Добронега
Шрифт:
По совершенно другим причинам Мария действительно была в тереме и первый же холоп, пересекавший по диагонали гридницу, показал Гостемилу направление.
За дверью светелки звучали голоса. Гостемил деликатно постучал, и голоса стихли. Отпрыск древнего рода Моровичей пренебрег приличиями и толкнул дверь. Она оказалась незапертой.
Мария и Эржбета одновременно воззрились на него. Гостемил изящно поклонился сперва Марие, в лице которой он безошибочно узнал общие для Рюриковичей черты, и затем Эржбете.
– Добрый день, княжна, и добрый день, добрая
– Гостемил? – Мария подумала немного. – Из роду Моровичей?
– Твоя память несравненна, княжна.
– Я долго изучала историю древних родов. Моровичи муромские, не так ли?
– Именно так, княжна.
Мария улыбнулась приветливо. Гостемил стоял в непринужденной позе, с врожденным изяществом держа подбородок чуть выше, чем это полагалось по принятым в Киеве нормам, глаза его смотрели ясно и открыто, а улыбка была добродушно-насмешливая. Мария оценила и внешний вид, и манеру держаться. В больших городах большинство населения зависит от вышестоящих, и к самоуничижению быстро привыкают. Искусственность улыбки и мрачность в отсутствие таковой – дело привычное. Гостемил являл собою необычный контраст – он явно прибыл в Киев не для того, чтобы поклонами и раболепством сделать себе карьеру. Он не хитрил, как Васс, не брал наглостью и нахрапом, как Эймунд, и не хлопал глазами, глупо ухмыляясь, как Хелье. Он был весь – воплощенное достоинство.
– Чем же я могу быть тебе полезна, Гостемил? – спросила Мария.
– Княжна, я буду с тобою откровенен.
– Да, пожалуйста.
– Мой друг попал в чью-то немилость, его схватили и взяли под стражу. Я не знаю, где его содержат и как долго собираются содержать. Я предполагаю, что в твоих силах, княжна, освободить его. Я очень прошу тебя сделать это. Зовут моего друга Хелье.
На мгновение лицо Марии застыло маской, но тут же снова оживилось.
– Хелье? – переспросила она. – Да, я помню это имя.
– Его взяли под стражу по приказу человека по имени Эймунд. В этом я почти уверен. Надеюсь, что и это имя тебе знакомо, княжна.
– Да.
Главное достоинство бескорыстной службы в том, что такая служба ничем не обязывает тех, кому служат. К сожалению, полное бескорыстие – миф, подумала Мария. Попал мальчишка в беду, и вот, пожалуйста – друг его считает, что я обязана что-то сделать. А ведь как раз сейчас такое время, тревожное, деликатное, когда все силы нужны, ясность ума необходима, отвлекаться просто некогда – Ярослав, Святополк, Неустрашимые. Нельзя потерять контроль над событиями, занимаясь судьбой безродного мальчишки. Вытащу я его – как только появится возможность.
– Я постараюсь сделать все от меня зависящее, Гостемил, как только получу такую возможность, – сказала она. – Не могу ничего обещать. Но как только возможность представится, я все сделаю, не сомневайся. Действительно, Хелье оказал мне большую услугу однажды, и о таких вещах забывают не скоро.
– Княжна, если ты знаешь, где его держат, скажи об этом мне, и я больше ничего у тебя
– Не следует тебе, Гостемил, быть таким непримиримым, – сказала Мария, улыбаясь. – Так-таки ничего и никогда не попросишь?
– Обращение к великим мира сего с просьбами не входит в наши родовые традиции, – холодно ответил он. – Эта просьба, княжна, первая за столетие. Кажется, кто-то из моих предков что-то просил у княгини Ольги. Если ты знаешь, где Хелье, скажи мне.
– Не знаю, но думаю, что смогу узнать. Только не сейчас, Гостемил. Мне очень жаль, но сейчас такая обстановка в городе, что я вынуждена стараться не привлекать к себе внимание высокопоставленных особ, к которым ты просишь меня обратиться. Подожди неделю или две. Возможно за это время все и так уладится, без нашего с тобой вмешательства.
Наверное, подумал Гостемил, именно в этот момент мне должна… как это? … кровь ударить в голову. «Все и так уладится» – это просто замечательно. А что. Убьют Хелье в темнице – вот и уладилось, вот и делать ничего не надо.
– Как верный твой слуга, княжна, – сказал он, – спешу тебе заметить, что тебе следует носить менее обтягивающую поневу. Та, которая на тебе, не скрывает, но, напротив, подчеркивает низкую твою талию. Благодарю за прием. До свидания.
Он поклонился и вышел до того, как Мария успела прореагировать. Мария посмотрела на Эржбету – не хихикает ли. Эржбета не хихикала.
– Узнай, где живет этот человек, – сказала Мария мрачно. – На всякий случай.
– А что Хелье? – спросила Эржбета.
– Что – Хелье? Хелье придется подождать. Сейчас сюда прибудет Святополк. Хелье наверняка схватили по его приказу. А ему сейчас не до Хелье. Нужно дать Святополку время, чтобы он пришел в себя.
– Но Хелье тем временем могут убить.
– Эржбета, – сказала Мария, – возьми себя в руки немедленно! Решается судьба державы, моя, Неустрашимых, большие события следуют одно за другим. У меня сейчас нет времени заниматься глупостями!
Эржбета кивнула.
– Иди и узнай где живет этот Гостемил. Он отпрыск очень знатного рода, они были не в ладах с Владимиром, влияние у них в провинции большое, они могут нам пригодиться.
Эржбета еще раз кивнула и вышла.
Глава тридцатая. Отпихнуша прочь
Голова у морковника Грыжи болела ужасно – сказывалось пойло, кое пил он за дарма, кое не в прок человеку разумному. Домой Грыжа решил пока не идти, а погулять по воздуху, дабы полегчало ему.
Небо очистилось, воздух потеплел, солнце садилось, омывая Горку и Подол прозрачной розовостью. Грыжа спустился к Подолу и некоторое время бродил возле торга, торгующего в тот день, по понятным причинам, не очень бойко. У реки заметно было какое-то движение, какие-то ладьи, ратники, конники, и просто люди праздные. Терять Грыже было нечего, кошелек у него уже украли, поэтому он пошел в эту толчею, дабы узнать, что происходит. Оказалось, недавно к Подолу причалил Святополк с несколькими дюжинами дружинников.