Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера
Шрифт:
И я постепенно начала возвращаться к нормальной жизни, стала нормально питаться, но мой измученный организм с большим трудом приходил в норму. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до отметки хотя бы в девяносто фунтов. Однако я не опускала руки, и через полгода мое здоровье значительно улучшилось.
Я всегда обожала пользоваться косметикой и до неузнаваемости преображать свое лицо, поэтому решила извлечь из своего хобби практическую пользу, записавшись на курсы профессионального макияжа. По правде говоря, я хотела научиться маскировать шрамы, оставшиеся после побоев у глаза и на щеке. Они не очень сильно бросались в глаза, однако довольно часто люди, присмотревшись, спрашивали, что у
На курсах макияжа я делала большие успехи. Каждый раз перед выходом из дома я проводила два часа, тщательно применяя на практике то, что мне удалось усвоить, но полностью скрыть шрамы так и не удавалось. Я и раньше никогда не обольщалась по поводу своей внешности, а шрамы лишь усилили мои комплексы. И вот после долгих раздумий я отправилась на прием к пластическому хирургу. Он сказал, что полностью избавиться от шрамов не получится, но он может их подправить, и тогда под макияжем они станут неразличимы. Честно говоря, я надеялась совсем на другой ответ, но все-таки, набравшись мужества, согласилась на операцию. Мне как раз исполнилось двадцать семь лет. Как и обещал доктор, после операции шрамы стали практически не видны под слоем макияжа. Быть может, это и не было великим достижением, однако мне значительно полегчало. А потом случилась удивительная вещь. Однажды, когда я при полном параде гуляла по магазинам на Синдзюку, ко мне на улице подошли ребята, которые подыскивали кандидаток на должность «девушек для бесед». Я была не против снова начать работать, поэтому пошла на собеседование в их модный ночной клуб на Синдзюку. Платили там хорошо, и я подписала контракт.
Вернувшись на работу, я словно начала новую жизнь. Теперь я просыпалась утром, смотрела по телевизору новости и за чашкой кофе прочитывала газету от корки до корки, в том числе разделы о событиях внутри страны и за рубежом и даже колонки, посвященные политике и финансам, которыми никогда прежде не интересовалась. Я хотела быть в курсе всех новостей, чтобы уметь поддержать беседу с любым клиентом. Часов в одиннадцать завтракала, а затем мне начинали звонить клиенты. Если они просили меня встретиться с ними до работы, а потом пойти вместе в клуб, то выходила раньше, чем обычно, делала прическу в парикмахерской и шла с ними ужинать. Я решила, что если уж взялась за эту работу, то должна выполнять ее лучше всех, и не собиралась вечно оставаться на подхвате в качестве безымянной «подмены» и лишь помогать самым популярным «девушкам для бесед». Мне хотелось зарабатывать больше всех в этом клубе.
Иногда мне казалось, что я вернулась в прошлое, в те времена, когда проводила время с некоторыми из клиентов. Мои нынешние поклонники были словно ископаемые из эпохи экономического бума. Они точно так же швырялись деньгами направо и налево. И в этой вселенной с буйством красок между «девушками для бесед» шла серьезная борьба. Закрытие клуба еще не означало, что работа окончена. Обычно мы отправлялись еще куда-нибудь выпить с ценными клиентами, и я попадала домой только под утро.
Однажды ночью, как обычно поздно вернувшись с работы, я прошептала на ухо Таке:
— Хочешь заняться со мной любовью?
— Ммм?
— Давай, Така, возьми меня.
— О чем ты говоришь? Сама ведь знаешь, что еще не совсем поправилась. Тебе необязательно это делать.
— Да, но мне хочется.
— Ты что, не устала? Уже поздно.
— Не так уж и поздно.
— Ладно тебе. Спи давай.
Я ахнула, словно получив пощечину. Мне ничего не оставалось, кроме как пожелать мужу спокойной ночи.
Я глядела в спину Таке и вспоминала, как точно так же ребенком лежала в кроватке, мечтая о том, чтобы свернуться калачиком рядом с мамой и почувствовать тепло ее тела. В ту ночь я практически не сомкнула глаз.
Я была загружена работой и, как обычно, часть денег отдавала Маки. Однако всякий раз, когда я задумывалась над тем, сколько хлопот моя семья доставляет Таке, мне становилось ужасно стыдно. Мой муж работал день и ночь, чтобы помочь моим близким, и при этом никогда не жаловался. Как-то получалось, что мы появлялись дома в разное время и практически не виделись. Я готовила ему горшочек риса и оставляла какое-нибудь мясное блюдо в холодильнике, чтобы он подогрел в микроволновке. Мне хотелось бывать дома чаще, но с моим режимом это было совершенно невозможно. Работа «девушки для бесед» подразумевала готовность сорваться и выехать на встречу в любое время дня и ночи. Приходилось постоянно оставаться начеку, чтобы конкурентки не увели у меня клиентов, в выборе которых мне приходилось проявлять большую избирательность. Был лишь один способ избежать обмана и конкуренции — стать лучшей.
Поразмышляв несколько дней, я пришла к выводу, что нам нужно развестись. Таку, на которого всегда можно было положиться, я воспринимала как брата по оружию. Мне не хотелось его терять, но другого выхода я не видела.
— Слушай, я больше не хочу тебя расстраивать. Думаю, нам надо расстаться.
— Не надо со мной разговаривать как с чужим. Мы с тобой в одной упряжке, — с яростью в голосе ответил Така.
Однако я вбила себе в голову, что, покуда Така будет привязан ко мне, его страдания не закончатся. Точно так же меня когда-то привязывали к Маэдзиме деньги и наркотики. Сколько боли это причинило! Я снова попросила его согласиться на развод, и он ответил, что ему нужно время подумать.
— До встречи с тобой я относился к женщинам без уважения, — признался он мне через несколько дней. — Я никогда не понимал, как они думают, но, знаешь, каким-то образом мне удается понимать тебя.
Вот и все, что он сказал перед тем, как подписать бумаги на развод и съехать из квартиры. Получив документы и вернувшись домой, я обнаружила, что Така уже увез все свои вещи. Даже подушку забрал. Вспомнилось, как в первую ночь, которую мы провели здесь вместе, я, лежа в его объятиях, попросила никогда меня не покидать. Мы тогда поцеловались и снова занялись любовью, словно скрепляя печатью договор. Я знала, что он уважает мои чувства и любит меня всей душой, но этого мне было недостаточно. Я нуждалась в физической близости — без нее брак казался мне неполным.
Мы с Такой постоянно повторяли друг другу, что надо переехать в квартиру побольше, но сейчас, когда я обвела взглядом нашу крошечную однокомнатную квартирку, она показалась мне огромной и очень пустой. Все в ней принадлежало мне, не хватало лишь самого дорогого. И я знала, что оно никогда не вернется.
В день, когда мне исполнилось двадцать девять, вернувшись с работы, я услышала, как в квартире надрывается телефон. Я кинулась к нему и сорвала трубку:
— Алло.
— Сёко…
— Папа, что случилось?
— Сёко, пожалуйста, спокойно выслушай то, что я тебе скажу, — стало ясно, что сейчас я узнаю что-то плохое.
— Хорошо, я слушаю.
— У меня рак. Врачи сказали, что мне осталось жить месяцев шесть.
В глазах у меня потемнело. Несколько мгновений я слышала только гудение в ушах, но потом сработали рефлексы. Инстинкт выживания. Гудение прекратилось:
— Я еду. Скоро буду.
— Поздно уже. Зачем тебе лишние хлопоты?