Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2

Чернышева Наталья Сергеевна

Магическая, скорее всего. Такая, совладать с которой может только он, а больше никто. Риск и обязанности прилагаются.

«А я ему рубашки вязала», — с тихим отчаянием думала Хрийз, — «На свою голову…»

сЧай и сейчас был одет в одну из тех, связанных тогда по весне, Хрийз видела вышитый ворот, выглядывавший из воротничка кителя или как это называется тут у них. Служебная одежда. Белая морская форма со знаками различия. Ну, знаки-то эти хотя бы могла в библиотеке посмотреть, а? Не сидела бы тогда здесь рыба рыбой.

Вспомнился вдруг

далёкий солнечный день когда она, скромная работница Службы Уборки, смотрела издалека на парад, на то, как встречали островных моревичей и их предводителя… Маленькая — с такого расстояния! — белая фигурка вскидывает к небу кулак и толпа отвечает восторженным рёвом… Хрийз помнила себя, растерянную, маленькую, такую беспомощную в новом, беспощадном к попаданке-сироте мире. Год. Прошёл всего год, ну, чуть больше… Год и половина осени. А как всё изменилось.

Кто бы мог подумать тогда!

— Ты ешь, ешь, — мягко сказал сЧай, — Тебе надо.

— А вы?

— И я… Обо мне не беспокойся…

Яшка сделал круг по комнате и уселся на спинку третьего стула, поближе к хозяйке. Замер неподвижно, всем своим видом показывая: я здесь, ты под охраной.

Бдительный и верный страж… Хрийз радовалась, что спасла его детей. Пожалуй, единственный луч света в окружающем мраке.

Кусок в горло не лез, хотя еда была отменно приготовлена. Но Хрийз не чувствовала ни запахов ни вкуса, и мечтала лишь об одном, когда уже закончится наконец эта пытка. В море, на палубе боевого корабля, было проще!

Та палуба встала в памяти внезапно во весь рост, цвет и запах, Хрийз аж зажмурилась от тихого отчаянного ужаса. Кошмар сплошной, чем тогда едва не окончилось, если бы не Желан. А здесь Желана нет. Есть Яшка, но, судя по настроению фамильяра, Яшке будет до лампочки. Вон, уже лапу поджал, спать собирается, сийги — существа дневные, ночью им бодрствовать тяжело. «Господи, ну о чём я думаю!»- оборвала сама себя девушка, отодвигая от себя блюдо.

— Плохо ешь, — тут же прокомментировал сЧай.

Сам он на аппетит не жаловался.

— А вы-то когда узнали, чья я дочь? — спросила она о наболевшем.

Если ещё и этот с самого начала знал…

— Когда птицу увидел, — сЧай кивнул на Яшку. — Он жил на моём корабле всё это время. А потом вдруг пропал. Я не знал уже, что и думать. Пока Яшхрамт был со мной, ещё оставалась надежда…

Он не договорил. Хрийз поняла, о чём сЧай думает. О той, другой, Хрийзтеме, которую он любил в юности. О старшей, получается, сестре самой Хрийз. Которая сейчас лежит в коме где-то здесь, вот в этом самом замке. Её имя вот уже двадцать лет опасаются давать новорождённым девочкам из страха пристегнуть к ребёнку вместе со знаменитым именем такую же знаменитую неудачу. Мороз по коже, если вдуматься.

— А вы её очень любите, да? — осторожно спросила Хрийз.

Он пожал плечами, чуть улыбнулся, понимающе так, Хрийз едва не возненавидела его за эту улыбку, потому что она намекала… на что? Понять бы самой.

— Мы были детьми тогда, — сказал сЧай наконец, — Война сожрала нашу юность.

Хрийзтема-Старшая умерла. Тот наивный влюблённый мальчик — тоже. Это было давно.

Честно. Хрийз свела вместе кончики пальцев. Молчала, уже жалея, что затронула больную для него тему. Язык поганый… Что его было не придержать!

— Вы совсем разные, — продолжал сЧай, — Несмотря на внешнее сходство и редкостное упрямство. Ты служишь Жизни, а она по факту превратилась в проводника Смерти. Только что кровь напрямую не пила, как неумершие. Старый Канч ей говорил не раз, что однажды ей придётся принять перерождение как данность, если она не уймётся…

— А она? — тихо спросила Хрийз.

— Посмеялась… — сЧай встал, отошёл к окну.

Смотрел в туман, и в душе у Хрийз шевельнулась жалость. Каково это, отпускать из сердца любимую? Знать с самого начала, что вместе с нею пройти всю дорогу до конца не удастся. Быть рядом, насколько хватит сил. И, в конце концов, отпустить.

Хрийз выбралась из-за стола, подошла к сЧаю. Сказала тихо:

— Простите. Я не должна была спрашивать…

Он посмотрел на неё с высоты своего роста. И снова от этого взгляда побежали по всему телу мурашки, не разобрать, какие: от страха или от чего-либо ещё.

— Тебе, — сказал сЧай мягко, — спрашивать можно о чём угодно.

Из-за близких гор выбралась ещё одна луна. Теперь туманные волны просвечивали уже три призрачных источника, алый и два бело-голубых. Флёр не казался опасным. Ни одна смертоносная нить не отсвечивала в нём. Но Хрийз помнила, что она обнаружила на скалах, вокруг Яшкиного гнезда… Её будто подтолкнуло, она начала рассказывать. Смотрела на туман и рассказывала, заново переживая весь тот ужас. Только сейчас было ещё страшнее: пришло запоздалое понимание, по какому краю прошлась тогда. сЧай слушал внимательно, не перебивая, и Хрийз совсем осмелела. Спросила:

— Такое вообще возможно? Чтобы в защитное плетение мог вклиниться кто-то другой?

— Невозможно, — подтвердил сЧай.

Хрийз немо уставилась на него. А что, костомары ей приснились? Искорёженные нити стихии Смерти, оплетавшие гнездо, — приснились?!

— Это сделано кем-то из создателей флёра, — сказал сЧай. — По злому умыслу или под влиянием извне. И сделано было в процессе плетения. В самом начале.

— Но их всего девять, — сказала Хрийз, собирая на переносице острую складку. — А это значит… что…

— Найти сотворившее зло не получится, — закончил за неё сЧай. — Всё это высшие маги. И — каждый сам за себя, да… Впрочем, сама увидишь. Завтра на Совете.

— На Совете, — в ужасе выдохнула Хрийз. — Мне там что делать!

— Рассказать всё, что с тобой случилось. Заодно уж на тебя все посмотрят. А то некоторые там сомневались… Не бойся, ты их почти всех знаешь! Или хотя бы видела.

Хрийз обхватила себя руками. Как ей не хотелось лезть в этот высший, собаки его дери, свет! В Службе Уборки было проще намного…