Доброе утро, Царь!

Мистунина Анна Владимировна

Он пришел сюда один, невооруженный, без своих хваленых Бессмертных. Он знал, что его могут убить – скорее всего, убьют. Зачем ему понадобилось так рисковать?

Иарра разглядывала его, прищурив глаза и почти позабыв, где находится. В нем, как и в Таше, была некая загадка, неожиданная глубина в создании столь простом и незначительном, как Бездомный. Она не была бы Самурхиль, если бы не попыталась эту тайну разгадать.

– Можно? – спросила, приблизившись, но не заходя в беседку, дочь энсы Амураты.

Иарра улыбнулась:

– Ты же

у себя дома.

– Ты казалась задумчивой. Я не хотела мешать.

Кассия была тремя годами младше Иарры и совсем не походила на свою резкую и властную мать. Подвижная, быстрая, как маленькая ящерка, она могла быть безжалостной насмешницей или всеобщей любимицей, затевающей и первой приводящей в исполнение любые шутки вплоть до самых неприличных. Между ней и Иаррой не было дружбы: в компаниях, где верховодила Кассия, внучка безумного энса Самурхиль со своей вечной задумчивостью оказывалась не ко двору. Не то, чтобы Кассия добивалась этого нарочно, скорее, так получалось само собой. Иарра даже не обижалась – так масло не обижается на воду за то, что не может с нею смешаться.

Но сейчас Кассия казалась очень приветливой и дружелюбной. К чему бы это?

– Не хочешь с ним познакомиться? – она кивнула в сторону опять окруженного любопытными Римуша.

– Нас представили.

– Да нет, – она поморщилась, досадуя на Иаррину глупость. – Лично!

– А ты хочешь? – Кассия вспыхнула румянцем, и Иарра с трудом удержалась от смеха: – Ты же дочь энсы, а он Бездомный!

– Да в том-то и дело! – досадливо воскликнула Кассия. – Стала бы я иначе тебя просить!

– Ты хочешь поближе познакомиться с Бездомным, стыдишься к нему подойти и думаешь, что двум дочерям энс это будет не так зазорно, как одной?

– Ага. А матери я, если что, скажу, что просто сопровождала тебя, чтобы…

– Чтобы эта ненормальная Самурхиль не опозорилась окончательно.

Татуировка у нее на лбу изображала красного вепря. Подобно своему семейному животному, Дильмун не искали обходных путей там, где можно пройти напролом. Кассия улыбнулась с обезоруживающей прямотой:

– Да.

– Твоя мать теперь дружит с моей. Может статься, что звать меня ненормальной уже не модно.

– Ну и ладно. Так ты хочешь с ним познакомиться? Он же, – Кассия хихикнула, – собирался взять тебя в жены.

Иарра принужденно засмеялась:

– Я как раз мечтала его убить.

– Как того Бездомного, который на тебя напал? Я слышала об этом, – впервые Кассия показала что-то похожее на уважение. – Мать тогда сказала, что тебе надо было родиться Красной. А это, кстати, ее лучший комплимент. Как тебе удалось?

– Жезл. Я же ехала из Палаты.

– Вон оно что… – Кассия подумала и вдруг предложила: – Хочешь, научу тебя пользоваться оружием? Смотри, как у меня.

Она приподняла край накидки, показав подвешенный к поясу небольшой меч. Иарра уважительно присвистнула:

– Ничего себе!

– Я же Красная! Хочешь, научу?

– Ты серьезно?

Девушка решительно кивнула. Иарра спросила на всякий случай:

– А взамен?

Кассия засмеялась и вдруг схватила ее за руку:

– Пошли!

Тройка юношей с заплетенными в косы хилыми бородками, с татуировками Белых домов, удовлетворили свое любопытство и отошли, пересмеиваясь. Римуш остался один. Кабанья морда скалилась за его плечом, извергая из ноздрей тонкие водяные струи. Дно бассейна, неглубокое у самого парапета, ближе к середине понижалось, так что вода падала с большой высоты, разлетаясь веселыми брызгами, которые нет-нет да долетали до Бездомного. У него уже намокла спина, а с коротко стриженных волос сзади падали редкие капли. Но Римуша это как будто не беспокоило.

В первую их встречу Иарра не успела толком его разглядеть, зато сегодня сполна наверстала упущенное. Он был высоким и широкоплечим, даже когда сутулился, а сутулился он почти все время. Длинные руки словно искали себе занятия, теребили край одежды, вертели, как сейчас, сорванную с дерева короткую ветку, разминали ее и завязывали узлом. Иарра вспомнила, что именно этому человеку Арш обязан не проходящей вот уже несколько лет модой на плетеную мебель.

Он вполне походил на мебельщика и нисколько – на вождя и заговорщика. И уж тем более на убийцу. Как можно быть злодеем с таким открытым лицом, с таким взглядом, который остается прямым, даже когда Римуш насмехается? С таким взглядом не убивают, а если убивают… то лишь потому, что и в правду верят в собственную правоту.

А глаза у него были серые, в точности, как у Таши. Это здорово мешало Иарре его ненавидеть.

При виде двух дочерей энс он слез с парапета и поклонился, но тут же уселся обратно. Снова завертел в руках ветку.

– Не слишком у нас весело, да? – спросила его Кассия.

Римуш отозвался так, что нельзя было понять, насмехается он или говорит всерьез:

– Этот Бездомный благодарит Высших за гостеприимство.

– Ну-ну, – если Римуш смеялся над ними, Кассия ни в чем ему не уступала. – Этот Бездомный отнял у нас воздух и доволен собой. А в другие вечера здесь бывают танцы!

– Прости меня, балла, – он снова поклонился, не вставая, с видом искреннего огорчения. – Я не знал, что лишил вас танцев!

– Ты многих лишил жизни, не только танцев, – заметила Иарра.

Он не смутился:

– Не своими руками. Зато я многих спас и еще спасу.

– Ты так в этом уверен?

Кассия толкнула ее локтем – ей не нравился суровый тон. Спросила шутливо:

– А какие танцы танцуют Бездомные?

– Никаких.

– Как! А на праздниках?

– У нас редко бывают праздники, балла, и они не похожи на ваши.