Доктор, у меня стресс. Психозы и страхи большого города

Вагин Юрий Робертович

Во-вторых, многие люди, имеющие нормальную работу, которую хорошо делают и которая приносит хороший доход, тем не менее мечтают от нее избавиться! Почему? А по причине той же патологической убежденности в том, что настоящая работа должна приносить удовольствие сама по себе, не только от того дохода, который она приносит. И начинаются бесконечные метания и поиски в темной комнате черной кошки, которой в комнате нет.

Мои клиенты часто спрашивают: «Скажите, доктор, неужели вы хотите сказать, что не любите свою работу?» и хитро при этом улыбаются, думая, что поймали меня в ловушку. «Конечно, нет, – честно отвечаю я им. – Я люблю своих родных, близких, друзей, люблю путешествовать,

заниматься сотнями приятных мне пустяков. За это мне денег почему-то не платят. Все это, наоборот, требует денег, которые мне приходится зарабатывать. Я хорошо умею делать свою работу, и мне за нее платят деньги. Но, если завтра за продажу ночных горшков на центральном колхозном рынке мне будут платить больше, чем я зарабатываю сейчас, решая проблемы людей, то завтра я буду на центральном колхозном рынке продавать ночные горшки…»

Мой совет: выбирайте ту работу, которая при минимальных затратах времени и сил даст максимальное количество денег, на которые потом вы сможете купить все радости жизни для себя и своих близких.

Нелюбимая работа

Давайте продолжим разговор про работу, про веру, что работу нужно любить и про пропаганду положительного отношения к работе.

Работа, исходя из определения, – это то, что мы должны делать для того, чтобы получить за это плату, а не то, что мы делаем для того, чтобы получить от этого удовольствие (это называется хобби). На заработанные деньги мы покупаем себе, своим близким, детям и внукам ту жизнь, которая доставляет нам радость.

При этом трудовая активность повсеместно открытым текстом пропагандируется как нечто самоценное. Такое поведение обозначается как трудолюбие и оценивается как черта характера, состоящая в положительном отношении к процессу трудовой деятельности. Более того, развитие трудолюбия (любви к труду) рассматривается как приоритетная задача современной отечественной педагогики. Мало нам алкоголиков и наркоманов, так давайте будем еще и трудоголиков воспитывать. И ведь, что самое обидное, получается.

Многолетняя пропаганда имеет результат. Любой социологический опрос выявит, что подавляющее большинство людей верит, что человек должен любить свою работу. И многие из вас в это верят. И в наших головах как-то умудряется уживаться парадокс, что, с одной стороны, работу нужно любить, а с другой – рабочую неделю и рабочий день нужно уменьшать, отпуск увеличивать, и любимый день у нормальных людей пятница, а не понедельник. Вы никогда не думали об этом?

Веря в то, что работу нужно любить, и побуждая детей искать и выбирать любимую работу, мы совершаем серьезную ошибку, которая может привести к тому, что ребенок будет любить свою работу, но будет ли он при этом любить свою жизнь – это большой вопрос.

Фрейд говорил, что счастливый человек с удовольствием утром идет из дома на работу, а вечером с удовольствием идет с работы домой. Мой клиент однажды сказал, что несчастливый человек всю неделю ждет выходных, а все выходные ждет понедельника. А я считаю, что счастливый человек утром понимает, что на работу идти не нужно, а вечером понимает, что и завтра идти не нужно (шучу).

Трудоголизм

На прием пришла женщина. Невысокая, полная, с уставшим и грустным лицом, просто одетая.

– Чем могу помочь? – спросил я.

– Вы знаете, – сказала женщина, – сегодня мне приснилась моя дочь, совсем маленькая. Во сне ей было года три. Сейчас ей двадцать пять. Я стояла рядом и крепко-крепко обнимала ее. Мне было очень хорошо,

но одновременно и страшно, и больно, и тревожно. Когда я проснулась, то поняла, что не видела свою дочь с тех пор. Три года – это тот возраст, когда я последний раз была с ней. Потом я вышла на работу. Я двадцать лет работала без отпусков, почти без выходных по двенадцать часов в день. Работа была для меня всем. Мне не на кого было оставить свой отдел. Воспитанием дочери занимались муж и мама. Зато я чувствовала себя нужной и полезной людям. Приходила раньше всех, уходила позже всех. И вот теперь мне пятьдесят лет, меня вежливо выставили с работы, чтобы освободить место для чьей-то родственницы. Я год пью, иногда неделями. Я не отвечаю никому по телефону. Мой муж – чужой и незнакомый мне человек со своими интересами. Дочь выросла и уехала, вышла замуж, ждет ребенка. И только сегодня, проснувшись ночью, я поняла, что на всем белом свете у меня не было и нет ни одного родного человека, кроме дочери. И я потеряла ее более двадцати лет тому назад. Я не знаю, где я была все это время, не знаю, что я делала, не знаю, зачем я это делала. Как под гипнозом. Работала, работала, работала. Это так страшно, доктор, проснуться и понять, что половину жизни ты жил, как пьяный. Работа убила мою жизнь. Мне так больно, и даже алкоголь не помогает мне. Доктор, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы вернуться к дочери. Вы можете мне помочь? У меня может это получиться?

– Я попробую, – ответил я.

Мой совет: попробуйте не позволить работе отнять у вас ваших детей и вашу жизнь.

Частичное самоубийство

Дать вам совет, что делать, если вы молоды, но уже кажется, что жизнь – это День сурка, что люди кругом сплошь неинтересные, когда приходишь домой с неинтересной учебы или работы и не знаешь, чем себя занять, когда суббота и воскресенье – проблема, потому что непонятно, куда себя деть, когда начинают приходить нехорошие мысли, что вот это и есть вся жизнь и лучше не будет, когда хочется все взять и однажды прекратить?

Дать вам совет? Даю. Нужно на самом деле взять и прекратить все это безобразие. Только не так, как об этом думаете вы. Нужно убить себя старого, прежнего, занявшись альпинизмом, горными лыжами, прыжками с парашютом или вингсьютингом (это когда в специальном костюмчике с крыльями летают с гор). Поверьте, та часть вас, которая выживет после всего этого, будет намного счастливее. Да и умирать при таком подходе совершенно необязательно будет. Да и люди там хорошие. Живые какие-то… И жизнь живая.

Короче, я за то, чтобы вместо того, чтобы убивать себя всего целиком, убить ленивую, трусливую, скучную часть с помощью лыж, спорта, драйва, опасности, и жить потом другим человеком и с другими людьми, и дышать полной грудью, и не хотеть больше никогда умереть.

Много лет назад я обследовал парашютистов на предмет наличия у них скрытого влечения к смерти. Результаты оказались поразительными. Желание жить и удовлетворенность жизнью у них оказались не просто в норме – намного выше, чем норма!

Поразительно, но иногда, чтобы по-настоящему начать любить и ценить жизнь, нужно чуть-чуть подойти к ее краю. Это совсем не опасно, но очень оживляюще.

Опять десять тысяч часов

Психологические теории – как мода: приходят, потом уходят, потом снова возвращаются. Например, десять лет тому назад в моде была теория канадского журналиста Малькольма Гладуэлла. Он утверждал, что для того чтобы стать профессионалом в какой-либо области, необходимо потратить 10 тысяч часов.