Доказывание истины в уголовном процессе: Монография
Шрифт:
На наш взгляд, выявление чего-либо в качестве следа уже есть интерпретация данных, полученных путем чувственного восприятия. Реальность события преступления может быть дана нам в виде следов, но эти следы открыты лишь постольку, поскольку познающий субъект вносит в них свой интеллигибельный вклад. Существование следа предопределено и наличием у следователя готовности обнаружить след, то есть имеет место уже отмеченный нами феномен предынтерпретации. След — это «заготовка» факта. Однако сказать, что следователь «производит» следы [702] , было бы другой крайностью, уходом в агностицизм.
702
См.: Александров А.С. Введение в судебную лингвистику. — С. 180.
Заметим, кстати, что в представлении постмодернистской философии «реальность» — это реальность скрытая, «замаскированная», даже симулированная реальность, «якобы реальность». Отсюда неустранимая множественность истин, отказ от Абсолюта, что приводит к крайностям релятивизма, лишает ценностей, целей и, следовательно, всякого смысла не только знание, но и
703
См.: Мелков Ю.А. Факт в постнеклассической науке. — С. 96.
Вообще реальность не может быть однозначно истолкована. Вопрос о реальности вырисовывается на основе «реальности физической», но и та оказывается сложной системой взаимоотношений «объективной реальности», «эмпирической реальности» и «теоретической реальности», а с другой стороны — признается ее не совсем ясная связь с «предельной реальностью» [704] . Естественно мы не приемлем взгляда о том, что объектом познания является текст, то есть знаковая реальность, прочитываемая судом в виде текста материалов уголовного дела [705] . Объектом является объективная реальность, данная в виде следов, найденных и проинтерпретированных, оцененных следователем.
704
См.: Дышлевой П.И. Реальность физическая // Новая философская энциклопедия. — М., 2001. — Т. 3. — С. 428–429.
705
См.: Александров А. С. Введение в судебную лингвистику. — С. 190.
Для процессуалистов, видимо, более разумной будет осторожная позиция, в духе английской теории доказательств. «Поскольку знание, наблюдение и опыт людей весьма значительно разнятся, постольку их представления о возможности и вероятности, как было бы естественным ожидать, будут отличаться; и мы постоянно обнаруживаем не только то, что противоположные суждения формулируются относительно вероятности, которая может быть придана предполагаемым фактам, но и то, что факт, который один человек рассматривает и как возможный, и как вероятный, в глазах другого человека будет выглядеть как физически невозможный. Относительно этого вида невозможности наши понятия будут более или менее точны согласно известным нам законам природы; но, как показывает опыт, могут быть обнаружены явления, находящиеся в очевидном противоречии с известными нам законами, но являющиеся регулярными последствиями других, ранее неизвестных нам законов» [706] .
706
Best W.M. The principles of the law of evidence with elementary rules for conducting the examination and cross-examination of witness. — P. 15.
Следует отметить, что любой вид знания понимается как субъективный образ объективного мира, где субъективное — это то, что свойственно субъекту, производно от его деятельности. В этом отношении познавательный образ, будучи продуктом деятельности субъекта, всегда включает в себя элемент субъективности и не только в форме выражения знания, но и в его мыслительном содержании. Но так как деятельность субъекта направлена на определенный объект и преследует своей целью его правдоподобное отображение, содержание знания обязательно включает в себя и объективный момент, который в силу практической обусловленности познавательного процесса является определяющим.
Нашло признание в уголовно-процессуальной науке и то, что не все качественные признаки находят прямое отражение в окружающей действительности и, следовательно, непосредственно проявляются вовне. К примеру, умысел лица, совершившего преступление, довольно редко получает отражение на (в) предметах материального мира, но это не означает, что он не может быть установлен в процессе уголовно-процессуального познания. Поэтому Е.А. Доля считает, что возможность познания невидимого, неслышимого заложена в самих событиях объективной реальности, в объективных связях, существующих между явлениями, доступными для непосредственного восприятия органами чувств [707] . Более того. Отечественные теоретики учитывали творческий процесс познания и влияние абстрактных представлений, языка на формирование знание. То, что в сознании исследователя факт часто оказывается нераздельно связанным с его теоретической интерпретацией, указывал еще Ф. Энгельс [708] . Сам В.И. Ленин тоже считал различие между идеальным и материальным небезусловным [709] . Для того, чтобы понять природу, человеку необходимо не только ощущать материю, но также конструировать целый ряд абстракций, которые «условно охватывали» бы постоянно движущуюся и развивающуюся природу. Эти абстракции могут включать в себя элементы фантазии: «Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (=понятия) не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни; мало того: возможность превращения (и притом незаметного, несознаваемого человеком превращения) абстрактного понятия, идеи в фантазию (in letzter Instanz = бога). Ибо и в самом простом обобщении, в элементарнейшей идее («стол» вообще) есть известный кусочек фантазии. (Vice versa: нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке…)» [710] .
707
См.:
708
См.: Маркс К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. — Т. 20. — С. 456.
709
См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 18. — С. 151.
710
Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 29. — С. 330.
Как уже указывалось выше, фантазия допускалась основоположником теории отражения в процесс познания природы. Материализм — акт веры, такой, каким может быть акт веры в бога, выбор идеализма. Существуют некие концептуальные построения, которые берутся нами в качестве культурных постулатов при выстраивании определенной познавательной стратегии. Эти постулаты сродни мифам, по крайней мере, их роль такая же — вносить управляемую структуру в поток чувственного опыта. Здесь уже намечается смычка с современными постклассическими представлениями о производстве знания, о которых мы уже начали говорить в первом параграфе. Так, по Куайну, постулируемые сущности упрощают наши представления о потоке действительности [711] . Однако не будем забегать вперед.
711
Цит. по: Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и наука о человеческом поведении в Советском Союзе. — С. 50.
На определенном этапе развития уголовно-процессуальной науки в нее вошло понятие «информация», которую трактовали как совокупность сведений, определяющих меру наших знаний о тех или иных фактах, событиях, и их взаимосвязи [712] . Р.С. Белкин доказывание определял как процесс извлечения, накопления, переработки, передачи и использования «доказательственной информации» [713] . Информация есть отображенное состояние явления, а информационный процесс — отражение состояния (передача свойств одного явления другому). С этим вполне согласуется предположение, по которому содержанием следов, отпечатка в отражательных процессах будет состояние взаимодействовавшего объекта, то есть информация.
712
См.: Мамиконов А.Г. Управление и информация. — М, 1975. — С. 83.
713
См.: Белкин Р.С. Теория доказывания: Научно-методическое пособие. — М., 1999. — С. 75.
Авторы, которые развивают информационный подход в понимании доказательств и доказывания, исходили из материалистической трактовки информации [714] . Объяснение информационных процессов велось на основе теории отражения. Идеи отражения и разнообразия отражаемой информации обусловливают принципы подхода в определении информации, процессов ее передачи и переработки и получения знания об обстоятельствах преступления. Применительно к процессуальному познанию изменения в материи, социальной среде как результат отражения в них события, явления есть информация об этом событии, явлении, то есть те самые фактические данные, с помощью которых только и можно судить о событии преступления. «Поскольку же любое событие преступления необходимо (как и любой процесс) отражается в окружающей среде, элементами которой являются не только вещи, предметы, но и люди, в чьем сознании отражается событие преступления, постольку и процесс возникновения информации о преступлении носит необходимый, повторяющийся, устойчивый и общий характер, то есть является закономерностью» [715] .
714
См. об этом: Усманов Р.А. Теория и практика использования криминалистической информации в процессе раскрытия и расследования преступлений. — Челябинск, 2006. — С. 46 и след.
715
Белкин А.Р. Теория доказывания. — М., 1999. — С. 30.
В литературе указывается, что уголовно-процессуальное познание связано в первую очередь с семантическим и прагматическим аспектами информации. Данное обстоятельство обусловлено тем, что для познания по уголовному делу наибольший интерес представляет деятельность субъекта познания, который собирает данные о фактах предмета доказывания, строит на их основе версии, исследует и оценивает сведения, формирует истинное и достоверное знание. Иначе говоря, нас интересует содержательная сторона информации, процессуальные способы ее материального выражения, проблемы, связанные с получением и целенаправленным использованием информации. Информация является узловой деталью между фактом и знанием. Факт предшествует информации, порождая ее. Последний элемент — знание, занимает последующее, за информацией, положение, является производным, порождается ею. Таким образом, информация является средством, при помощи которого субъект ретроспективного познания устанавливает факт [716] . Абстрактные формы мышления позволяют выйти на эмпирико-рациональные, а затем и конкретные практические действия с тем, чтобы посредством новых ощущений, восприятий, представлений получать недостающую фактическую информацию и вновь попытаться выстроить модель (образ) происшедшего, сопоставляя его с тем, который необходим как юридический факт для правильного разрешения уголовного дела. И так до тех пор, пока не будет сформирован образ (модель), содержащий всю необходимую информацию, достаточную для формулирования позиции по делу, оснований для решения, ходатайства, то есть какого-либо вывода.
716
См.: Бурданова В.С. Поиски истины в уголовном процессе. — С. 10–14.