Доктор Коул
Шрифт:
Она выкинула содержимое аптечки Дэвида, яростно запихнула в коробку с мусором клерасил Сары и антигистамин Дэвида. Р. Дж. сердилась на Дэвида за то, что ей приходилось заниматься этим. Она нашла у него на столе письма и сложила их в конверт, не читая. В нижнем выдвижном ящике стола Р. Дж. обнаружила рукопись его книги. Она привезла ее домой и положила на полку в шкафу рядом со старыми шарфами, варежками и красной кепкой, которую она хранила со времен учебы в колледже.
День благодарения Р. Дж. провела на работе, но эпидемия гриппа уже пошла на спад. На следующей неделе она
Отец пригласил ее на завтрак в отель «Ритц».
— Ты в порядке? — спросил он ласково.
Они уже успели обсудить смерть Сары.
— Да, вполне.
— Как ты считаешь, что с ним случилось?
Он задал этот вопрос очень осторожно, опасаясь причинить ей боль, но Р. Дж, уже думала об этом и пришла к выводу, что, возможно, больше никогда не увидит его.
— Уверена, что где-то заливает горе выпивкой.
Она сказала отцу, что погасила треть банковского займа, поручителем которого он выступал, и они с удовольствием сменили тему.
Теперь у профессора Коула появилась возможность написать учебник, что он так давно планировал сделать, а также прочесть несколько лекций в качестве приглашенного профессора в университете Майами.
— У меня во Флориде есть хорошие друзья, и я соскучился по теплу и солнцу, — сказал он, показав кисти рук, пораженные артритом, словно узловатые ветви яблони. Он сказал Р. Дж., что хочет отдать ей виолу да гамба, которая принадлежала его деду.
— Что же я буду с ней делать?
— Ты можешь научиться играть на ней. В последнее время я вообще не играю, а путешествовать хочется налегке.
— Ты мне и скальпель Роба Дж. оставишь? — Ей всегда нравилась эта милая старинная вещица.
Он улыбнулся.
— Скальпель много места не занимает. Его я оставлю у себя. Ты получишь его достаточно скоро.
— Надеюсь на это, — сказала она и привстала, чтобы поцеловать его.
Профессор Коул собирался сдать мебель на склад и предложил Р. Дж. взять все, что ей приглянется.
— Ковер из кабинета, — тут же сказала она.
Он был удивлен. Старый невыразительный бельгийский коврик бежевого цвета, весьма потрепанный и блеклый.
— Возьми лучше Хамадан из гостиной. Он намного лучше, чем этот.
Но у нее уже был хороший персидский ковер, поэтому она хотела получить что-то, напоминавшее об отце. Они вдвоем отправились в его квартиру, скатали ковер и обвязали его веревкой. Несмотря на то что они несли сверток вдвоем, им с трудом удалось спустить его на первый этаж и затолкать в багажник машины Р. Дж. Виола да гамба заняла все заднее сиденье.
Р. Дж. радовалась, что ей достались эти вещи, но ее беспокоило то, что она продолжала наследовать вещи людей, которые были ей дороги.
34
Зимние ночи
Однажды субботним утром Кеннет Деттингер приехал в бывший дом Маркусов и застал там Р. Дж. за сортировкой последней порции вещей Дэвида. Он помог ей разобраться с инструментами и кухонной утварью.
— Я хочу оставить отвертки и некоторые пилы.
— Ладно. Вы за них заплатили.
По ее голосу было понятно, как ей плохо. Он бросил на Р. Дж. пытливый взгляд.
— Что будет с оставшимися вещами?
— Передайте их в церковь для раздачи малоимущим.
— Отлично!
Какое-то время они работали молча.
— Вы замужем? — наконец спросил он.
— Нет. Разведена, как и вы.
Он кивнул. Р. Дж. заметила, как по его лицу промелькнула и исчезла тень затаенной боли.
— Да, это большой клуб, не так ли?
Р. Дж. кивнула.
— Да, с членами по всему миру, — согласилась она.
Она проводила много времени с Эвой, разговаривая о былых временах, обсуждая события, случившиеся тогда, когда Эва была маленькой. Р. Дж. всегда смотрела на старушку очень внимательно и замечала, как та начала угасать после смерти племянницы.
Р. Дж. снова и снова расспрашивала ее о детях Кроуфорда, все еще желая разгадать тайну скелета, найденного возле ее дома. Линда Рей Кроуфорд умерла на шестом году жизни, а Тайрон — когда ему было девять лет, то есть у них детей быть не могло. Тогда Р. Дж. сосредоточила внимание на Барбаре Кроуфорд и Гарри Гамильтоне Кроуфорде.
— Юный Гарри был милым мальчиком, но он не был создан для жизни на ферме, — вспоминала Эва. — Постоянно читал книги. Какое-то время учился в колледже в Амхерсте, но потом его выгнали. Там была какая-то история с азартными играми. Он уехал. Думаю, в Калифорнию или Орегон. Куда-то туда. У другой дочери, Барбары, все было проще.
— Барбара была красивой? У нее были мужчины, которые ходили к ней, ухаживали?
— Она была достаточно красива и очень мила. Я не помню, с кем она конкретно гуляла, но она ходила в обычную школу в Спрингфилде и вышла замуж за одного из учителей.
Вопросы Р. Дж. и ее присутствие раздражали Эву.
— У тебя нет детей, верно? И мужа?
— Нет.
— Ну, ты совершаешь ошибку. Я могла бы заполучить хорошего мужика, если бы была свободна.
— Свободна? Эва, вы так говорите, словно были рабыней. Вы всегда были свободны…
— Не совсем. Я не могла вырваться. Брату всегда было нужно, чтобы я оставалась на ферме, — грустно сказала она.
Иногда, когда они разговаривали, Эва начинала волноваться, постукивала пальцами по столу или кровати.
У нее была тяжелая жизнь, и Р. Дж. видела, что ей неприятно об этом вспоминать.
Ее текущее положение создавало множество проблем. Волонтеры от церкви, которые убирали ее квартиру и варили еду, живо откликнулись на просьбу о помощи, но не могли заниматься этим постоянно. Марджори Ласситер могла нанять кого-нибудь, кто прибирал бы раз в неделю, однако Эве нужен был более тщательный уход. Социальный работник сообщила Р. Дж., что начала подыскивать дом престарелых для Эвы. Эва была сварливой и часто повышала голос, потому Р. Дж. предполагала, что в большинстве домов престарелых ей наверняка начали бы колоть успокоительное. Она чувствовала, что могут возникнуть проблемы.