Добыча золотого орла

Скэрроу Саймон

Находившиеся поблизости легионеры тоскливо поглядывали на костер, жадно вдыхая манящие запахи и зная, что им еще несколько часов придется дожидаться прибытия провиантского обоза.

– Клянусь яйцами Юпитера, – проревел центурион Туллий, – нельзя ли управиться с этими колбасами поскорее? Боюсь, еще чуть-чуть, и я начну с голоду жевать кожу собственного сапога.

– Они почти готовы, господин, – тихо ответил раб, привычный к нетерпеливому нраву центурионов.

Пока все ждали, Катон бросил взгляд за реку. Противоположный берег в розоватом рассветном свете был усеян мертвыми телами, над которыми тучами вилось привлеченное

зловонием разлагающейся плоти воронье. Многие птицы уже расселись на трупах, вырывая клювами куски мяса из мертвых тел. Но даже это зрелище не могло лишить аппетита проголодавшегося Катона, и когда раб вручил ему походный котелок с дымящейся нарезанной колбасой и несколькими ломтями хлеба, тут же набросился на еду. Точно так же поступили все остальные центурионы. Ощущение тепла и сытости быстро подняло им настроение, и многие из них еще с набитыми ртами принялись обсуждать вчерашнее сражение.

– Как там было на острове, Макрон? – поинтересовался Феликс. – Надолго тебе удалось их задержать?

Макрон задумался, желая ответить как можно точнее.

– На час или около того.

– Ты отбивал их атаки целый час? – У Феликса аж челюсть отвисла от изумления. – Атаки целой долбаной армии?

– Да не целой армии, придурок, – усмехнулся Макрон, указывая пальцем на брод. – То есть была их, конечно, прорва, но переправа узкая, и подступать к нам они могли лишь по несколько человек зараз. Да и то после того, как расчистили реку от большего числа сюрпризов, которые я им приготовил. Думаю, что мы столкнулись лишь с малой частью их войска. Правда, и этого оказалось более чем достаточно.

– А почему ты отступил? – спросил Максимий, слушавший его очень внимательно.

– После того, как они устроили пролом в баррикаде, мне ничего другого не оставалось. Но я тебе еще кое-что скажу… – Макрон, подчеркивая важность своих слов, поднял палец. – Эти ублюдки стали перенимать некоторые наши фокусы.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Туллий.

– Да то, что перед второй атакой они построились «черепахой».

– «Черепахой»? – Туллий в изумлении покачал головой. – Быть того не может!

– Чистая правда, можешь спросить любого из моих солдат. Это одна из причин, по которым пришлось отойти: у нас не было ни малейшей возможности их остановить. Будь мы на месте, они очень быстро разорвали бы нас в клочья.

– Точно так же, как и всех нас на берегу реки, – задумчиво промолвил Максимий. – Нам оставалось или отступить, или всем сложить головы. Им потребовалось бы не так много времени, чтобы всех нас вырезать.

Остальные центурионы осторожно переглянулись и продолжили есть в молчании. Нарушил его Антоний:

– Эй, раб!

– Да, господин.

– Есть еще колбаса?

– Да, господин. Вот, одна осталась… Господин Максимий?

– Что? – раздраженно буркнул тот, повернувшись. – Чего тебе надо?

– Э… колбаса, господин.

Раб кивнул в направлении центуриона Антония, державшего наготове свой котелок.

Максимий улыбнулся и согласно кивнул.

– Конечно, пусть угощается. Он у нас растет, ему нужно хорошо питаться.

– Спасибо, командир, – промолвил повеселевший Антоний, не отводя взгляда от сковороды с колбасой, и подставил свой котелок к ее краю, так, чтобы кусок жарившейся над костром снеди свалился прямо туда. Однако сковорода качнулась, и вожделенная колбаса упала в огонь.

– Проклятье! –

заорал Антоний, видя, как обгорает в огне последний кусок, тогда как все остальные покатились со смеху.

– Будем считать это жертвоприношением, – с усмешкой промолвил Максимий. – Подношением… хм, какое божество нам следует почтить?

– Фортуну, – серьезным тоном ответил Макрон. – Потому что удача потребуется нам как никогда. И прямо сейчас.

Он кивком указал за плечо Максимия, и, повернувшись в указанном направлении, центурионы увидели команду солдат, маршировавшую мимо сонных бойцов Третьей когорты.

– Провосты! – Феликс плюнул в огонь. – Это ж надо – притащиться и испортить такой завтрак!

По приближении патруля, возглавляемого оптионом личной стражи легата, все умолкли. Солдаты остановились неподалеку от сидевших вокруг костра, и оптион выступил вперед.

– Ты центурион Максимий, командир?

– Да.

– Тебе придется пойти с нами. У командующего есть к тебе вопросы.

– Понятно. – На миг Максимий уныло повесил голову, но тут же собрался с духом, подтянулся и кивнул: – Ладно… ладно, идем.

Он поставил на землю свой котелок, поднялся на ноги, отряхивая крошки с перепачканной туники, и даже ухитрился выдавить улыбку.

– Пока, ребята. Туллий!

– Да, командир?

– Останешься пока за меня. Последи за когортой, чтобы был полный порядок. Вернусь – проверю.

– Есть, командир.

Оптион кивнул в направлении кучки палаток, установленных в центре лагеря.

– Иду, иду, – промолвил Максимий с заметным раздражением по поводу такой непочтительности младшего по званию. Центурионы молча проводили взглядами своего командира когорты, удалявшегося под конвоем провостов. Максимий держался прямо и вышагивал, как на плацу.

– Бедолага, – произнес Катон так тихо, что слышать его мог только один Макрон. – На этом и конец его карьере, верно?

– Да, – отозвался Макрон. – Если на свете еще есть хоть какая-то справедливость.

Глава 15

Оптион и провосты вернулись с Максимием только час спустя. Туллий выполнил приказ, и легионеры были готовы к смотру. За отпущенное им весьма короткое время солдаты сделали все возможное, чтобы выглядеть как можно лучше. Завидев приближающегося командира когорты, Туллий громко скомандовал «смирно», и бойцы дружно вытянулись в струнку, глядя перед собой. Центурионы стояли перед своими подразделениями, а по обе стороны от каждого из них – оптион и знаменосец. Когда Максимий и его сопровождающие подошли ближе, Катон заметил, что вид у командира когорты напряженный и мрачный, – видимо, разговор у него состоялся нелегкий. Он кивнул Туллию и, даже не взглянув на солдат, тихонько приказал распустить строй.

– Когорта, разойдись!

Солдаты покинули строй и разошлись обратно по спальным местам. От Катона не укрылось, что многие недовольно ворчали на командиров, которые сами не знают, что им надо: то затевают построения, как для смотра, то их же и отменяют. Нет бы дать людям отдохнуть. Молодой центурион уже усвоил, что таков армейский уклад: солдата непременно нужно чем-то занять, ведь безделье – злейший враг дисциплины. Но сейчас случай был особый, люди были измотаны, голодны, и их возмущение казалось вполне понятным. Но даже при этом Катон пригрозил жезлом паре солдат, чье ворчание достигло его слуха: