Доктор Коул
Шрифт:
— Как мы можем знать, что существует жизнь после смерти? Откуда мы знаем, что есть связь с нашими близкими, которые умерли?
Мужчины озабоченно посмотрели на меня.
— Потому что так написано, — пробормотал ребе Гершом Миллер.
— Многие вещи, написанные пером, неверны.
Гершом Миллер разозлился, но ребе взглянул на меня и улыбнулся.
— Ну же, Довидель, — сказал он, — неужели ты хочешь, чтобы Всемогущий
Я не смог удержаться и захохотал вместе со всеми.
Однажды вечером мы обсуждали Тайных святых.
— Согласно нашим преданиям в каждом поколении рождается тридцать шесть благочестивых. Это обычные смертные, которые занимаются повседневными делами, но на их благочестии зиждется мир, — сказал ребе.
— Тридцать шесть. А женщина может быть одной из них? — спросил я.
Ребе засунул руку в бороду и поскреб подбородок. Он поступал так всегда, когда размышлял над чем-то. Сквозь приоткрытую дверь в кладовую я заметил, что Двора замерла на месте. Она стояла к нам спиной, но было понятно, что внимательно прислушивается к нашему диалогу.
— Полагаю, может.
Двора принялась за работу с удвоенной энергией. Она казалась довольной, когда внесла салат с лососем.
— А христианка может быть одной из них?
Я задал этот вопрос тихо, но понял, что они почувствовали напряжение в моем тоне. Ведь мой вопрос был продиктован определенными личными соображениями. Я заметил, как Двора внимательно посмотрела на меня, поставив тарелку на стол.
По глазам ребе ничего нельзя было понять.
— Как ты считаешь, каким будет ответ? — спросил он.
— Конечно, может.
Ребе кивнул, ни капли не удивившись, и улыбнулся.
— Возможно, ты сам один из них, — сказал он.
У меня вошло в привычку гулять посреди ночи, вспоминать аромат духов. Я запомнил этот запах с тех времен, когда обнимал тебя.
Р. Дж. посмотрела на Дэвида и отвернулась. Он помолчал несколько мгновений и продолжил.
Мне снились эротические сны о тебе, и сперма выстреливала из моего тела. Чаще всего я видел твое лицо, слышал твой смех. Иногда сны были бессмысленны. Мне снилось, что ты сидишь на кухне за столом с Московицами и каким-то эмишем. Мне снилось, что ты управляешь повозкой с впряженной в нее восьмеркой лошадей. Мне снилось, что ты одета в длинное бесформенное платье эмишей, поверх которого на тебе еврейский национальный наряд.
В доме Московицев ко мне относились благожелательно до определенной степени, однако едва ли уважали. Знания и понимание этих мужчин были глубже, чем у меня, и их вера отличалась от моей.
К тому же все знали, что я алкоголик.
Однажды в воскресенье днем ребе руководил свадебной церемонией Йосселя Штайна. Баша Штайн выходила за Иехуду Нахмана, самого младшего из учителей. Ему было семнадцать лет, он был вундеркиндом. Свадьба проводилась в амбаре. Пришли все жители общины. Когда пара вступила под полог, все запели сладкими голосами:
Он, кто сильнее всех,
Он, кто благословеннее всех,
Он, кто величественнее всех,
Да благословит жениха и невесту.
После этого никто не повернулся ко мне и не предложил стакан, когда разливали шнапс, как никто не предлагал мне бокал с вином после завершения каждой службы в конце Шабата. Они обходились со мной с мягким снисхождением, совершая свои мицвот, свои хорошие поступки, словно бородатые бойскауты, заботящиеся о калеках, чтобы получить за заслуги значки и когда-нибудь — самую главную награду.
Приход весны был для меня словно новый приступ боли. Я был уверен, что моя жизнь изменится, но не знал как. Я перестал бриться, решив отрастить бороду, какие носили все мужнины в тех местах. Я некоторое время прокручивал в голове мысль начать жизнь сначала в этой общине, но понял, что эти евреи так же не похожи на меня, как я не похож на эмишей.
Я наблюдал, как фермеры все больше времени проводят в полях. Кругом стоял густой запах навоза.
Однажды я отправился на ферму к Симону Йодеру. Йодер арендовал у ортодоксальных евреев часть земли и обрабатывал ее. Именно его лошадь я остановил тогда на дороге.
— Я хочу работать на вас, — заявил я.
— Что ты можешь?
— Все, что необходимо.
— Ты можешь править повозкой?
— Повозкой? Нет.
Йодер с сомнением посмотрел на меня, пытаясь понять мой странный английский.
— Здесь мы не платим даже минимальную зарплату. Мы платим меньше.
Я пожал плечами.
Итак, Йодер испытал меня, приставив наполнять железную телегу навозом. Я занимался этим целый день и чувствовал себя, как в раю. Когда в тот вечер я вернулся в квартиру Московицев, усталый и пропахший навозом, Двора и ребе решили, что я либо вернулся к выпивке, либо сошел с ума.
Весна выдалась на удивление теплой. Дождей было мало, но достаточно для урожая. После того как навоз был раскидан по полям, Симон начал пахать и культивировать землю плугом, запряженным пятью лошадьми. Его брат Ганс занимался тем же, но в его упряжке было восемь животных.