Дочь моего врага 2
Шрифт:
— Ты хочешь посадить меня к ним?! — стоя у входа в зал Высших, в котором и будет проходить слушание, я отказывалась выполнить указание мужа.
— Да. Иди, — муж кивнул на стайку воинов Манкуловых, рассевшихся в восточной части зала.
— Мне некомфортно, — честно призналась ему. Где это видано, чтобы молодая женщина с ребенком сидела в окружении огромных мужиков?
— Либо ты сядешь именно туда, либо я сейчас же отправлю тебя домой, — настаивал Роман. Он не злился, не пытался кричать на меня. Более того, мне кажется, что именно на это он и рассчитывал: поставить мне жесткие условия, а когда я откажусь их выполнять, с чистой совестью отправить меня прочь из зала суда. Нет уж, дорогой муж, такого подарка я тебе не сделаю. Раз он
Мое место оказалось прямо в середине первого ряда, аккурат между мужчинами. По трое справа и слева от меня, и еще одна тройка — позади. Итого девять человек личной охраны для меня и моего сына. Неплохо. Вот только, ничего не могу поделать с тем, что Манкуловым я не доверяю. Пусть я жена и мать их альф, но мы не прожили ни дня в их стае. Я для них чужая женщина, дочь того, кто убил их прежнего альфу. Много ли нужно, чтобы многовековая ненависть вновь вспыхнула в них?
— Рад, что вы живы и здоровы, — подал голос мужчина средних лет рядом со мной. Судя по запаху, могу предположить, что это дядя Романа. — Очаровательный малыш, — он скосил глаза на маленького Рому, которого я всюду носила с собой в слинге. Малыш всегда был прижат к моей груди, отчего спокойно было и мне, и ему.
— Спасибо, — вежливо улыбнулась я.
— Вам спасибо, — подмигнул мне воин. — За альфу, — пояснил он, заметив мой недоуменный взгляд. — Уверен, он станет легендарным правителем.
Я молча кивнула. В данный момент легендарному альфе нужно регулярно менять подгузники, которые он старательно пачкает. Боюсь, до легенды ему еще далеко. Сначала нужно вырасти, окрепнуть, с моим молоком впитав повадки оборотней. Нам предстоит долгий путь.
На западной стороне клана уже начали собираться Капуловы. Внутри я ликовала, вновь видя родные лица, но внешне не смела этого показать. Расчет Романа оказался верен. Мои родные видели, что я сижу в первом ряду, подчеркивая этим свою принадлежность новому клану. Мне ничего не оставалось, кроме как устало вздохнуть и закатить глаза. Почти год я прожила вне вражды и уже отвыкла от этого бесконечного противостояния. Столкнувшись с ним вновь, ощутила противный привкус на зубах, словно попробовала пропавшее, полусгнившее блюдо. Когда же весь этот кошмар закончится? Одно я знаю точно: мой сын не будет жить в этой вражде. Он достоин большего, чем вечные склоки и взаимная ненависть.
Одними из последних в зал вошли мои родители. Я впилась взглядом в лицо отца, пытаясь понять, что он чувствует, в каком настроении пребывает. Поразительно, как постарел папа всего за год. Под глазами появилась россыпь морщин, которых раньше там и в помине не было. Кажется, даже сам он, его фигура стали меньше, словно часть мышц ушла. Такое чувство, будто все это время папа голодал. Сердце защемило от чувства вины. Неужели он так страдал из-за меня и моего побега…?
Они с мамой даже не взглянули в мою сторону. Я видела, что они заметили меня, ну уж запах дочери точно учуяли. Даже головы в мою сторону не повернули. Если братья то и дело смотрели на меня, подмигивали, показывали языки и были рады видеть меня, то родители демонстративно игнорировали, и я действительно пожалела, что пришла сюда.
Но вот в зал вошли Высшие в полном составе. Все мужчины клана с гордо поднятыми головами прошли к длинному столу, стоящему в северной части помещения на высоком возвышении. Никто не сомневался, что именно здесь будут восседать судьи. Я никогда прежде не присутствовала на подобного рода заседаниях. При появлении Высших все начали вставать, и я тоже поспешила подняться. Ощутив на себе чей-то взгляд, подняла голову.
Алекс
— Начнем, — вздохнул глава клана Высших, опускаясь на стул. Вслед за ним и все присутствующие сели на свои места. Я заозиралась. Бориса нигде не было видно, а ведь он — главный обвиняемый сегодня. Надеюсь, он не сбежал, и сегодня его наконец-то приговорят к смертной казни. После этого я буду чувствовать себя в безопасности. Стоило вспомнить, с какой силой его пальцы сжимали мою шею, и сердце болезненно сжималось в груди. — Итак, Манкуловы и Капуловы снова взбудоражили всех нас, — вздохнул Высший с видом уставшего родителя, у которого уже нет сил справляться с нерадивым чадом. — На этот раз ваша вражда уже перешла все границы. Первым на допрос вызывается Роман Манкулов, — волчьи глаза Высшего впились в моего мужа. Я бы внутренне содрогнулась от такого страшного взора, но Манкулов и ухом не повел. Более того, я могу поклясться, что он начал злиться. Слишком сильно окаменели его мышцы под тонкой рубашкой.
— Что именно вы хотите знать? — остановившись прямо перед судейским постаментом, Роман заговорил с ними так, словно на допросе здесь были они, а не он. Высшему это не понравилось. Он скривился, но ничего не сказал. Решил отомстить в ходе допроса. Не понимаю, какая кошка пробежала между Романом и правящим кланом. Между ними воздух вот-вот заискрит!
— Хотим знать, как вы остались в живых и почему скрыли это ото всех, — с плохо скрываемой ненавистью процедил Высший.
— Потому что таковы были условия выживания, — пожал плечами Роман. Он рассказал мне свою историю. Я все знаю о бандитах, которые решили, что мой муж будет им полезен живым, а не мертвым. — Думаю, те люди, которые оплатили мое убийство, были не очень рады такому исходу, — криво усмехнулся Манкулов. — Им сообщили о том, что заказ исполнен. Я же остался жить и быть вынужден служить группировке.
— Вы совершали преступления, — сверкнул глазами Высший. О чем он? Романа вынудили принести клятву, у него просто не было иного выхода! — За это придется ответить.
Как-то быстро мой муж из важного свидетеля превратился в обвиняемого.
— А вы сначала докажите, что я совершал что-то противозаконное, — дерзко ухмыльнулся Манкулов. — Я ведь могу заявить, что меня держали как мальчика на побегушках и серьезных дел не доверяли.
— Стали ли бы они ради мальчика на побегушках обманывать заказчика? — резонно заметил Высший. — Нет, Роман, у меня к вам много вопросов…
— У меня к вам тоже, — нагло перебил его Манкулов. От такой дерзости в зале воцарилась тишина. — Но я предлагаю оставить эти вопросы на потом. Если задам их сейчас, все заседание сорвется. Давайте вернемся к вопросу о похищении моей жены, — и кто тут после этого главный? Такое чувство, будто Роман решил взять на себя обязанность вести этот суд.
— Здесь не вам решать, какие вопросы мы будем рассматривать, — тут же ощетинился Высший.
— Ну конечно, — Роман расплылся в обманчиво-дружелюбной улыбке. — Что именно вы хотите знать? Кстати, напоминаю вам, что я здесь в качестве свидетеля, а не обвиняемого.
Я скосила глаза на свой родной клан. Они сидели с таким ошарашенным видом, словно перед ними разыгралось цирковое представление, а не суд. Все знали о дружбе Романа с кланом Высших и никто не мог понять, какая кошка между ними пробежала. Такое чувство, что, если бы не суд, Манкулов начал бы драку прямо сейчас. От него исходили почти ощутимые волны агрессии в сторону бывших друзей.
— Мы хотим знать, как вы… — дальше последовали вопросы о моем похищении и поисках, в которых Роман принимал непосредственное участие, о взаимоотношениях с Борисом, об их студенчестве, о причиненных обидах. К чести моего мужа надо заметить, что он отвечал честно. Не пытался обелить себя, не отрицал неприятных фактов. Открыто признал, что чувствует свою вину за поведение в юности, но этим не оправдывает Бориса.