Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
— Расскажу, — неохотно пообещала она.
На том Хрийз окончательно оставили силы. Она провалилась в сон, и уже не чувствовала, как её вернули в постель и укрыли одеялом до самого подбородка.
Проснулась, как всегда, с трудом всплыв сквозь слои обволакивающей дрёмы, густо замешанной на слабости. Захотелось сразу же сесть, — упрямо, назло. Лежать и смотреть в потолок — знаете ли, пусть другие лежат, пусть другие смотрят. А она, Хрийз, не будет!
Но ухо уловило голоса прежде, чем тело дёрнулось, подчиняясь диктату воли. И Хрийз решила пока полежать тихо. Говорили о ней.
Говорила Сихар, Хрийз узнала её голос. И по присутствию в магическом фоне комнаты узнала сЧая. Пришёл… У него проблем было не просто много, очень много. Родные Острова, военный флот, и ведь Потерянные Земли, хоть и притихли, но глаз за ними да глаз был нужен. Особенно если Рахсим теперь там. Где же ещё ему быть, как не среди тех, кто практикует такую же мерзкую магию, как и он сам. И тем не менее, сЧай выкроил время. Пришёл.
И его присутствие вливало в душу новые силы. Он здесь, рядом, пришёл, и можно будет взять за руку, и прижаться щекой к его ладони, и ни о чём не думать, просто чувствовать, что он здесь, рядом… слушать его голос, вбирать его тепло…
Но — потом, всё потом. Сейчас говорились принципиальные вещи, которые необходимо было услышать, а услышав, принять и понять. И чтобы же они не догадались, что пациентка проснулась!
Защитный флёр невнимания… только не на тело, а на сознание. Уроки Кота Твердича вспомнились неожиданно ясно, как будто вернулась с одного такого занятия только вчера. И говорящие не почувствовали ничего…
— … зря, — уловила Хрийз конец фразы Сихар. — Я уже ни в чём не уверена. Что мы наделали, сЧай! Что наделали!
? голосе её сквозило отчаяние. Легко можно было представить себе, как Сихар расхаживает по комнате — каждый шаг звенел натянутыми нервами, — стискивает пальцы, поджимает губы.
— У нас был другой выход?
сЧай, судя по голосу, стоит у окна. Может быть, положил руку на стену, он так делает часто. Рука на стене, взгляд в окно, на простор — склон горы и ледяное море. Может быть, сейчас светит солнце. Хрийз помнила, что уснула днём, но не могла сказать, сколько проспала. На сколько времени проклятое снотворное в счейге было рассчитано. Надо запретить Сихар… запретить… а всего лучше, как-то убирать его оттуда самой. Магией. Наверняка, это возможно!
— В любом случае, — продолжал сЧай, — сейчас отыгрывать назад уже поздно. Девочка вернулась. Пусть — так, но это она. Я… вижу ей.
— Ты пристрастен, — обвинила Сихар.
— А ты нет?
— Я… понимаю, что будет с нами, если княжеский род угаснет совсем. Уже видела, все эти четыре года. Она держит земли… и стихия Жизни вновь начала собираться вокруг неё так, как должно. Женщины начали беременеть, сегодня на приёме была, осматривала… и прогноз у них у всех благоприятный. Но, сЧай, Хрийзтема-младшая может не выдержать!
— Я в неё верю.
Коротко, скупо. Но сколько силы в четырёх этих словах. Хрийз повторила про себя: «я в неё верю». Вот ради ещё и этого. Обязана, просто обязана как можно быстрее встать на ноги. «? меня верят. Я не могу подвести…»
— Меня беспокоит её связь с Милой, — продолжила Сихар. — Пожизненный магический контракт, Миле-то полезно, а ей?
— Мы разве можем на это повлиять?
— Можем, — твёрдо сказала Сихар. — Такую связь нелегко разорвать, но можно. Для её же блага…
— Не вмешивайся.
— Почему?! — возмутилась Сихар. — Я делаю всё, что могу. Но Мила тянет на себя слишком много, а разговаривать с ней бесполезно, шипит и клыки показывает. Что ты, Милу не знаешь? До неё же не достучаться. Если бы она хоть немного себя придерживала бы. А то!
— Я с ней поговорю, — сказал сЧай. — Может быть, меня она услышит. Но ты не вмешивайся, Сихар. Не тот случай, поверь.
— сЧай…
— Хочешь, чтобы вместо Милы пришёл кто-то другой? У Милы, по крайней мере, мозги устроены нестандартно, и она доверяет своей интуиции гораздо больше, чем вколоченной должным обучением правильности. Не вмешивайся, Сихар.
— Если девочка умрёт…
— Значит, умрёт, — сурово отрезал сЧай, но потом добавил: — Но я в неё верю.
Молчание. Шаги, быстрые, нервные, — Сихар. Туда-сюда, остановка, снова, чуть изменив траекторию, туда, потом сюда.
— Я не справляюсь, сЧай, — сказала наконец целительница, и в голосе её прозвучала самая настоящая паника. — Не справляюсь, я не справляюсь! Всё идёт не так, как надо, все её реакции не такие, как надо… сЧай, помнишь, вы привезли её ко мне после знакомства с волками? Я еще глаза для неё выращивался?
— Трудно забыть, — ответил сЧай, и Хрийз почти увидела его скупую улыбку.
Как давно это было! Вечность назад. Тоскливый рыдающий вой, заснеженное, замёрзшее в бурю море, огромная стая… Теперь, оглядываясь назад, Хрийз понимала, что волки — это была, пожалуй, самая простая проблема из всех. Но кто бы сказал тогда, что ждёт впереди! Кто хоть намекнул бы! Наверное, рассмеялась бы ему прямо в лицо.
— Я помню, какой она была тогда, — продолжила Сихар. — Не сравнить же совсем!
— Она прошла инициацию стихией Жизни, — выговорил сЧай. — Она держала берег, не давая врагам захватить магическое поле над городом. Она уничтожила проклятую Цитадель. И именно она вернулась из-за Грани. Неудивительно, что она изменилась, Сихар.
— Я боюсь, — очень тихо выговорила Сихар, и Хрийз снова почти увидела острую вертикальную складку у нее на переносице, белые от хронического недосыпа глаза, завившиеся от усталости кольцами прозрачные волосы. — Боюсь не справиться. Она же ещё и упрямая как… как…