Долг
Шрифт:
Чуть позже, поближе к ночи я вновь покормила Лорина. Опять же бульоном. Пусть перерабатывает. Но на этом было не всё. Его раны. Они были красными, и края словно… расклеились. От влаги. Отсутствие ухода вызвало заражение, возможно, попала какая-то грязь и вот результат. Жидкость по-прежнему выделяется. Ромашковый настой должен помочь. Плюс я наложила повязку и вновь обтёрла тело мужчины. Надеюсь, это поможет. Хорошо было бы в него влить все настои разом, но пока рано. Нужно, чтобы он начал нормально питаться и наконец-то перестал бредить. А то постоянно бормочет что-то, вздыхает тяжело и вздрагивает, словно от невидимых прикосновений.
Всю ночь я крутилась. Мне было не уснуть. Самые страшные мысли
За одну ночь я раза три вставала и наведывалась вниз. Изменения произошли под утро. Лорин начал снова потеть.
— Молодец, — тихо прошептала я, осторожно касаясь рукой влажной щеки мужчины, — Ты сильнее этой хвори, ты справишься.
Видеть его в таком состоянии было трудно. Словно болеет самый сильный конь из стада. Дурацкое сравнение, но всё же нечто общее есть. Я привыкла видеть коня всегда впереди, он самый быстрый и ловкий. Никаких нареканий не имеет, отношение к нему особое, но вдруг в один миг с ним случается ужасное. Он заболевает. И что? Ты носишься вокруг него с очумелыми глазами, силясь понять, что же могло случиться. И тебе больно и неприятно видеть его таким. Винишь себя и удостоверяешься в том, что даже самого сильного можно свалить. Ничто не вечно. И ты его жалеешь, ведь столько хорошего с ним прожил… да, сравнение неправильное, но ситуация в общих чертах схожа. Лорин же тиран, грубиян и где-то самодур. Я его боялась, а тут раз и нет всего этого. Есть лишь больной, раненый и измотанный мужчина. И да, от его жизни зависит и моя жизнь. Как я раньше этого не понимала? Что будет со мной после его смерти? Вряд ли мне скажут: «Ну, что ж, эксперимент не удался, езжайте домой, отец заждался.» В хорошем случае передарят Морику. Но боюсь, что там будут свои правила. Да, усач не такой, как Лорин, совсем, но он женатый человек. Мелинда девушка и кто знает, какие самки ликанов, если узнать их получше? В общем, помимо всего я ещё и беспокоюсь о себе. А что? Цинично? Возможно, вот только я у себя одна, по большому счёту никому не нужная и беспокоиться мне нужно только о себе. А в данный момент забота о своей жизни и забота о Лорине — это одно и то же. Пусть я размышляю, как хладнокровная баба, но не я себя такой сделала. Пусть пожинают плоды сотворённого.
Утром я вновь припёрлась к Лорину. У меня был мандраж. Я переживала за него и просто боялась оставлять одного. Прошло уже несколько часов, а он всё потел. На этот раз я принесла кружку ромашкового отвара. Мужчины ещё спали, поэтому я решила напоить умирающего самостоятельно. Подсела поближе, аккуратно приподняла голову и прислонила… что? Я ничего не успела сделать, как Лорин сам наклонил голову и приоткрыл рот. Он хотел пить, причём давно и сильно. Губы обсохли и дыхание
Повязка на глазах помогала и мне. Я могла делать всё, как положено, не боясь быть уличённой в чём-то коварном или неправильном.
— Тише, — прошептала я, когда блондин начал давиться, — Успокойся…
Он жадно глотал и от этого закашлялся. Чувствовала, как он напрягался, словно пытался подтянуться ко мне поближе. Болезнь — это нечто, что заставляет смотреть на вещи по-другому. И даже такая мерзкая человечка, как я стала желанным существом. Жажда — это тоже хороший знак. Организм работает.
Как только кружка опустела, я тут же уложила голову ликана обратно. Не могу сказать, точно был ли Лорин в сознании или нет, но он начал опять что-то бормотать. Несвязные слова и звуки. Поддавшись какому-то порыву, погладила его по горячей щеке. Он вздрогнул и вновь зашептал что-то. Видеть негодяя в таком состоянии было крайне нелегко. Просто понимание того, что нет ничего вечного, настигает и обрушивает реальность на тебя, словно нежданный дождь в жаркий полдень. Он идиот, жестокость, наверное, одна из главных черт его характера, он меня пытался изнасиловать и домогался множество раз, а сколько раз обижал вообще не перечесть, но теперь охотник вдруг стал добычей. Слишком резко.
С раной пришлось повозиться. Промыла и наложила новую повязку, надеясь на лучшее.
— Как он? — проснувшийся Морик потянулся в кресле и поднялся. — Жив пока, — вздохнула я, — Морик, если ты собираешься жить тут, пока он не поправится, то тебе лучше занять его комнату. Спать в кресле… это не лучшая идея.
Виер так вообще на полу растянулся. Ну, у него была пара одеял, подушка и покрывало. Хотя бы так, а не сидя.
— Я не могу занять комнату альфы — это неписаный закон, — сразу же отозвался мужчина, — Его дом — его территория.
О, как. Я не знала. Ну, как бы прикидывала, что Лорин как бы животное и он делит территорию, но чтобы это возводили в закон? Даже не задумывалась об этом.
— Но ты же не чужак, — не поняла я, — Что с того, если ты поспишь пару дней на его кровати? Я в любом случае поменяю бельё.
Это было странно. Ладно мне бы было запрещено спать в комнате нахала, а тут его стая, его друг. Это мне было непонятно.
— Наверное, для людей сложно понимать нас, — потёр лицо усач, — Но мне тяжело находится здесь, Богдана. Тут всё пропитано его запахом, я словно копаюсь в его шкафу.
====== 31 глава ======
Мда. Как всё сложно, оказывается. И вдруг снова завозился червячок зависти. Лорина все любят, уважают его волю, даже когда он… слаб. Это дорого стоит. А я? Кухарка с неплохой родословной, но тут, к сожалению, всех волнует моя мордашка и мои личные умения.
Усмирить своих демонов было несложно. Зависть — это нечто зыбкое, приходящее и уходящее, но часто оставляющее после себя семена раздора. Вроде мелочь, а она накапливается. Растёт и крепнет, порождая более сильные чувства, от которых избавиться уже намного труднее.
Ладно, что-то я расчувствовалась. Поплакала, не зная толком отчего, поразмышляла над жизнью — пора и делами заниматься. Хотя я могла бы забросить их… но Лорин очнётся и мне перепадёт по шее. О том, что мужчина может не поправиться, я не думала, поскольку этого не могло быть. Он же… засранец, а они всегда выживают. Гибнут обычные, глуповатые и честные, а хитрые и изворотливые всех нас переживут.
Промчалась пара дней и начались первые трудности. Лорин начал приходить в себя. Этот гад лежачий начал догадываться о том, что его связали и насильно кормят, поят и лечат. Нашему Величеству это не понравилось, что не удивительно. Мы с двумя дезертирами (ирония, но часть правды в ней есть) сохраняли молчание и на осмысленные вопросы не отвечали.