Доказывание истины в уголовном процессе: Монография
Шрифт:
Довод — выведение из факта (фактов) основного факта или юридического факта. Эта связка доказательства с предметом доказывания — в интерпретации стороны. Ч. Пирс связывал аргумент интерпретацией представленного [458] . Доводы — комментарии доказательств. От них зависит, в каком свете предстанет то или иное доказательство, а в своей совокупности и все дело в целом. Доводы подобны кровеносной системе в организме человека, а доказательства — содержащемуся в ней питательному веществу, обеспечивающему процесс жизнедеятельности. Путь аргумента заключается в возможности указать правоприменителю «свою», по определению Р. Гарриса, кажущуюся верность [459] . Как заметил Ф. Велман, цель, которой добиваются в судебном споре, — это вероятная истина. Из этого вытекает, что в стремлении добиваться вероятностей
458
См.: Пирс Ч.С. Избранные произведения. — М., 2000. — С. 200 и след.
459
См.: Гаррис Р. Школа адвокатуры. Руководство к ведению гражданских и уголовных дел / Пер. П. Сергеича. — СПб., 1911. — С. 329.
460
Цит. по: Александров А.С. Перекрестный допрос в суде / А.С. Александров, С.П. Гришин. — С. 259.
Говоря об искусственности, «техничности» любого довода, важно отметить и то, что убедительность таким образом не сводится к объективности, голой фактичности, но зависит от вклада личности в построение довода (композиции доводов), эффективности, искусства ведения аргументации. «Искусство заключается в умении приспособлять свой материал к поставленной себе задаче», — отмечает Р. Гаррис [461] . Хороший аргументатор со слабыми доказательствами может выиграть, слабый аргументатор проиграет с хорошими шансами.
461
Гаррис Р. Школа адвокатуры. — С. 329.
Если некоторые авторы склонны объективизировать значение довода, то другие (из числа тяготеющих к софизму), напротив, субъективизировать, иррационализировать его. Очевидно, что в доводе может быть усилена или та, или другая тенденция. Но в целом надо придерживаться середины в понимании этого феномена. Довод — суждение (или совокупность взаимосвязанных суждений), посредством которого обосновывается истинность какого-либо другого суждения. При доказательстве некоторого суждения аргументы являются основаниями или посылками, из которых следует доказываемое суждение. Довод предназначается для поддержки тезиса аргументации — утверждения, которое аргументирующая сторона находит нужным внушить аудитории [462] .
462
См.: Ивин А.А. Основы теории аргументации. — М., 1997. — С. 6.
Итак, подчеркнем еще те моменты, что были уже отмечены в понимании довода. Довод не имеет смысла рассматривать в отрыве от позиции аргументатора. И даже личности аргументатора. Поэтому опыт и интуиция оратора, отраженная в его предмете речи и основанная на его культуре и опыте, есть фактически та фигура мысли, к которой можно свести все остальные [463] . Эффективность аргументации определяется строгой организацией собственного мышления (необходима детальная проработка, свое построение аргументов и доказательственной основы), твердой убежденностью в правоте и достоверности доказываемого тезиса. В том случае, если убеждающий не верит сам в утверждаемое, то невозможно рассчитывать на то, что этому поверят другие [464] .
463
См.: Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 286.
464
См.: Новицкий В.А. Теория российского процессуального доказывания и правоприменения. — С. 230.
Доводы субъектов доказывания — основной составляющий фактор проявления интереса субъекта доказывания в объективном мире [465] . «Заточенность» довода на защиту позиции аргументатора допустима, более того, суд презюмирует данное обстоятельство и учитывает его при восприятии довода (отсюда — категорический запрет присяжным заседателям не принимать во внимание аргументы сторон). Поэтому из тактических соображений аргументатору, конечно, следует избегать проявлений личности в формулировании и изложении доводов. В литературе также обращается внимание На то, что впечатление о приеме может чувствоваться в случае, когда оратор использует технику, которая при всей своей согласованности и разработанности не совсем естественно совмещается с объектом выступления. П. Сергеич отмечал: «Старайтесь устранить из рассуждений свою личность» [466] .
465
См. там же. — С. 237.
466
Сергеич П. Уголовная защита. Практические заметки. — СПб., 1913. — С. 229.
467
См.: Леммерман X. Уроки риторики / Пер. с нем. И.В. Вольнодумский. — М., 2002. — С. 248.
Настолько же сильно в самой природе довода значение субъективного момента, в частности, цели и интереса в доказывании, как это сказывается на полемической заостренности довода и что делает его «своим», а что «общим»? Убедительность довода определяется убедительностью в целом позиции субъекта доказывания, его правотой. Связь здесь обратная: между доводом и делом стороны. Как будет показано, они воспринимаются чаще всего в совокупности, как некая модель, представляемая для оценки судье (присяжному). Тут в чем-то прав автор, утверждающий: «Доказательственное значение — информационное свойство модели, выстроенной субъектом доказывания в сознании правоприменителя в отношении как отдельного доказательства, так и для действия всего механизма доказывания в целом (мера убедительности)» [468] .
468
Новицкий В.А. Теория российского процессуального доказывания и правоприменения. — С. 248.
В ходе судебного доказывания каждая из сторон проводит свою линию в интерпретации предмета исследования, информацию, используются специальные приемы для представления информации в максимально выгодном для одной из сторон свете, пытаются навязать аудитории. Может ли быть факт-2 отвергнут судом по субъективным причинам — ввиду неудачи допрашивающего в проведении прямого допроса или, наоборот, слишком удачном — перекрестном противником? Конечно, может. Сила доказательства зависит от мастерства юриста, его представляющего или исследующего.
Поэтому аргументатору важно заинтересовать слушателей актуальностью не только представляемых им сведений, но и своей позиции, своего видения событий. Надо иметь в виду, что к моменту судебного следствия у каждой из сторон, в том числе у обвинителя, имеется своя позиция. Она охватывается понятием «дело обвинения», то есть это версия обвинителя о том, что произошло: подсудимый совершил инкриминируемое ему преступное деяние, и поддерживающая эту версию система аргументов. Аналогичная позиция есть и у защиты. Позиционирование каждой из сторон осуществлено, а вместе с тем изготовлены аргументы, при помощи которых процессуальные оппоненты надеются убедить суд в своей правоте [469] .
469
См.: Александров А.С. Судебные доказательства и доказывание в уголовном суде / А.С. Александров, А.Н. Стуликов. — С. 101–102.
С чем связано обострение, воспаление «субъективного начала» в интерпретации фактов, происходящей при приведении и построении доводов, но также и при оценке и принятии судьями (присяжными)? Это обусловлено, по нашему мнению, несколькими причинами. Первая — это сама природа индуктивного доказательства. Вторая — фактор аудитории, которая является адресатом приводимых доводов. Судебная аргументация происходит непосредственно перед людьми, наделенными властью разрешить спор по существу — судьями (присяжными). Система аргументации строится на признании судей (обычных людей, не машин, не сверхестественных существ), способных установить факты и принять правильное решение. Суд — элемент аргументационной системы. Что значит этот постулат теории аргументации?
Суд поставлен перед необходимостью вынести решение по делу, и это решение должно быть мотивированным, обоснованным, то есть позиция суда дблжна быть также аргументированной. «Обязанность суда состоит в том, чтобы, имея дело с фактами, не быть ограниченным абстрактным вопросом об их существовании; а для того, чтобы решить, являются ли материалы для определенного суждения или веры в его пользу уважительными (допускающими исполнение), или нет, решение должно быть дано для того, чтобы породить быстрые, если не немедленные действия» [470] .
470
Best W.M. The principles of the law of evidence with elementary rules for conducting the examination and cross-examination of witness. — P. 27.