Добро пожаловать в Детройт

О`Свейт Тэсса

— La naiba...

Раньше я видел такое только у сорвавшихся, что обманули сами себя, сняв ограничения со своего импланта у «черного» дока. Но Лара не выглядит, как сорвавшаяся. Она шутит, говоря громче, чем обычно, но это легко списать на последствия акустической травмы, а потом идет к туше ауга, опускается на неё коленями и что-то ищет у него в области головы. Я подхожу как раз тогда, когда наемница вдруг говорит про жетон, а потом в ярости ударяет кулаком по смятому выстрелами и взрывом лицу трупа.

Я замираю, боясь, что сейчас

она все-таки сорвется и смотрю на её разжимающийся, покрытый кровью кулак. Но тут мое внимание привлекает что-то металлическое в глубине разорванного горла, рядом с её рукой. Сняв перчатку, чтобы суметь пролезть туда, засовываю ладонь в лишенный нижней челюсти рот, нащупывая пальцами скомканную цепочку. Извлекаю и вручаю наемнице.

Вытянутый медальон Лара придирчиво осматривает, убирает в подсумок и, встав, пошатываясь, возвращается к оставленной на женском трупе винтовке. Меланхолично вытирает её сдернутым с этого же трупа шарфом, потом – вытащенной из кофра тряпкой в оружейном масле. Убирает оружие в кофр и поднимает на меня уставшие, «больные» глаза.

— Хочу спать. И есть. И пить. Но больше есть.

В голосе практически отсутствуют эмоции, и я не знаю, хороший это признак или плохой, потому как при срыве может быть и так и так. Но, придерживаясь информации о том, как стоит вести себя к с близкими к психозу людьми, стараюсь ответить ей в тон.

— А еще к врачу.

Она не спорит. Принимает поданную мною руку. Стоит, пока я снимаю с себя обсыпанный и заляпанный всем, чем тут только можно плащ и аккуратно накрываю ей плечи, скрывая голову капюшоном, чтобы спрятать лицо от гудящих за дверью отеля папарацци. Наблюдает за тем, как я закрываю кофр и вешаю его себе на спину. Переводит взгляд на подошедшего Шарпа и потом идет рядом, пошатываясь и опираясь на мой локоть рукой.

— Слушай, тебе, может, лучше лечь?

— Наверное, — всё тем же бесцветным голосом отвечает она. В какой-то момент её «ведет» особенно сильно и приходится чуть обхватить её за плечи, стараясь не надавить на спину в области импланта. Стоит только открыть перед Ларой дверь машины, как она опирается ладонями на сиденье и на четвереньках проползает по нему, укладываясь лицом к спинке и демонстрируя мне ободранные до мяса ступни.

— Твою мать, — озвучивает мои мысли стоящий позади Люк. — Так, детектив, мы с товарищем сами доберемся, не маленькие.

— Спасибо, — я пытаюсь одним словом выразить благодарность за все их участие, но Люк машет рукой, хлопает меня по плечу и отходит к Теконе, что закрывает своей спиной обзор на дверь. Поставив кофр между передним и задним сиденьем, я кладу свой шлем туда же, закрываю дверь и сажусь на переднее пассажирское.

Шарп включает проблесковые, коллеги из другого участка выпускают нас из оцепления, заодно освобождая дорогу от назойливых журналистов, я вызываю Джеймса.

Он сбрасывает вызов, но спустя пять и даже десять минут не перезванивает.

— Друг, замедлись немного, — прошу я Шарпа. Он удивленно смотрит на меня, но прислушивается, сбрасывая скорость до пятидесяти миль в час.

Спустя еще пяток минут мне прилетает сообщение.

«Комиссар здесь. Спрячь её и приходи.»

— Ублюдок...

Шарп косится на меня, но я снова совершаю вызов, на этот раз – Вику.

— Вик, нужна твоя помощь.

— Что, опять? — вздыхает он.

— Перегрев «Рапида», истощение, невыразительное эмоциональное состояние. Возможно, внутренние травмы, повреждения синт-кожи на теле и ступнях. Внутренняя травма уха.

— Не в срыве?

— Нет, но... — я не договариваю. Вик всё понимает.

— Вези.

— Поехали к Вику, — поворачиваюсь я к Шарпу, тот кивает, снова ускоряясь.

— Можешь объяснить мне, что за тварь мы завалили в отеле? — Спустя минуту мой друг, наконец, разжимает губы, не отводя взгляд от дороги.

— Если я всё верно понял, то нападавшие были из банды Джона Грэкхема. И они пришли именно за ней.

— Именно сегодня? Не думаешь, что кто-то сливает...

— Нет. Они могут её отслеживать, из-за «Рапида». Приходили и раньше.А ты разве не в курсе? Один пытался влезть ко мне в квартиру. Его... Сложно объяснить, считай, что зачистила охранная система. Клининг и наши все оформили, тело увезли.

— Ясно, — Шарп молчит еще пару минут, прежде чем снова заговорить. — Ты знаешь, что в небоскреб пойду и я и Джеймс?

— Вы ёбнулись оба? — я чувствую, что от такого заявления у меня резко начинают заканчиваются цензурные слова и понижаю громкость голоса, чтобы не разбудить Лару. — Хотите новых дырок в жопе, молодость, блять, вспомнить, гордость потешить? У вас семьи у обоих, куда вы собрались! Dracii sa te ia⁴, о чем вы вообще думаете?!

— О том, что тоже хотим в новости, — хмыкает Шарп, но видя мой взгляд, тяжело вздыхает. — Ты не должен тащить это в одиночку.

— Я не один.

Он качает головой, но ничего не говорит, заезжая на парковку у клиники. Выходя из машины, я открываю заднюю дверь и аккуратно касаюсь торчащей из-под моего плаща лодыжки.

— Лара. Лара мы приехали.

Она в ответ тяжело вздыхает, потом приподнимает голову и смотрит на меня мутным взглядом.

— Развернись ко мне лицом, встань на колени и подползи к краю сидения. Я тебя донесу, у тебя ступни...

— В мясо, да... Я... Чувствую, — она снова тяжело вздыхает, медленно садится, продевает руки в рукава плаща, надевает на голову капюшон и делает так, как я её попросил. Взяв её за руки, я завожу их себе за шею, наклоняюсь веред и подхватываю руками под бедра.

— Держись крепче, — Вытаскивая её из салона, я подсаживаю Лару повыше, чтобы она не оцарапалась коленями о ремни корпуса и несу в клинику. Вик встречает меня прямо в «зале ожидания», с каким-то шприцем наготове.

— Ты в детстве, наверное, часто домой собачек, кошечек, птичек всяких приносил, да? Теперь зверюшки кончились, а привычка осталась, — мрачно шутит он, подходя ко мне и аккуратно снимая с головы Лары капюшон, всматривается в её лицо. — Так, ладно, это, к счастью, не понадобится. Неси, — это он уже мне бросает, как будто есть какие-то другие варианты...