Дочь волхва
Шрифт:
Мара замерла, боясь услышать страшное.
– Ты сядь, Любава. И ты, Мара, сядь… Вот послушайте… – Васил, вглядываясь в записку, затих.
Мара с Любавой опустились на лавку и теперь с нетерпением ждали, что он скажет. Но он молчал, разглядывая послание.
– Ну чего ты молчишь, мы уже давно сидим! Не тяни! Читай! – не выдержала Любава.
Мара усердно принялась молиться предком: «Род мой к тебе взываю о защите папеньки, пусть папенька будет жив!»
Она почти не дышала лишь повторяла и повторяла: «Пусть
– Марушка, – негромко произнёс Васил. – Известие тревожное, но мы справимся. Ты детонька шибко волнуешься обо всём, но волнение оно не помогает, оно вредит тебе и мешает другим. Нам сейчас надобно спокойствие хранить, оно поможет и тебе, и Велебору. Велебор и старцы люди бывалые! И не в такие переделки попадали! Небось выберутся.
Любава, ахнула:
– Васил, родненький, да что же там такое?! Ты чего страху-то нагоняешь! – запричитала она.
– Да погоди ты, Любава! Ничего я не нагоняю, а стараюсь предупредить. Ведь, что свершилось, того уже не изменить, хотя надежду терять не стоит, уповать на неё надобно, чтобы силы не терять.
– Ну не тяни ты! Читай уже, что там в записке-то! Не томи!! – воскликнула Любава и махнула на Васила.
Наконец, Васил принялся читать. Он старался читать спокойно, но в его голосе слышалось волнение, а руки слегка дрожали.
– Случилось непредвиденное. Вход в пещеру завален. Известий от старцев и Велебора нет. – Окончив чтение, Васил глянул на Мару и сказал: – Да известие тревожное… Но надеяться надо на лучшее и прежде всего сохранять спокойствие.
Мара фыркнула и, не сдерживая возмущение, заявила:
– Да ты что такое говоришь! Я же видела, как на папеньку камни падали, а ты мне тогда не поверил! И никто не стал слушать меня! А теперь: не стоит волноваться?! Успокоиться?! Папенька возможно ранен или того хуже погиб под этими камнями… Надо срочно что-то предпринять, вдруг ему помощь нужна. Ты что ничего не собираешься делать? – кричала Мара. – Конечно! Это же не твой папенька!
Щёки Мары покраснели от ярости.
Любава хотела обнять её, но та оттолкнула няньку и встала.
– Не надо меня жалеть! Лучше вон о папеньке побеспокойся!
Мара отвернулась. В глазах её потемнело, голова закружилось.
– Маруша, девочка моя, не надо так! – успокаивала Любава племянницу. – Мы не сможем сейчас ничем помочь. Мы ведь даже не знаем где эта пещера.
– И кто отправил это известие, тоже не знаем, – добавил Васил. – Может это ариманы хотят тебя выманить?..
Васил говорил, но Мара ничего уже не слышала, её покрасневшее лицо стало бледным.
– Что же, с папенькой будет? – прошептала она и покачнулась.
– Ой, Васил, держи её! – закричала Любава.
Васил подхватил племянницу:
– Клади её на лавку, я за водой, да за снадобьем.
Перед Мариным мысленным взором вместо горницы, возник давешний дуб, а рядом с ним стало проявляться свечение. В центре него виднелся силуэт человека. Он махал ей рукой, будто звал войти внутрь.
Мара почувствовала резкий запах, шедший из флакона с солями, что держала Любава прямо перед её носом и открыла глаза.
Увидев испуганные глаза Любавы, спросила:
– Нянька ты чего? Не волнуйся так за меня, чай не впервой со мной такое… Обойдётся! – Мара потихоньку приподняла голову и села. – А вот что с папенькой, а?
Любава промолчала, да и что она могла ответить.
Мара сидела на лавке и вспоминала своё видение. Она понимала: это было то самое свечение, которое возникало уже не раз.
«Похоже, видение неспроста… – решила она. – Я должна разобраться во всем. Нужно срочно попасть к старому дубу. Хватит с меня всех этих тайн! Но прежде необходимо увидеть записку. Надо понять, кто прислал голубя…»
– Нянька, дай мне известие! – глухим голосом проговорила Мара.
– Да нету его у меня. У Васила оно. Он его с собою унёс.
– А где дядька?
Мара поднялась и, пошатываясь, направилась во двор.
– Куда же ты? – Вцепилась в неё Любава. – Вон бледная ещё какая! Погоди, полежи маненько!
Глава 5
Мара строго глянула на Любаву и отодвинула её с дороги. А потом решительно и уверенно отправилась искать Васила.
Васил стоял перед амбаром держа в руке записку. Увидев Мару, повернулся к ней.
– Ты куда отправилась? Слабая ведь совсем ещё.
– Дядька Васил, дай мне послание, я сама хочу прочесть.
Васил нехотя протянул Маре бересту.
Мара несколько раз взглядом пробежала по записке. Послание было нацарапано с таким сильным нажимом, что берёста порвалась в нескольких местах. Строчки были неровные, плясали то вправо, то влево.
«Тут явно, что-то нечисто!» – подумала Мара, а вслух произнесла:
– Вы можете, не беспокоится с нянькой, я найду способ, как помочь папеньке.
Мара развернулась и быстрым шагом отправилась к дубу.
– Опять в свой шалаш устремилась, – пробурчал Васил. – Ну, пусть… Ей одной побыть надобно. Пусть в шалаше своём посидит, там ей скорее полегчает.
Мара почти бежала к шалашу, а вернее к дубу, где она наблюдала свечение, с твёрдым намереньем дождаться его появления и войти внутрь, туда, где она видела силуэт человека.
Подходя к поляне, она запнулась о внезапно появившийся корень и полетела кубарем, обронив записку.
Вдруг, ясное небо стало наполняться тучами. Зеленая трава, мелькавшая у Мары перед глазами, стала рыжеветь. Мару замутило, и она зажмурилась.
Когда открыла глаза, ярко светило солнце, трава была как обычно, зелёная. Только место оказалось совершенно незнакомое.