Дочь горного короля
Шрифт:
Колларин встал, распрямил спину.
– Куда она пошла? – наседал капитан.
– Не знаю. Она сама не понимала толком, куда идет.
– Как так не знаешь? За что ж тебе деньги платят?
Колларин видел, как она прошла через северные ворота. Еще полмили, и лес укроет ее.
– Убивая этих мужчин, она думала о вас, капитан, – с улыбкой произнес он. – Представляла, как найдет вас и отрежет ваше естество острым ножом. – Редгаэр вздрогнул. – Потом она ушла в этот вот переулок. Может, она и теперь там – ждет.
– Он ведет к северным воротам, – сказал солдат. – Там есть конюшня. Можно взять лошадей.
– За мной, – бросил капитан и бегом пустился по переулку.
Колларин остался на месте, глядя на мертвого Уила. Умирающие часто думают о сущих пустяках, но этот перед смертью пытался что-то сказать – два слова.
Самое время просить прощения, покачал головой Колларин.
Чем больше размышлял Фелл о таинственной встрече, тем больше уверивался, что это ему приснилось. Почему ж он тогда мерзнет в ожидании рассвета под стенами Цитадели? Фелл поворошил костер палкой, стараясь вернуть его к жизни. Овчинный плащ промок под дождем, и огонь, шипящий, едва тлеющий, помогал плохо. Рассветет не раньше, как через час, прикинул лесничий. Он сидел спиной к валуну, а костер горел напротив, у такого же камня. Собранный хворост тоже порядком отсырел. Слева мерцали дрожащие огоньки звездокрылов – Фелл надеялся, что они не станут к нему приближаться. Только горьких воспоминаний ему и недоставало. Золотые крылышки, собравшиеся под толстой дубовой веткой, трепетали во тьме. Ребенком Фелл поймал одного звездокрыла и побежал с ним домой. Там, при свете лампы, он увидел у себя в руке мертвую ночную бабочку с волосатым тельцем и погасшими крылышками.
«Счастье твое, сынок, что на твоей памяти нет пока никакого горя, – сказал отец. – Вот подрастешь и будешь звездокрылов за версту обходить».
Прав он был. В шестнадцать лет Фелл как-то ночью шел по следу хромого волка. Звездокрылы порхали рядом, и он вдруг увидел перед собой тонущего Маттика. Ребенка тащило на быстрину, он протягивал к Феллу руки, но Фелл не умел плавать и лишь смотрел беспомощно, как кипят вокруг мальчика буруны. «Я не виноват!» – вскричал он, заливаясь слезами. С того времени он и вправду стал избегать звездокрылов.
Дождь зарядил снова, и они пропали из виду.
– Дурака я свалял, вот что, – сказал лесничий, глядя на свой мокнущий лук. Тетива лежала у него в кошеле, колчан с дюжиной стрел он укрыл под плащом, но лука все равно было жалко. Его сделал мастер, Керет из Вингораса. Наконечники у него роговые, тянущая сила около девяноста фунтов. Фелл, хотя и не лучший в Лоде стрелок, ни разу не промахнулся с тех пор, как его купил. Стрела, слетая с него, пела и входила глубоко в плоть. Очень важно, чтобы олень умер быстро. Лучше всего, чтобы он вовсе не понял, что умирает – тогда мясо будет нежным и сочным. Если же зверь пугается перед смертью, мускулы у него напруживаются и остаются твердыми. Лук Керета поставлял наилучшее в горах мясо. – Зачем я послушался сна, в который не верю? – Фелл ясно помнил приснившиеся ему слова: Через три дня под стенами Цитадели взовьется меч, и красный плащ затрепещет снова. Будь там, Фелл. Через три дня, на рассвете. Когда взойдет солнце, родится легенда.
Дождь перестал. Сквозь тучи проглянула луна, и звездокрылы опять закружили под дубом. Фелл обтер лук, все шесть футов гнутого дерева. Костер, о диво, вдруг разгорелся. Протянув к нему руки, Фелл ощутил желанное тепло.
– Так-то лучше, – произнес Талиесен. Фелл прянул, как вспугнутая белка. Старик появился мгновенно, непонятно откуда. – Раньше я любил ночной лес, – продолжал друид, чей плащ из перьев сиял при луне, – но последнюю сотню лет кровь уже не греет меня.
– Не мог по-человечески подойти? – возмутился Фелл.
– Я ведь не совсем человек. Что толку быть одаренным, если никто не восхищается твоим даром? Легко же ты поддаешься страху, мой мальчик. – Талиесен огладил седую бороду. – Ничего не варишь на этот раз? Что ж, тем лучше.
– Ты тогда не притронулся к еде, вот и молчи. Ты не настоящий, не из плоти и крови. – Фелл, осмелев, протянул руку, и она прошла сквозь морщинистое лицо старика.
– Ты не глуп, но все-таки заблуждаешься. Это здесь я бесплотен. Талиесен из плоти и крови сейчас далеко – он сидит у себя в пещере, в другом времени, в другом месте. Чтобы открыть Врата для плоти, требуется громадная мощь, астральному же телу ничего такого не надо. Для разговора с тобой вполне довольно и духа.
– У тебя слов, как у нищего вшей, – рассердился Фелл. – Не желаю я с чародеями толковать. Говори что хотел и проваливай.
– Ш-ш, мальчик, что за манеры? Старших как будто уважают и в ваш просвещенный век. Разве родители тебя этому не учили? Отец твой, насколько я помню, был хорошо воспитан.
– Ради всего святого, говори дело. Твои поучения мне поперек горла стоят.
– Хорошо, – сказал, помолчав, Талиесен, – только запомни как следует. Во-первых, когда я уйду, привяжи тетиву на свой лук. Он тебе вскоре понадобится. Во-вторых – знаешь ли ты водопад Альвена?
– Где Железнорукий перешел в иной мир? Конечно, знаю. Каждому ребенку в Лоде известно, где он.
– Когда стрелы будут пущены и кровь прольется на землю, ты проводишь туда человека в плаще. Понятно?
– Ничегошеньки мне не понятно. Во-первых, я ни в кого не собираюсь стрелять, во-вторых, кто такой человек в плаще?
– Терпение, Фелл. Если ты не станешь стрелять, умрет тот, кто тебе очень дорог. Поверь мне на слово, мальчик. И помни о водопаде.
Старик исчез, и костер погас в тот же миг.
Фелл выругался ему вслед, однако тетиву привязал.
Птицы защебетали, предвещая рассвет. Фелл повесил колчан на плечо и взошел на пригорок, откуда была видна Цитадель.
Смотреть было не на что – одни серые стены да торчащий над крышами замок. Но небо прояснилось, и он увидел крошечную фигурку, которая вышла из северных ворот и побежала к холмам. Фелл прищурился, не узнавая бегущего, и тут первый луч зари упал на серебристую голову…
Сигурни не успела преодолеть и трехсот ярдов, как из ворот выехали три всадника. На первом и третьем были шлемы и панцири, но внимание Фелла привлек второй, верхом на сером коне, с воздетым мечом и в красном плаще.
Сигурни бежала что есть силы, но всадники нагоняли ее. Зачем они обнажили мечи? Фелл вдруг с жестокой ясностью понял, что сейчас они затравят ее и убьют.
Передовой всадник был в пятидесяти ярдах от девушки, когда Фелл наложил стрелу. Нелегко будет попасть в быстро скачущую цель, стреляя вниз при недостаточно сильном свете.
Фелл сознавал всю трудность своей задачи, но не испытывал колебаний. Он плавно отвел тетиву к самому подбородку и между двумя вздохами, сохраняя полную неподвижность, прицелился и пустил стрелу. Она запела, и на долю мгновения Фелл подумал, что промахнулся. Но стрела вошла точнехонько в левый глаз всадника и выбила его из седла. Фелл, выбежав вперед, достал вторую стрелу, но выстрелил слишком быстро. Стрела миновала офицера в красном плаще и оцарапала лошадь третьего всадника. Она взвилась на дыбы, солдат рухнул наземь.