Доброй ночи, мистер Холмс!
Шрифт:
– Только фамилия и адрес, – промолвила я.
– Темпл [17] . Он адвокат, тот самый!
– Если ты обратишь внимание, на обратной стороне он написал, что желает тебя видеть.
– Почерк резкий, отчетливый… Никаких признаков немощи. Значит, старый Нортон достаточно бодр. И почему никто о нем не знал? Зачем он явился ко мне? Живее, Нелл, мне нужен беспристрастный свидетель. Давай, моя хорошая, спрячься за занавесками. Будешь записывать все, что слышишь, я сейчас слишком устала, и мой ум притупился. Сиди тихо как мышка.
17
Темпл – район Лондона, в котором располагаются две из четырех английских адвокатских корпораций.
– Я не хочу подслушивать! – пискнула я из-за занавесок, приглушивших мой голос.
Тут в дверь громко постучали.
Прежде чем Ирен успела открыть, в дверь загрохотали снова. Затем я услышала, как щелкнул замок и скрипнула задвижка. Потом воцарилась тишина. Мне показалось странным, что у старого Нортона, принимая во внимание его почтенный возраст, еще остались силы так громко барабанить в дверь.
– Мисс Адлер? – рявкнул глубокий мужской голос.
«А он, вдобавок к завидному здоровью, еще и вспыльчив», – подумала я.
– Это я… – сдавленным от удивления голосом промолвила моя подруга. – Заходите, мистер Нортон.
Не успела она договорить, как я услышала звук тяжелых шагов, немного приглушенных нашим тоненьким ковриком. Я представила пожилого полного краснолицего джентльмена с седыми бакенбардами и выпирающим пузом. Одним словом, папа Вильям из известного стихотворения [18] . Этот образ, достойный произведений Диккенса, являлся исключительно порождением моего воображения, поскольку гостя я видеть не могла. Я приникла ухом к занавеске.
18
Пенелопа имеет в виду стихотворение, которое читает Гусенице Алиса, главная героиня сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».
– Похоже, мой визит вас удивил, – заметил джентльмен.
– Честно говоря, да. Не желаете присесть?
– Не вижу в этом необходимости. То, что я пришел сказать вам, мисс Адлер, не подразумевает всяких лишних церемоний. Если желаете, можете сесть. Думаю, вам это понадобится.
– Пожалуй, – тихо проговорила Ирен.
Я едва могла узнать свою подругу. До меня донесся шелест юбок – Ирен решила последовать совету гостя. Мистер Нортон принялся мерить гостиную шагами. Я видела, как поблескивают его ботинки в свете мерцающих углей в камине.
– Чем обязана? – спросила Ирен.
– Вашими чертовыми расспросами. Тем, что вы лезете в дела моей семьи.
– Дела вашей семьи?
– Не пытайтесь отрицать, что вы каждого встречного-поперечного расспрашивали о неком Нортоне. Только пламя улеглось, а вы снова ворошите угли! Я не позволю вам опять раздуть скандал. Предупреждаю: я адвокат и знаю, как обходиться с людьми вашего сорта.
– И о каком же именно сорте идет речь, мистер Нортон? – уточнила Ирен на удивление спокойным голосом.
– Насколько я понимаю, о театральной братии. Впрочем, это не имеет никакого значения. Мне плевать, кем вы работаете, хоть тряпичницей. Я требую, чтобы вы немедленно прекратили лезть в дела нашей семьи.
– Лично мне не все равно, кем я работаю, мистер Нортон. Я, между прочим, певица и актриса.
– Совсем как Лилли Лэнгтри, – фыркнул он.
– Она дилетантка. Я профессионал. И я не рекламирую мыло.
– Да мне все равно, чем вы занимаетесь, главное, не суйте нос в мою жизнь. А так – хоть на неоседланной лошади скачите, распевая «Янки-дудль», мне какое дело.
– Кроме того, – продолжила Ирен, не обращая внимания на тираду мистера Нортона, – я действовала по заданию одного агентства, поручившего мне навести кое-какие справки. Быть может, именно в этом качестве мои действия потревожили вас.
Гость перестал мерить шагами гостиную и замер:
– Вас наняли, чтобы выяснить подноготную моей семьи? Поверить не могу!
– Думаете, я согласилась копаться в вашем грязном белье из альтруистических соображений? Естественно, за такие услуги полагается платить, – фыркнула Ирен.
Я с легкостью смогла представить, как полыхают от гнева щеки моей подруги, и мне даже стало жаль старого Нортона.
– Значит, все еще гаже, чем я опасался! – воскликнул он. – Если вы полагаете, что сбор и распространение мерзких слухов теперь является профессией, то смею вас заверить, что вы жестоко ошибаетесь. В глазах закона вы – безответственная злонамеренная клеветница. Если я узнаю, что вы не унялись и продолжаете дальше вынюхивать всякие гнусности о моих близких, я приму все меры, как предусмотренные законом, так и иные, чтобы вас остановить. Вы меня хорошо поняли, мисс Адлер?
Я услышала шелест шелка и поняла, что Ирен встала, чтобы сойтись с противником лицом к лицу. Я осмелилась чуть отвести в сторону занавеску и глянуть в щелку. Лицо Ирен было словно высечено из алебастра. Ее щеки горели. Старого Нортона я не увидела, сумев разглядеть лишь влажно поблескивавшие носки черных ботинок, почти касавшиеся подола платья моей подруги.
– По-моему, вы уже и так сказали, мистер Нортон, что не собираетесь церемониться, – вкрадчиво напомнила Ирен холодным тоном.
– Вы даже не подозреваете, насколько я могу быть бесцеремонным, если меня вывести из себя. Настоятельно вам советую: немедленно прекратите вынюхивать. Остановитесь, пока не поздно.
– Угрозы – неотъемлемая часть вашей профессии?
– Если вы угрожаете мне и моим близким, не удивляйтесь, что я отвечаю вам тем же.
Ботинки метнулись к двери. Скрипнули петли, и дверь с грохотом захлопнулась. Раздался топот удаляющихся шагов на лестнице, который стих, сменившись шумом дождя о крышу. Кинувшись к полукруглому окну, я склонилась над подоконником, прижавшись носом к мокрому стеклу.
Внизу я увидела черный экипаж, лоснящийся под струями дождя. Из дома вылетел мужчина в роскошном бархатном цилиндре. Неожиданно остановившись, он резко повернулся и кинул взгляд на наше окно. Отпрянув от стекла, я прижалась к стене, однако, боюсь, слишком поздно. Не исключено, что меня заметили.