Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
— Я тебя убью, ублюдок, — тихим, но очень страшным по оттенку голосом выговорил сЧай. — Я тебя сейчас так убью, что самому станет страшно.
Он шагнул к врагу, полностью деморализованному своим же собственным поступком.
— Нет, — крикнула Хрийз, хватая сЧая за руку, — не надо… Он ранен; не убивай!
В голову не вмещалось, как это, сЧай сейчас возьмёт и прикончит безоружного, да еще раненого, пусть и гада. Ладно, Хрийз сама убить его хотела, но ведь не таким же образом! А лицо у любимого дышало такой непривычной свирепой злостью, что возьмёт и убьёт, легко. И как потом после этого жить? Помнить эту ярость и эти руки в крови…
Раненый шевельнулся, и над его ладонью снова начал вспухать шар — уже второй. И тут же шар разбился на множество сверкающих искр, ни одна из которых не долетела до пола.
— Успели! — вскрикнула Сихар, и Хрийз в немом изумлении уставилась на неё.
Разве Сихар не должна была сейчас сидеть под домашним арестом? Разве она могла пройти сквозь наложенные на её покои чары?! В одиночку — да, не смогла бы.
Но вместе с нею явился старший посол. Сагранш Рахсим.
сЧай, не сдержавшись, уронил чёрное слово. В смысле, что, мол, не было печали, собралась баба замуж выходить. Очень смешно. И жутко. И смешно. И страшно. Хрийз поймала себя на начале истерического хихиканья и задавила эту гадость в зародыше. Не до истерик сейчас!
— Вовремя, — выдохнул старший Рахсим.
А Сихар уже склонилась над младшим, прощупывая пальцами плоть вокруг воткнувшегося в бедро ножа. Клинок не исчез, как исчез после того, как ранил Дахар. Хрийз не знала, почему. Может, Рахсим был сильнее… или у него была какая-то защита. Скорее всего, второе.
— В чём дело? — яростно выплюнула Хрийз. — Что происходит?
— Головы вверх поднимите, — посоветовал старший посол. — А? Как вам?
Храм тёк, меняя форму и цвет. Неужели из-за того, что произошло кощунство — драка перед алтарём высших сил?! Хрийз поняла, что задала вопрос вслух, когда услышала ответ старшего Рахсима:
— Какое там! В храмах дрались и раньше; стихиям и силам, равно как и самому Вeчнотворящему насрать на дела людей!
— Не богохульствуй, — строго одёрнула третича Сихар.
— Исключительно из уважения к дамам, — сказал тот, — промолчу.
Аура его пылала багровым и синим, невидимая магическая броня отзывалась стальным звоном на любое дуновение.
— Да что происходит! — не выдержала Хрийз, наблюдая, как Сихар извлекает нож из бедра младшего Рахсима.
Её собственный нож! Сихар достала его и швырнула, не глядя, полностью сосредоточившись на ране. Клинок полежал немного на полу, и начал таять, снова уходя в непроявленное.
— Щит, — на два голоса вскрикнули сЧай и Сагранш.
Белый прозрачный купол накрыл всех.
— Дахар! — вскрикнула Хрийз, вспомнив об отважной неумершей.
И на миг умерла, поняв, что Дахар осталась за защитной стеной, и разрушающийся храм поглотит её. Храм или та сила, что принялась тот храм пережёвывать…
Но нет, Дахар была внутри. И даже поднялась, зажимая ладонью плечо. Кровь больше не текла, но двигалась неумершая несколько скованно, так, словно испытывала сильнейшую боль.
— Простите, — прошептала ей Хрийз, когда Дахар опустилась на пол рядом с нею.
— Ничего, — неумершая даже улыбнулась. — Нормально. Вы защищали; не ваша беда, что так получилось.
— А вам… может быть вам… — Хрийз не смогла сразу выговорить то, что имела в виду, но Дахар поняла и покачала головой:
— Пока не надо…
— Больно? — виновато спросила Хрийз.
— Переживу…
Что ещё она могла ответить. Только это…
— Всю жизнь, — с весёлым смехом сказал Сагранш Рахсим, — всю жизнь мечтал подраться с тобой за спиной, тБови!
— Бойся мечтать, — угрюмо проворчал в ответ сЧай. — Мечты сбываются.
— Это точно.
И они посмотрели друг на друга с понимающим, выстраданным годами противостояний, сочувствием.
— Что у нас тут, три бойца и три калеки, — между тем произвёл подсчёт старший Рахсим. — Против… а против кого, собственно? Эй, неуважаемый. Покажись и объяснись.
Храмовый священник! О нём Хрийз совсем забыла, и совершенно зря.
Никакой это был не священник, как и место это не было храмом. Пещера, огромная, унылая, тёмная, освещаемая лишь белым колдовским огнём поставленного заклятыми врагами, а ныне невольными союзниками, магического щита. По стенам вместо текучих и переменчивых проекций стихий сидели костомары. Большие, уже привычные глазу, именно с такими Хрийз сталкивалась раньше, когда училась в мореходной школе. И маленькие, не больше ребёнка, у этих, помимо скелета, была и плоть. Склизкая, сгнившая, непонятно как державшаяся, но плоть.
Откуда-то Хрийз знала — из памяти ушедшей сестры? — что эти, маленькие, куда опаснее. Достаточно одного неосторожного прикосновения без защиты, чтобы получить страшную рану. И снова ударило знанием: чудовища содержали в себе пленные, опутанные злым колдовством души. Они давали тварям их псевдожизнь и реальную мощь, до тех пор, пока могли отдавать им с свою жизненную силу. Тот же принцип, что и с артефактом Опоры. Только твари были страшнее любого артефакта.
У них были клыки. И когти. И воля, нацеленная всего лишь на одно: разорвать в клочья живьём. Разрыватели. Слово снова всплыло из не своей памяти, и обдало ужасом: телу довелось узнать на себе, каковы когти этих чудовищ в деле…