«Долгий XIX век» в истории Беларуси и Восточной Европы. Исследования по Новой и Новейшей истории
Шрифт:
Граф Гененберг взял замок под свой контроль, но некоторым раненым защитникам удалось бежать верхом на конях. Вождя язычников, которого в хронике называют «Rex Lithwanorum», защитили его слуги. «Охваченный страхом», он скрылся в убежище, где заколол свою жену и бросил её тело в огонь. Язычники, впечатленные таким поражением, склонили головы, и вождь убил их всех. «Castrum Роіепеп» был разрушен, из него были вывезены пленные и богатая добыча [192] .
Основные сведения о событиях под Пиленами впервые зафиксировал хронист Виганд Марбургский (Виганд с Магбурга) (ок. 1365–1394/1409). Сам Виганд не был рыцарем Ордена, но являлся герольдом великого магистра Конрада Валенрода (1391–1393). Хроника Виганда охватывает период с 1293 по 1394 гг. и является одним из важнейших источников по истории Тевтонского ордена в Пруссии. Первоначальный текст хроники был написан рифмованной прозой на средневерхненемецком языке (vulgari teutonico).
192
Wigand von Marburg. S. 198.
В середине XV в. по инициативе польского историографа и королевского придворного Яна Длугоша (1415–1580) был сделан латинский перевод хроники. На протяжении XV–XVI вв. именно на латинский текст хроники неоднократно ссылались хронисты и историографы Польши
193
Baronas D. Pilenai – das litauische Masada. Auf den Spuren einer Legende // Zeitschrift f"ur Ostmitteleuropa-Forschung. 2016. Bd. 65. Nr. 3. S. 359–364; Baronas D. Pilenai ir Margiris: faktai ir fikcijos 11 Istorijos saltinhj tyrimai. 2008. T. 1. P. 49–60.
194
Sch"utz C. Historia rerum prussicarum. Zerbst: durch Bonaventur Schmid, 1592. F. 77v.
Через двести лет после возникновения новой прусской традиции историописания XVI в., обратившей внимание на Пилены, и через сто лет после исследований в ВКЛ Альберта Виюк-Кояловича, тема осады замка Маргера вновь вернулась на страницы историографических трудов, работает. Оживил этот сюжет немецкий и российский историк, известный норманист и издатель русских летописей [195] Август Людвиг Шлёцер / August Ludwig Schl"ozer (1735–1809) в своём обзорном труде «Geschichte von Littauen, ais einem eigenen GroCfurstenthume, bis zum Jh. 1569.» [196] («История Литвы как отдельного Великого княжества, до 1569 г.»). Сам Шлётцер, как уже отмечалось [197] , при написании своего труда во многом опирался на «Историю Литвы» Альберта Виюк-Кояловича [198] .
195
Nestor. Russische Annalen in ihrer Slavonischen Grundsprache verglichen, iibersetzt und erklart / hrsgb. von August Schl"ozer; 5 Theile. Gottingen, 1802–1809.
196
Schl"ozer A.L. Geschichte von Littauen, als einem eigenen GroBfurstenthume, bis zum Jh. 1569. Halle, 1785.
197
Gudavicius E. Mindaugas. Vilnius, 1998. P. 57.
198
Wiiuk Koialowicz A. Historiae lituanae pars prior; de rebus Lituanorum ante susceptam christianam religionem, conjunctionemque Magni Lituaniae Ducatus cum Regno Poloniae, libri novem. Dantisci: sumptibus Georgii Forsteri Bibliopolae S. R. M., 1650; Wiiuk Koialowicz A. Historiae Lituanae a conjunctione Magni Ducatus cum Regno Poloniae ad Unionem eorum Dominiorum. Antwerpiae apud Jacobum Meursium, 1669.
Действительно, наррация Шлёцера о Пиленах во многом схожа с описание этой осады у Виюк-Кояловича. Исторический период, в котором происходили эти события, описывается Шлёцером, вслед за историком Великого княжества Литовского, как период правления Ольгерда, проводившего сдержанную политику: «Einige Jahre ruhte Olgerd aus» [199] . Немецкий историк повторил основные данные о численности литовцев в 4000 человек и о коллективном самоубийстве защитников Пиленского замка, но этот рассказ велся без добавления таких красочных подробностей, как сакральный топор жрицы. Последний сюжет был прописан в первоисточнике – в «Новой прусской хронике» Виганда Маргбургского, но отсутствовал в «Анналах» Яна Длугоша, которые были распространены в Польше и ВКЛ. Для исторической топонимии важно и то, что Шлёцер заимствовал у Виюк-Каяловича одну из форм написания названия замка – Пуня: «das schloss Pullen oder besser Punie». Эта своеобразная свобода в передаче топонимов уже в XIX в. способствовало взаимному наложению двух исторических мифов.
199
Schl"ozer A.L. Geschichte von Littauen. S. 69.
В целом Август Шлёцер, которого считают наиболее ярким представителем Гёттингенской исторической школы и основоположником славистики в Гёттингене [200] , исходили из того, что все народы и исторические эпохи, о которых сохранились вероятные данные, заслуживают тщательного научного изучения [201] . Гёттингенский университет, где учился А. Шлёцер и куда он вернулся в 1769 г. в качестве профессора после академической работы в Швеции и России, был центром движения за превращение истории в самостоятельную научную дисциплину, что стало визитной карточкой историософской традиции эпохи Просвещения. Кроме всего, тут была предпринята попытка создания концепции Всемирной истории.
200
Историография истории южных и западных славян. / И. В. Созин (отв. ред.) и др. Москва, 1987. С. 211–212.
201
Историография истории нового времени стран Европы и Америки. / ред. И.П. Дементьев. М., 1990. С. 87.
На других источниках базировался труд прусского писателя и историка Людвига фон Бачко / Ludwig von Baczko (1756–1823) «История Пруссии», изданный в Кёнгисберге через восемь лет после публикации книги Шлёцера. Фон Бачка использовал обычную для прусской историографии XVI в. форму топонима: «Pullen oder Pulleyen». Форма Пуллена использовалась Лукасом Давидом в «Прусской хронике» [202] и Каспаром Шюцем в «Прусской истории» [203] . Эти ссылки важны, потому что они позволяют нам понять, откуда фон Бачка взял детали пиленских
202
David L. Preussische Chronik nach der Handschrift des Verfassers mit Beifugung historischer und etymologischer Anmerkungen <…> / hrsg. von Ernst Hennig. K'onigsberg, 1814: Bd. 6. S. 130.
203
Sch"utz C. Historia rerum prussicarum, S. 77 p.
204
Baczko L. Geschichte PreuBens. K'onigsberg, 1793. Bd. 2. S. 112.
Далее историграф привел количественные данные о размерах стен деревянного замка: стены имели высоту в 83 пяди / Spannen (х «20 см = 16,6 м) и толщину в 52 пяди (х «20 см = 10,4 м), ров достигал глубины 26 футов / Schuh (х «30 см = 7,8 м) и ширины 50 футов (х «30 см = 15 м) («Sie war aus dicken Rahnen erbaut, die 83 Spannen hoch und 52 Spannen dick iibereinander lagen, und von einem 26 Schuh tiefen und 50 Schuh breiten Graben umgeben wurden») [205] . Ниже фон Бачко сослался на труды прусских историографов XVI в. Лукаса Давида и Каспара Шютца. Эти сведения имеются у Лукаса Давида, но первоначально они упоминаются в «Прусской хронике» Симона Брунау [206] . Следует отметить, что историческая нарация фон Бачко имела повествовательный, литературный стиль. Как видим, фон Бачко в своих исследованиях опирался на прусские хроники XVI в. и продолжил эту традицию историописания уже в эпоху Просвещения.
205
Baczko L. Geschichte PreuBens. K'onigsberg, 1793. Bd. 2. S. 112.
206
Grunau S. Preussische Chronik im auftrage des Vereins f"ur die geschichte der Provinz Preussen / herausgegeben von Dr. M. Perlbach. Leipzig, 1876. Bd. I. S. 582.
Ещё более беллетризированно описание событий под Пилена-ми выглядит у Августа фон Коцебу / August Friedrich Ferdinand von Kotzebue (1761–1819). Этот немецкий автор более известен как драматург и прозаик с весьма необычной биографией – он являлся газетным агентом на русской службе в Остзейском крае, был известен своими нападками на немецкий либерализм и национализм, а погиб от кинжала студента-радикала Карл Людвига Зандта [207] . Фон Коцебу серьезно интересовался историей региона, от Пруссии до Великого княжества Литовского. В частности, он написал труд о политической биографии князя Свидригайло [208] .
207
Williamson G.S. What Killed August von Kotzebue? The Temptations of Virtue and the Political Theology of German Nationalism, 1789–1819. // The Journal of Modern History. 2000. Bd. 72. P. 890–943; Зайченко О.В. Август фон Коцебу: история политического убийства // Новая и новейшая история. 2013. № 2. С. 177–191; Zimmermann Н. Ein deutscher Gotteskrieger? Der Attentater Carl Ludwig Sand: Die Geschichte einer Radikalisierung. Paderborn, 2020.
208
Коцебу А. Свитригайло, великий князь литовский, или Дополнение к историям литовской, российской, польской и прусской / пер. с нем. СПб., 1835.
Самым же масштабным проектом немецкого писателя и историографа стала «История Древней Пруссии», изданная в четырех томах в 1808 г. [209] Именно на страницах этого синтетического труда фон Коцебу обратился к трагическим событиям 1336 г. и придал своему повествованию отчётливые литературные черты. «Самым удивительным событием этого [1336] рейда» автор назвал разрушение замка Пилены, который останется «лишь памятником мужеству тех язычников, достойных пера Тацита, как и лиры Гомера» («Doch die merkw"urdigste Begebenheit jenes Streifzuges, die Zerst"orung der Burg Pulleyen, ist und bleibt nur ein Denkmal der Tapferkeit jener Heiden, w"urdig der Feder eines Tacitus wie der Leyer eines Homer») [210] . В соответствии с традициями романтизма немецкий автор выражает свое сочувствие «благородным варварам», описывая их борьбу в героическом ключе: «Они сражались не только за своих богов, свою славу, свою собственность; также за то, что дороже всего человеку, за их жен и детей, заключеных в деревянных стенах» («Sie fochten nicht bios f"ur ihre G"otter, ihren Ruhm, ihr Eigenthum; auch was dem Menschen am liebsten ist, ihre Weiber und Kinder umschlossen die h"olzernen Mauern»). Голоса родных им людей пробуждали мужество защитников: «So oft sie r"uckw"arts blickten, hoben sich unbewehrte Hande um Schutz flehend auf, und wohlbekannte, an das Herz dringende Klagestimmen befeuerten thatigen, erweckten gesunkenen Muth».
209
Kotzebue A.v. PreuBens altere Geschichte. Riga, 1808. Bd. 1–4.
210
Kotzebue A. V. Preufiens altere Geschichte. Riga, 1808. Bd. 2. S. 171.
У фон Коцебу появились новые детали осады Пилен – по словам автора, одну из важнейших ролей при штурме сыграли тридцать лучников рыцаря Вернера фон Рандорфа, которые выпустили 600 обмотанных пенькой и пропитанных смолой стрел: «Fast verzweifelnd starrten die Fliehenden das trozzige Holzschloss an, als Ritter Werner von Randorf, listiger als tapfer, unter seine dreyssig Bogensch"utzen sechshundert Pfeile vertheilte, dere'n Widerhaken, mit Hanf in Pech getrankt umwunden, brenend hiniiber flogen, brenend in die Balken drangen, und an hundert stellen die Feste in Brand steckten» [211] . Стихия огня сделала невозможным защиту деревянного замка, и тогда наступила трагическая развязка, известная из более ранних источников. Фактически, литературными средствами фон Коцебу усилили драматизм звучания рассказа о защите Пилен.
211
Kotzebue A. V. Preufiens altere Geschichte. Riga, 1808. Bd. 2. S. 172.