Доброе утро, Царь!
Шрифт:
Сзади подбежали и остановились, тяжело дыша, еще Красные. Ненависть окружала Иарру смрадным густым облаком, ненависть и презрение, и еще – страх. И стыд оттого, что им, воинам Арша, приходилось бояться.
– Убьем их, и пошли дальше, – поторопил тот, что стоял в стороне, внимательно озирая двор. – Где-то же он должен быть!
Воин рядом с ними поднял меч, но Иарра почувствовала его сомнения. Его не обучали убивать женщин – даже низших, даже считавшихся мертвыми.
– Не трогай нас, – взмолилась она. – Прошу!
– Погоди, –
Меч опустился, но Иарра не успела испытать облегчения, как услышала Ташу:
– Думаете, мой брат сдастся вам из-за нас? Нет!
– Сдастся, когда ты начнешь кричать, – пообещал, приближаясь, метатель топора.
У него был знакомый голос. Неужели это… О, Двое!
– Можешь убить нас, ему нет дела, – сказала Иарра. Если Таша может быть смелой, то она тем более. – Это же Бездомные. Они не умеют любить.
Стиснула Ташины пальцы, и та ответила таким же крепким пожатием. Разве они подружились лишь затем, чтобы вместе умереть?
– Это кто говорит, подстилка Бездомного? – рявкнул Симуги, которого распирало от злости. – Ты еще тогда с ним связалась, под носом у старого энса! Сука!
– Я тоже рада тебя видеть, – прошипела Иарра.
Она помнила, какой тяжелый у Симуги кулак и знала, что он сейчас ее ударит, но шарахаться в сторону было бы слишком унизительно. Удар пришелся в скулу и повалил бы ее на землю, если бы не Таша.
– Ты! – и Бездомная, которая только что помогла Иарре устоять на ногах, с визгом кинулась на Красного.
Этого не ожидал никто. Симуги остолбенел – всего на мгновение, которого Таше хватило, чтобы ударить его коленом между ног и вцепиться ему в волосы. Проделано это было ловко, у нее явно был опыт. Симуги со стоном согнулся, а остальные внезапно разразились смехом. Воин, что подошел к ним первым, поднял меч, собираясь ударить Ташу рукоятью по затылку. Взвизгнув от боли в лодыжке, Иарра подпрыгнула и повисла у него на плечах.
Кто-то из Красных пришел на помощь товарищам, она уже предчувствовала, в какое место придется удар мечом, плашмя, чтобы не убить, а лишь оглушить, но в этот миг вокруг стало очень тесно и тот, кто замахивался на нее, упал замертво. Бессмертные наконец явились их спасать.
На некоторое время ночь превратилась в топот, пыхтение и неприятный звон сталкивающегося железа. В еще более неприятные хлюпающие звуки, с которыми железо входит в плоть – живую плоть Красных или холодную, бескровную Бессмертных. В крики и хрип смертельно раненых людей. Бессмертные падали молча. Ранения не были им страшны, единственным способом оборвать их странную жизнь было отрубить им голову. Именно это старались сделать Красные, и порою у них получалось.
Но Бессмертных было больше, и через несколько ужасно долгих минут все закончилось. К Иарриным ногам упал хрипящий Симуги. Кровь толчками выливалась из раны на его груди. В ране так и осталось торчать вырвавшееся из руки хозяина короткое толстое копье.
Бессмертный наклонился за своим оружием. Иарра подняла голову – в самом начале схватки они с Ташей упали на землю и скрючились, прикрывая руками затылки, в надежде не попасть ни под чью горячую руку – и увидела совсем рядом знакомое молодое лицо.
– Хад?
Тот не обратил на нее внимания. Выдернул копье. Оно вышло с глухим хлопком. Из раны выплеснулась кровь, несчастный Симуги забился в последний раз, вытаращил глаза и затих. Его смерть резанула магические чувства, но еще больнее их ранило холодное присутствие Хада.
Он не был больше самим собой, вообще не был человеком. Ходящий, шевелящийся, сражающийся труп. Бессмертный.
Вот почему Римуш так рассердился на нее. В тот вечер, когда они ужинали за одним столом, Хад еще оставался человеком, но, по-видимому, был уже обречен. Он повстречался с Исхфаном и получил свою порцию вечности, так, как понимал ее Эссард. Неумирающий. Почти непобедимый. Не живой.
Он выпрямился и пошел вместе с остальными, туда, откуда недавно прибежали они с Ташей, к правой, жилой части дома. Иарра смутно уловила там присутствие большого отряда Красных.
– Иарра, – позвала Таша. Ее лицо в темноте было белее ночной рубашки. – Пойдем в дом.
Они все еще не решились шевельнуться – две перепуганные женщины среди мертвых тел. Неподвижные глаза Симуги, казалось, наблюдали за ними.
– По доброй воле, да, Таша? – прошептала Иарра. – Они выбрали это по доброй воле? Живые трупы! Зачем?
Бездомной было неловко, но ее преданность брату осталась непоколебима.
– Римуш с каждым встречался сам, всегда. И отговаривал их! Только если не удавалось… если сильно хочет…
– Да как вообще можно такого – захотеть? Как?!
– Ты не была Бездомной, – еле слышно отозвалась Таша. – Не знаешь, как это – быть ничтожеством… слабым, жалким… Любой может сделать с тобой, что захочет…
Иарра не нашла, чем на это возразить. Опустила голову, трогая больную лодыжку.
– Пойдем в дом, – сказала Таша.
– Иди. У меня нога повреждена. Больно вставать.
– Я тебе помогу! – Таша вскочила и попыталась поднять ее на ноги. – Давай!
Иарра отстранила ее.
– Пришлешь за мной Римуша, пусть несет на руках. Сам виноват, что бросил нас одних.
– Он не… Он пошел за помощью!
– Да, а нас могли тем временем убить. Иди ищи его.
– Я не пойду без тебя!
– Иди. Здесь полный двор Бессмертных, кто меня тронет?
Таша решительно уселась на землю, скрестив ноги. Ее белая рубашка была вся в темных брызгах и пятнах, как и Иаррино платье. От запаха крови тошнило.