Дочь волхва
Шрифт:
– Папенька в беде, ему помочь надобно. А меня рубаху шить, да всякими делами загружать… Лучше я одна в лесу буду жить, может здесь у диких животных и птиц я и узнаю, что с папенькой и как ему помочь.
На ветке рядом с шалашом появилась белка. Это милое создание высоко держало пушистый хвост.
– Вот как ты думаешь, белка? – обратилась к ней Мара. – Зачем мне учиться всем этим премудростям домашнего быта, когда папенька в беде?
Белка замерла и внимательно уставилась
Мара вздохнула и начала язвительно передразнивать няньку:
– Я тебе передаю не просто знания, а опыт Рода нашего, а ты носом воротишь. Внимательной надо быть к тому, что ты делаешь, а тебя в деланье нет. Жизнь так мимо тебя и пройдёт.
Едва Мара замолчала, белка завертела мордочкой, будто пытаясь что-то сказать.
Не обращая внимания на её поведение, Мара продолжила рассказывать ей о своём.
– Но вот как же, белка, меня нет, когда я там! И делаю что велят! Вот только супротив моей воли, да и мысли мои не о том…
Мара повторяла слова Любавы, которые незаметно проникали в её сердце, заставляя осмыслить сказанное. Но всё так же продолжала передразнивать няньку:
– И невдомёк тебе, что всё искажено для тебя, твоей болью. А повинуясь ей, ты наполняешься обидой и злостью, с таким-то добром, ты не сможешь прийти к Богу нашему Роду. Утянет тебя боль твоя в кривду и ложь и сгубит душу твою. Вот и сейчас витаешь непонятно где! Учишь тебя учишь! А ты…
Белка подпрыгнула на месте и закрутила мордочкой с удвоенной силой.
Мара удивлённо посмотрела на неё, а потом в ту сторону, куда белка всё время поворачивалась. И увидела, как рядом со старым дубом появилось свечение.
Оно ширилось, разворачиваясь по кругу. И вдруг в центре появился силуэт человека с посохом.
Мара испугалась и перестала дышать.
Пристально всматриваясь в силуэт, она вспомнила: такое же свечение было в день, когда умерла её маменька.
«Что же это такое? Что?» – мысли кружились в голове не давая ответа.
Вдруг от речки послышался голос Любавы:
– Мара! Мара! Ты где? Отзовись! Мара…
От пронзительного голоса Любавы Мара на какое-то время оцепенела. Надо было крикнуть няньке, предупредить, но Марины уста словно слиплись.
Человек, что находился в центре свечения, услышав Любаву, вздрогнул, замер, а потом сделал шаг назад и исчез. Свечение замерцало, и рассыпалось в воздухе, не оставив и следа.
Когда Мара очнулась, поняла, что Любава уже ушла. Ей стало жутко страшно, она быстро спустилась с дерева и рванула домой.
Подбегая к амбару, Мара встретила Васила. Он сидел на скамейке и задумчиво плёл корзинку.
Мара хотела рассказать ему про свечение, но не успела начать, как Васил взял прут и, пригрозив им, принялся отчитывать её.
– Ну что? Где ты была? Тут Любава с ног сбилась искать тебя, а ты самовольничаешь. Вот приедет Велебор посадим тебя в башню будешь там сидеть!
– Папенька так никогда не сделает, – ответила Мара, отступая назад. – Он меня любит! А ты, дядька, меня за что так ненавидишь?
Васил откинул прут в кучу и, вздохнув, сказал миролюбиво:
– Да с чего ты это взяла, что я тебя ненавижу? Дурёха! Я люблю тебя! Ещё как люблю! Вот только ты Любаву шибко волноваться заставляешь. А мне жалко её. Сейчас вон бледная бегала, тебя искала. На поляну твою ходила, а тебя там нет. – В голосе Васила послышалось раздражение. – Вот где ты была? Я говорю, а тебе хоть бы хны! Ни капельки красочки на щеках.
Мара смутилась.
«И впрямь, чего я так с нянькой?» – подумала она.
– А где-нянька-то? – спросила Мара у дядьки Васила.
– В хоромы пошла, может там ещё, – буркнул он в ответ.
Мара направилась в дом, но её остановил голубь, который, едва не задев крылом её лицо, влетел Василу прямо в руки.
– Голубь-то почтовый, – удивился Васил, рассматривая птицу. – Видимо известие срочное.
Мара от удивления забыла, куда шла.
Увидев остановившуюся в любопытстве племянницу, Васил сказал:
– Ну чего встала, иди! Иди, успокой Любаву!
Мара, не отрываясь, смотрела на голубя и не слышала Васила.
– Чего стоишь?! Иди, говорю, успокой Любаву! – прикрикнул Васил.
Любава в глубокой задумчивости сидела на лавке. Бледная и уставшая, она взывала к своим предкам о помощи и, когда вошла Мара, Любава не сразу заметила её.
Мара неуверенно присела рядышком.
– Явилась наша несмеяна, – нянька с укором посмотрела на племянницу.
– Нянька, ты это, не серчай на меня, – ласково произнесла Мара и затихла.
Все её мысли были о том, какое известие принёс голубь, ведь это наверняка о папеньке. Может сообщает, что скоро будет или наоборот задерживается…
– Мара ты чего такая? – Любава одёрнула Мару за плечи.
– Нянька там это… – Мара хотела рассказать о голубе и о свечении, но в дверях появился Васил.
– Тут голубь… – Васил замолчал и показал берёсту. – Известие принёс… Странное. Про старцев с Велебором…
Мара с Любавой подскочили.
Васил глянул на них, помолчал чуток, а потом продолжил:
– Но я думаю всё обойдется, справимся.
– Чего обойдётся? С чем справимся? – заволновалась Любава, прижав руки к сердцу.