надежда звала их к новым горизонтам.
Аза показал рукой на север:
— Сейчас вы свернете направо и пойдете до того месте, где лежит каменный крест, С каждым шагом вы будете удаляться от имперцев.
Тем временем драгуны спешились. Г-н де ла Герш достал кошелек и хотел вручить его охотнику. Тот остановил его словами:
— Вы мне ничего не должны. Я думал о женщине и менее всего о вас. Бог мне свидетель, если бы вы были одни, я бы оставил деревню погибать под руинами и ничего бы не сделал для побега.
Аза положил руку на влажную спину лошади, и, скользя взглядом по солдатам, произнес:
— Одно лишь меня удивляет: как я мог вытащить из-под огня тех, кто служит шведам. Пусть прах моих сыновей меня простит! А теперь — прощайте!
И, взяв руку м-ль де Сувини, он прижал её к своим губам. Через минуту его фигура скрылась в зарослях.
Арман-Луи подошел к Адриен и обнял ее:
— Ваша доброта помогла нам больше, чем наше мужество!
С этими словами он направился туда, куда указал ему Аза.
Наступило утро и скоро они оказались перед каменным крестом, на перекрестке двух дорог. Вокруг не было никого.
— Сеньоры, — произнес Коллонж, — мы, как Улисс, которого хотел поймать Полифем. Поспешим убраться отсюда.
В то время, как драгуны постепенно продвигались к северу, Жан де Верт приказал открыть огонь.
Приготовившись к бою, его мушкетеры ожидали ответных выстрелов протестантов. Но минуты сменялись минутами, пороховой дым рассеивался, но ни одного выстрела не раздалось со стороны деревни. Удивленный тишиной, Жан де Верт решил проверить укрепления врага.
Капитан, хорошо разбиравшийся в военной стратегии, заподозрил неладное. Он скомандовал батареям возобновить огонь. Ответа не было. Деревня оставалась тихой и неподвижной.
Самые смелые из имперцев подобрались к стенам, где накануне большинство из их товарищей нашли свою смерть, и перешли границы, которые ранее и не смели переступить. Мадам д`Игомер, увидев, что они опасаются идти дальше, пришпорила свою лошадь и очень быстро оказалась у входа в деревню. Перед их глазами открылась широкая улица, которую так долго и героически защищали драгуны. Несколько женщин прогуливались по ней, мирно беседуя. Повсюду — лужи крови, комья земли, камни, но нигде ни одного солдата. Дорога, ведущая вдаль, была пустынной.
— Да где же они? — спрашивала себя мадам д`Игомер в ярости и не находила ответа.
Уже прошло два или три часа, как охотник возвратился в свою хижину.
Жан де Верт следовал за мадам д`Игомер.
— Вы что-нибудь понимаете? — спросила его д`Игомер, — им явно помогает сатана.
Но Жан де Верт не верил этим мистическим предположениям. Конечно, протестанты не были осведомлены о том, что существует дорога, ведущая на равнину, но могли догадаться — или кто-то подсказал…
Барон остановил крестьянина, проходящего мимо:
— Знаешь ли ты, что через болото можно пройти? — спросил он его.
— Наши отцы говорили нам о тропинке, существовавшей когда-то, — отвечал крестьянин, дрожа от страха. — Но секрет её утерян уже давно. Во времена своей молодости охотник Аза ходил по ней несколько раз. Я был тогда ещё очень маленьким. А в последнее время никто… Сколько человек утонули, пытаясь пересечь болото!
Жан де Верт захотел увидеть Аза и приказал показать ему его дом.
— Утверждают, что ты знаешь тропинку, ведущую через болото. Мы видели следы на берегу. Это ты был проводником у гугенотов? — допрашивал он охотника.
— Я, — отвечал охотник, — ухаживал всю ночь за своим сыном; и к тому же мои два сына погибли от рук шведов, один в Лейпциге, другой на подступах к Лешу.
— И ты считаешь, что если мы пойдем через болото без проводника, мы все погибнем?
— Да, все!
Жану де Верту ничего не оставалось делать, как покинуть дом охотника.
— О, мои сыновья! — вздохнул охотник и обнял спящего мальчика.
29. Волчица и волк
Узнавала ли мадам д`Игомер следы, оставленные лошадьми гугенотов на берегу болота? Она искала их под водой и видела их повсюду, тут и там, исчезающих в колыхающейся от ветра траве. Те, о которых она думала с такой непреходящей ненавистью, смогли ли они выбраться из болота или погибли под толщей воды? Водная гладь не отвечала ей, только крики птиц и шум их крыльев доносились с высоты.