Доказательства сути
Шрифт:
…Слово взял весьма пожилой «новоковчеговец», поэт и эссеист Вилен Водопьянов. Был он, видно, глуховат, поэтому говорил громко, чеканно и довольно агрессивно. Бегло описав текущую ситуацию в литературной жизни России вообще и родного города в частности, он принялся крушить и клеймить. В число сокрушенных и заклейменных попали «пошлые дамские детективы», «сатанинская фэнтези», «тупые боевики» и, само собой, «омерзительная эротика». Досталось всем авторам (фамилии, правда, не назывались), которые творят ради денег, а не для возрождения «Русской идеи», духовности, национального самосознания, исторической парадигмы и прочих симулякров. Меж тем, как они, смиренные «новоковчеговцы»
Насчет Джигурды (мир хне и бижутерии его!) Ника была согласна. Но пустить под откос все собственное творчество и ощущение мира она тоже не могла. Тем более, что ее книжки не подходили ни под одно из определений, данных Виленом Водопьяновым. То есть, предполагается, были такого уровня бездарности, что о нем даже говорить непривычно.
Потом поэт читал стихи. В основном – плач Ярославны мужеского пола над погибающей под игом масскультуры российской самобытности. Также имелись стихи, приводящие на память евангельскую притчу о мытаре и фарисее, ибо суть их сводилась к сентенции: «Благодарю Тебя, Боже мой, что я не таков, как прочие пииты, борзописцы, колумнисты, рецензенты и эссеисты! Пишу верлибры два раза в неделю, бесплатно раздаю десятки тысяч советов начинающим авторам!» Поэту аплодировали, но Ника заметила, что некоторая часть публики, в основном местная интеллигенция, от которой проку не больше, чем от перекидного календаря в солярии, сидит и перешептывается, брезгливо-завистливо поджимая губы.
Когда же следующий «новоковчеговец» завел пятистопную волынку любви к родным и несчастным простором, с места вскочила дама, которую Ника знала, как сущую занозу в седалищах всех редакторов местных СМИ. Дама, клацнув очками, направила на поэта обвиняющий перст и вскричала:
– Вы лицемеры!
Повисло неуютное молчание, как бывает, когда в переполненном лифте вдруг запахнет анонимным кишечным выхлопом. Поэт спал с лица и переглянулся с коллегами:
– Простите… Что вы имеете в виду?
– Для начала я представлюсь. Марианна Бакланюк, доцент кафедры исторического краеведения, заместитель главного редактора альманаха «Приокские звезды». Как человек, напрямую занимающийся литературно-издательской деятельностью, я утверждаю, что вы добились публикации вашего, так сказать, альманаха только путем лицемерного благоговения перед администрацией вашего города! Вы их подкупили!
– На каком основании вы это заявляете?! – взвизгнул Вилен Водопьянов. – Это наглая инсинуация! Мы омыли своим потом и кровью каждый рубль, вложенный в издание этого сборника! Мы действовали абсолютно бескорыстно, только ради сохранения и поддержания традиций великой русской классики!
Леди Марианна поморщилась:
– Лучше назовите размер взятки, которую вы сунули вашим чиновникам от культуры!
– Безобразие! – возопила «новоковчеговская» дама, напоминающая миниатюрное чучелко геккона. – Да как вы смеете! Для издания этого сборника мы тратили свои собственные деньги, отказывая себе во всем! Неужели вы не понимаете, что только благодаря изданию подобных альманахов и остается на высоком уровне русская литературная традиция!
– Да что вы заладили: «традиция, традиция»! Это просто смешно!
Все загалдели, засуетились, словно включилась пожарная сигнализация. «Новоковчеговцы» сидели красные, как маки, и нервно переглядывались. Ника поняла, что следует спасти ситуацию, подняла руку и выкрикнула:
– А можно вопрос?
Голос от природы Ника имела зычный и мощный, да и годы пения в церковном хоре не прошли впустую. Так что галдеж поунялся, люди стали оборачиваться на нее, и Ника невольно поежилась: противно оказываться в центре столь пристального внимания. Но в то же время ей, как Павке Корчагину, хотелось сыпануть ехидного коммерческого табачку в пресное тесто хранителей русской традиции.
Один из них взглянул на нее благосклонно и изрек:
– Пожалуйста, мы внимательно слушаем.
Ника встала, понимая, что сейчас все смотрят на нее, и пожалела, что надела серое платье. Надо было изумрудное с черными кружевными вставками; в нем она похожа на Медной горы Хозяйку предклимактерического возраста.
– Меня зовут Ника Перовская, я сотрудница этой библиотеки, но кроме того, я еще и писатель. Коммерческий писатель. Десять лет я писала книги в жанре фэнтези для одного из московских издательств, они выходили хорошими тиражами, я получала гонорары…
При слове «гонорар» лица Вилена Водопьянова и Марианны Бакланюк стали напряженными и чересчур внимательными.
– Я хочу спросить: почему вы уверены, что именно вам дано право хранить и продолжать русские традиции? Почему вы считаете, что коммерческие писатели их не хранят и не продолжают?
– Это легко объяснить, – голос у дамы-геккона был одновременно шипящим и визгливым, такая вот странность голосовых связок. – Вы сами сказали, что пишете ради денег! Но это неправильно! Все великие русские писатели были бескорыстны и творили ради высшей идеи, во имя истины, добра и красоты! Когда человек не думает, сколько ему заплатят за стихотворение или рассказ, он творит, основываясь на высоких мотивах! В то время как вы корыстны и продажны, вам наплевать, что ваши книги испортят литературный вкус подрастающего поколения, вы преследуете сиюминутные цели – урвать кусок пожирнее!
– А разве вы не урвали бы кусок, если б вам его предложили? – усмехнулась Ника. – Разве неправильно – профессионально делать работу и требовать за нее соответствующее вознаграждение?
– Существование творческой личности несводимо к одному только поиску заработка! – непреклонно заявила Марианна Бакланюк. – Писать ради денег – невыносимо пошло! Есть высшие мотивы для творчества!
– Подскажите, какие, – Ника заметила, что коллеги тоже смотрят на нее с брезгливым ужасом.
– Ну, – помедлила леди Марианна. – Просвещение современников, например.
– А если современники не хотят просвещаться? Если они хотят отдохнуть за легким романчиком, чтоб не забивать голову? И им пофиг все эти милые родины, родники-поля-леса, вечные ценности и прочая белиберда?
– Как вы смеете, хищница, – скорбно возгласила дама-геккон. – Вам должно быть стыдно! У вас нет ничего святого!
– Это да, – кивнула Ника. – Точно нет.
– Вы хотите сказать, – поднялся с места Вилен Водопьянов, – что вы не патриотка?
– Да, я не люблю Россию, – кивнула Ника. – И я не боюсь в этом признаться. По-моему, ненормально восхищаться русскими березками и не замечать, как эти березки вырубают ради строительства очередного супермаркета. Или автостоянки.