Шрифт:
Глава 1.
Светлана стояла около пыльного куста отцветшей сирени, вцепившись пальцами в старенькую сумку. Бледная, без косметики, в легкой летней юбке и светлой блузке. Казалось, что ей хотелось исчезнуть, стать невидимой. Она то поглядывала на парня в новых джинсах и накрахмаленной рубашке. Парень сидел на заборчике, отделявшем газон от нагретого асфальта. В зубах ковырял соломинкой. Ему очень хотелось казаться безразличным, но каждый раз он вздрагивал, когда его окликали:
– Эй, ты думай-думай!
– Оставьте ребёнка в покое. – тихо, но отважно выкрикнула женщина.
Суд. Её мальчика
– Здрасте, Наталья Кузьминьша! – это судья пошла. Здороваются с ней, как будто у них всё куплено. Хоть и говорит адвокат, что дело будет рассматриваться по статье за причинение смерти по неосторожности, но давят, говорят, что суд все равно переквалифицирует на умышленное убийство. Хоть адвокат и говорит, что не возможно это. Но мамаша мажора обещает дойти до Верховного суда. У них полный ресторан свидетелей. А у нас: сын да Ленка. Был ещё Мишка, да и тот куда-то скрылся. Испугался. Честно сам признался, что боится этой семейки.
– Здрасте, Здрасте, Коровкин! – знает его по имени-отчеству. Все их знают. Весь город держат: кого в страхе, кого на подкупе. Говорят, что хорошая это судья, справедливая. Так ведь и ей своя жизнь дорога.
И где эту Марину черти носят? Обещала ведь помочь, поддержать морально. Стыдно, конечно, Маринка не успела приехать в город, как Светлана тут же за помощью обратилась. Впрочем, и не обратилась. Ну улице случайно встретились, что да как. Тут Светлана и не выдержала, расплакалась. Ну откуда ей ещё 3 миллиона взять. А эти требуют. Даже если квартиру продаст. Сказали: «Не можешь, бери кредит!» Ну понятно, что придется квартиру продать… А самим где жить? Как быть? Марина обещала помочь. Может денег даст в займы? А может просто плечо подставит…
– Здрасте, Кирилл Кириллович! – прокурор пошёл. Сердитый, молчаливый. Буркнул что-то и пошёл.
А мамаша-то убиенного как давай причитать. А ведь только что ругалась. Да что это, мать ведь все-таки.
– Светлана Николаевна, успокойтесь Вы. Все будет хорошо. Не нервничайте. – обвиняемых адвокат. Самый дешёвый в городе. Вчерашний студент. А никто не рискнул против мажоров пойти. А Ленка-то, Ленка. Сидит и трясется как осенний лист. Пообещала мать убиенного её крутым отдать, в наказание за смерть за сына. А то что? Поглумятся над бедненькой и выбросят вон. Вот бедная девчонка. Влипла по самое «не хочу». И уехать некуда, нет нигде родных. Из простых. Отец попытался заступиться, да в больнице сейчас. Сказал, что на лестнице оступился. Боится слово молвить. А эти так и смотрят. Аж слюни текут.
– Герыч, привет! В сборе уже все!. – это ихний адвокат. Самый дорогой в городе. Говорят, что он когда-то вместе с
А чего это Коровкин рот-то открыл? Да и Герыч тоже? Аж сигарета выпала изо рта.
– Марина Вячеславовна, наше почтение! Какими судьбами Вы здесь? – Если бы не позвоночник, голова Коровкина давно бы уже в штаны упала от усердия.
– Колчак, вот встреча так встреча. – Наконец-то Марина пришла. Не подходит к Светлане. К той компании подошла. Вся сияет. Пропал Кешка вместе со своей матерью. Думала, хоть кто-то поддержит, а тут оказывается. И Марина туда же…
– Вячеславовна! Славненько, что и ты здесь. Рад-с, очень рад-с. – Герыч прям из туфель выпрыгивает.
– Что за клуб по интересам? – Марина само очарование. Длинное полупрозрачное платье- разлетайка, а под ним трикотажный футляр. Светлана видела такое в журнале мод. Такие модели советуют тем, кому за 50: чтобы скрыть недостатки фигуры. Неужели у Марины есть недостатки. Платье мягкими складками спадает, под легким ветерком волнуется. Прическа, легкий макияж. Красавица. От неё веет уверенностью. Зря ей Света о беде рассказала. Марина скажет теперь: «Меньше лопастями надо крутить.» Это её выражение. Она так про драки всегда говорила.
– Так вот, у уважаемого человека тот прыщ сына убил. К правосудию взываем. А, Кириллович, правосудие должно свершиться? – Обратился Коровкин-Колчак к прокурору, который вышел на крыльцо покурить.
Тот не обратил внимание на говорящего. Уставился на Марину, как будто она с того света возникла:
– Мариша! Откуда ты? Сколько лет, сколько зим! Где пропадала-то?
– Ну, где была, меня там нет. – улыбнулась. – Ты, что ли, в процессе будешь обвинителем? А судьи кто?
– Судьи, так Наталья Кузьминична, ну Кузьминых которая.
– Кузя? Судья? Ну, растут люди, растут! Ладно, вечером встретимся, пообщаемся. – улыбнулась. Посмотрела, как дверь за прокурором закрылась. – Ну что, Колчак, ты-то чего здесь делаешь? Говорят, ты моего племяша прессуешь, так смотри. Я же и тебя прессануть по старой памяти могу. – И опять улыбнулась. Повернулась гордо и пошла к Свете. – Кеша, не трусь, прорвёмся. – Повернула голову назад, подняла руку, щелкнула пальцами, как бы призывая к вниманию:– Герыч, ты там сильно-то не лютуй. Сегодня я у тебя экзамен буду принимать. А меня ты помнишь, ой противная, да дотошная. Ты долго у меня в учениках ходил…
– Мариночка, ордер-то есть? – Герыч нервно сглотнул слюну. Напором собирался брать.
– Не ссы, мне ордер не нужен. У Светланки хороший адвокат. 10х за пояс заткнет. Не смотри, что молод, смотри, что умен и коварен, как … адвокат.
Светлане стало легче на душе. Это было не первое заседание. Все откладывали да откладывали. И судьи менялись, и атмосфера давила. А в этот раз как будто форточку открыли, и свежий воздух ворвался.
Само заседание много времени не заняло. Встал было Герыч, поднял руку, как будто великий оратор, начал было говорить. Да как сглазили его. Как рыба рот открывает, а вылетает невесть знает что. А Марина сидит: нога на ногу закинута, спиной на стул опирается, руки на груди скрестила, губы в полуулыбке сложила, глаза сощурила, не отрываясь на Герыча смотрит.